Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Конечно, всё не могло стать совсем уж как прежде – по крайней мере, без Энни. Но ради детей, ради цирка Холт должен был попытаться. Долгие дни и ночи, что он лежал в госпитале и трясся в поезде по дороге домой, он размышлял о том, какие новые номера мог бы исполнять с одной рукой.

Когда они только вошли на территорию лагеря, сперва Холту показалось, что ничего не изменилось. Палатки ярмарки чудес и прилавки с угощениями, как и раньше, окружали главный шатёр, словно лепестки – цветочную чашечку, только теперь их стало больше, а некоторые из старых исчезли. Указатели пути к зверинцу направляли любопытных в самую дальнюю часть цирка, чтобы им предварительно пришлось пройти через все остальные развлечения. Ну и конечно, сердце цирка – Главный Шатёр – возвышался надо всем этим, как дворец. Но почему-то теперь он казался Холту гораздо меньше. Разумеется, шатёр был таким же – те же красно-белые полосы на полотне, что и всегда. Это Холт изменился.

Остальные члены труппы высыпали навстречу, как только весть о возвращении Холта разнеслась по лагерю. Но всеобщая радость поникла, как только артисты увидели старого друга. Мужчина неловко задёргал левым плечом, пытаясь прижать его к телу, как будто это могло помочь скрыть увечье.

Тут вперёд выступил Прамеш и крепко обнял Холта.

– Лучшая дорога – дорога домой! С возвращением! – воскликнул он. Огромный удав, который обвивал шею своего заклинателя, перескользнул на Холта.

– Э-э-э, давай без объятий! – сказал Холт змее, отходя от них обоих. – Я по тебе тоже скучал, Прамеш. Но скажи, в чём дело? Лагерь стал вдвое меньше!

– Время такое, дружище. Кому сейчас легко? – Прамеш грустно покачал головой. Змей свернулся вокруг его шеи, и раздвоенный язычок мелькнул в пасти в знак согласия.

Вдруг раздался громкий кашель. Дверь служебного вагона распахнулась, и на пороге появился мужчина, пузатый, словно бочка, и облачённый в мантию из алого бархата, край которой хлопал его по лодыжкам. Из-под полей настоящего старомодного цилиндра и кустистых бровей на труппу взирали тёмно-карие глаза.

– Внимание всем, бездари и тупицы! – проорал мужчина. – Почему правило номер один – это правило номер один? Потому что следить, чтобы клетки были заперты, – это самое важное правило из всех!

Директор цирка отогнул край мантии и показал всем след от укуса, видный сквозь ошмётки разорванной рубашки. В эту минуту крышка его цилиндра откинулась, и из неё показалось маленькое личико обезьянки, которое с ухмылкой таращилось на собравшихся.

По толпе пронёсся сдавленный смешок, но Макс Медичи продолжал браниться, не замечая появления Бэрримора. Мисс Атлантида прикрыла улыбку рукой, Катерина открыто захихикала, а у Прамеша весело засверкали глаза. Только шарманщик Пак выглядел обеспокоенным, переминался с ноги на ногу и неуверенно почёсывал затылок. В конце концов, это он отвечал за Бэрримора.

– И когда я доберусь до этого мелкого прохвоста, который посмел меня разбудить… – Тут Медичи вынужден был прервать свою речь, поскольку публика явно не внимала с должным почтением. – Ронго!

– Да, Макс? – спокойно откликнулся Ронго, делая шаг вперёд.

– Кто ответственен за порядок в лагере?

– Я вообще-то силач. – В голосе Ронго слышались насмешливые нотки.

– Да, только у нас у всех тут несколько ролей. – Широким картинным жестом Медичи сорвал с себя цилиндр, но мартышка ловко уцепилась за его мантию. Директор круто развернулся в сторону Ронго, так и не заметив Бэрримора. Пытаясь не обращать внимания на клоунов, которые согнулись пополам от смеха, Медичи ткнул в Ронго пальцем.

– Ты отвечаешь за бухгалтерию, финансы и инвентарь, а значит, и за наличие животных в клетках. Я хочу, чтобы ты немедленно отыскал эту обезьянку.

Ронго проследил глазами за Бэрримором. Мартышка спрыгнула наземь и торопилась забраться в коробку, которую открыл для неё Пак за спиной у Медичи.

– Я поищу.

– Ладно, все за работу, – объявил толстяк, надевая обратно цилиндр. Тут директор цирка застыл, удивлённо выпучив глаза. – Холт?

