Выйдя на обледеневшее за ночь крыльцо, Стэки сразу же увидел припаркованный на противоположной стороне улицы ярко-синий фургон с большой белой орхидеей, изображенной на кузове рядом с надписью "Summer". Сердце мальчика на миг замерло в груди, остановленное порывом нахлынувшей вдруг радости. Неужели в этот раз "продавец лета" наконец-то придет к нему? Не к Хеннингтонам, живущим по соседству, а именно к нему, и подарит несколько часов долгожданного солнечного тепла?
От нетерпения Стэки кинулся к перекошенной калитке, удерживаемой в закрытом положении за счет куска алюминиевой проволоки, распахнул ее настежь и выбежал на занесенный снегом бульвар. Он только успел заметить, как мелькнул за огромным сугробом желтый чемоданчик, который держал в руке высокий мужчина в длинном черном пальто и широкополой фетровой шляпе. И улица вновь стала пустынна. Только холодный ветер гудел в проводах, будто насмехаясь над мальчиком, в очередной раз лишившимся надежды на праздник.
"Продавец лета" неизменно каждый месяц приезжал к соседям, семье Хеннингтонов, проживающих в шикарном двухэтажном доме, отделанном современными энергосберегающими щитками. Тобб и Мирель были еще достаточно молодыми, и занимали неплохие должности в администрации городка. Поэтому могли себе позволить побаловать своего сына, толстого задиру Джима, столь дорогим развлечением. Джим частенько дразнил Стэки, называя неудачником и голодранцем. Но виноват ли был мальчик, если его родителей еще год назад лишили соцпакета? Их семью признали неперспективной, ограничив в правах. В сложившемся положении найти нормальную работу было практически невозможно, и чтобы хоть как-то сводить концы с концами, отец занимался чисткой снега. Тяжелый труд приносил такие крохи, что едва хватало на еду. Не говоря уже о покупке теплой одежды.
Шмыгнув носом, Стэки еще некоторое время постоял, наблюдая, как над высоким забором Хеннингтонов разворачивается темная полусфера изолирующего поля, накрывая собой весь их земельный участок вместе с домом. Это хорошо, что поле непрозрачное, и посторонние люди не могут видеть довольных улыбок нежащихся в теплых солнечных лучах счастливчиков, купивших себе такую дорогую частичку "лета".
Вернувшись к себе в дом, Стэки скинул в прихожей изрядно поношенные сапоги, стянул с головы шапку, которую связала ему мама на день рождения из распущенного папиного свитера, и прошел на кухню. Пахло подгоревшими блинами и еще чем-то кислым. Мальчик забрался с ногами на стул, принявшись наблюдать, как мама возится возле плиты.
- Мам, а когда мы сможем купить "лето"? - спросил он.
Молодая женщина с шикарными светлыми волосами, заплетенными в толстую длинную косу, не оборачиваясь, ответила:
- Мы уже обсуждали этот вопрос, Стэки. И неоднократно. Как только появится возможность, так сразу и купим.
Мальчик тяжело вздохнул.
- А когда она появится?
- Не знаю, сына. Папа и так работает в две смены. Вот если я найду работу, тогда...
- А на мой день рождения?
Мать повернулась к Стэки. Подошла, села рядом на стул, положив на колени серое кухонное полотенце.
- Мы с папой очень тебя любим, и больше всего на свете хотим, чтобы ты был счастлив. Для нас это самое главное. Мы постараемся что-нибудь придумать к этому дню. Ладно? Обещаю.
- Я тоже вас очень люблю, мам, - ответил мальчик. Соскочив с места, обнял маму. Поцеловал в щеку.
- А сейчас давай завтракать, - женщина в ответ чмокнула сына в макушку и вновь встала к плите. - Я тут муку в шкафу нашла. Решила блинов напечь. Так что мой руки и за стол.
Обнаружив стоящую рядом с плитой тарелку, на которой лежала стопка румяных блинов, Стэки осторожно, на цыпочках к ней подкрался и, схватив верхний блин, выбежал из кухни. Хорошо, что мама не успела хлестнуть его по пятой точке полотенцем, а только возмущенно, с фальшивой строгостью воскликнула:
- Куда грязными руками?!
Но Стэки к этому времени был уже в коридоре. И тут он вдруг осознал, что блин-то, оказывается, вовсе не холодный. Пальцы мальчика сами собой разжались, выпуская горяченное 'лакомство' в свободный полет.
Подобрав блин с пола, Стэки принялся растирать ногой жирный след на кафеле, при этом опасливо косясь в сторону открытой на кухню двери. Если мама увидит, что он так небрежно относится к еде, хорошего подарка можно не ждать.
Украдкой спрятав блин в карман куртки, чтобы потом скормить его Ойлли, вислоухой старой дворняге, что жила у Данта, мальчик направился к себе в комнату. Вспомнив про Данта, он хитро улыбнулся. Старик обещал сегодня взять его с собой в ущелье Зари. Тайком от родителей, иначе о поездке не могло быть и речи. Дант каждый вечер вывозил на грузовике из города снег, сваливая его с обрыва прямо в замерзшее русло реки, и Стэки уже давно стремился посмотреть на гигантские снежные горы, которые образовались благодаря стараниям старика. А еще там есть огромные ледяные сосульки, свисающие на многие метры вниз. Говорят, когда дует сильный ветер, они начинают издавать чарующие слух таинственные звуки.
В предвкушении вечернего приключения, Стэки тихо оделся и вышел из дома. Он не хотел завтракать. Вернее, хотел, но скоро должен был вернуться с ночной смены отец, и еще теплые блины окажутся очень кстати. А в гостях у Данта всегда можно попить горячего чая с сухарями, черпая ложкой из банки тягучий яблочный джем.
Переходя дорогу, Стэки машинально посмотрел на дом Хеннингтонов. Сфера поля уже исчезла, и зима вновь вовсю царствовала на их земле. Да и фургон уехал. Похоже, в этот раз соседи наслаждались "летом" не больше часа. Неужели деньги кончаются?
Топая прямо по проезжей части, мальчик думал об ущелье Зари.Он никогда раньше не видел настоящих ущелий, только на экране телевизора, когда в доме еще присутствовал этот предмет роскоши. Да и то, показывали их в основном без снега и льда. А там, где было жарко, речи о больших 'поющих' сосульках быть не могло.
Неожиданно тишину морозного утра разорвал пронзительный вой турбины. Из-за угла дома выскочил черный бронированный мобиль с характерной полицейской эмблемой на боку, и на бешеной скорости понесся прямо на мальчика. Стэки замер на месте, круглыми глазами смотря на приближающуюся машину. Ноги сделались ватными, а тело сковал страх.