Холт кивнул. Вокруг него поднялся одобрительный гвалт из радостных голосов и дружеских подтруниваний, и на лице мужчины заиграла искренняя улыбка, когда счастливый Медичи позвал его зайти к нему в служебный вагон. Милли и Джо последовали за отцом в маленький кабинет директора. Медичи уселся в кресло за столом, на котором царил беспорядок, а Фарьеры забрались на высокие стулья.

– Этот зимний грипп пронёсся, как ураган. Наталья, Винченцо, семья Вандерджесов… и вот, бедная Энни. Она долго боролась. – Медичи вытащил грязный платок и промокнул глаза. – Она была лучшая среди нас, Холт.

Твёрдо решив не позволять эмоциям брать верх, Холт расправил плечи.

– Да, была. И чтобы почтить её память, давайте покажем в этом сезоне высший класс! Ну а теперь, где мои кони?

– А, тут такая история. – Медичи откинулся на спинку кресла, скрестив пальцы на животе и отрешённо уставившись в потолок.

– Какая история? – спросил Холт.

– Он их продал, – раздались хором тоненькие голоса детей.

Отец обернулся к ним. Они, должно быть, шутили? Но директор не стал ничего отрицать. Холт пронзил Медичи недоверчивым взглядом.

Тот неудобно заёрзал, не желая встречаться с ним глазами.

– Ты был далеко, воевал против этого кайзера, Вильгельма II. Видит бог, я тоже не сидел сложа руки – отвоёвывал нашу славу у радио и кино. Раньше-то были сотни цирков-шапито, а теперь мы среди немногих удержавшихся на плаву.

– Наш номер был гвоздём всей программы! – воскликнул Холт.

– Сначала мы лишились тебя, затем Энни, кому на них скакать? Если бы только Милли умела…

– Я не хочу выступать на публике! – твёрдо отрезала девочка. – Ещё чего, скакать в дамском седле и жонглировать тарелками… – Повернувшись к дочери, Холт внимательно уставился на неё, пытаясь подавить обиду, поднявшуюся в душе.

– Видишь, какая она упрямая, – пожал плечами Медичи.

Милли гордо подняла голову:

– Я хочу делать научные открытия. Я хочу, чтобы меня запомнили благодаря моим познаниям.

– Тогда освой ясновидение или телепатию! Что-то, что можно пустить в дело! – развёл руками Медичи.

Старый спор прервал Джо.

– Я могу стоять на руках почти десять секунд, – вставил он.

– «Мальчик, который стоит на руках». Мы разоримся к июлю, – саркастично ответил Медичи.

– Значит, всё это время, что мы учили тебя скакать верхом… – начал Холт, обращаясь к Милли.

– Нет, серьёзно, смотри, пап! – Джо вскочил на ноги и быстро перевернулся, упёршись руками в пол, но почти тотчас потерял равновесие. Переместившись поближе к стенке, он попробовал снова.

– Холт, я всей душой за этого парня, – произнёс Медичи, пока Джо пытался выпутаться из собственных ног, – но он совершенно не унаследовал твою атлетическую форму.

Холт развернулся к Медичи и нахмурил брови.

– Погоди, но без лошадей – в чём же, чёрт возьми, будет мой номер? Я всё ещё могу скакать верхом, – настойчиво проговорил он. Интуитивно подняв руки, он не сразу понял, что поднимает только одну. Последнее время такие вещи часто с ним случались. Он попытался отбросить мысли об этом и продолжил: – Можно забыть о трюках с верёвкой, но прыжки через бочку, скоростные заезды… У меня есть идеи с новыми поворотами… – Он оборвал свою речь, увидев на лице Медичи сомнение. – Народ придёт посмотреть на меня.

Медичи отвёл взгляд в сторону.

– Холт, друг мой, боюсь, номера с наездниками уже устарели. Людям не интересны лошади – они видят их каждый день. В цирке они ищут чего-то нового.

– Макс, пожалуйста. – Голос Холта стал мягче. – Мне нужна работа.

Медичи всегда относился к труппе, как к семье, и Холт знал, что его не выгонят на улицу только потому, что лошадей больше нет… Но бывшему трюкачу необходимо было почувствовать себя нужным. Ему необходимо найти себе занятие.

– А вот тут есть хорошая новость, – объявил Медичи. – Есть у меня одна работёнка.

Холт оживился:

5
{"b":"760389","o":1}