<p>

<a name="TOC_id20264727"></a></p>

<a name="TOC_id20264729"></a>Глава 15 БЕЛАЯ ДОРОГА

      И дорога, что началась, не лёгкой была. Дорога на север. И мир весь белым был. И сама дорога белой. И музыка ветра. И шёпот снега. И надо идти. И я шла. И всегда по правую руку восток, а по левую – запад. И не случится иначе, пока иду я, ибо дорога моя уравнением найдена.

     ***

     Открыв глаза девушка повела плечами. Сон ли то был, или вспоминание? Вот идут они с Полем вдоль берега моря. Вот лошади. Она сидит в седле. Алеутки, и Фёдор, и Медведь, и баба Лиза. И та медведица мать. Но тогда откуда эта тоска? Жгучая, пылающая в груди тоска? Желание вернуться? Остаться там? Навсегда? До самого конца мира? Нет. Тогда всё закончится пустотой. Холодной, вязкой, безмолвной. О том ей говорили воспоминания хранимые чёрным камнем оставленным для неё. Тех камней по всему миру разбросано много. Они не дадут забыть, как бы она того не хотела. Они будут звать тонким стрекотом сверчков, и не будет ей успокоения.

     Девушка тряхнула головой. Белая дорога, в какую сторону не пойди, но север звал. Туда она и шла ведомая зовом своего замысла.

      Поставив одну ногу по колено в снег, девушка вытаскивала другую. Шаг за шагом. Медленно. Быстрее не получалось. Десять метров, это примерно двадцать пять, двадцать семь шагов. Десять метров. Много или мало? Сколько надо сделать шагов, чтобы пройти сто метров? Она размышляла над этим просто так. Механически. Усталость не позволяла думать ни о чём другом. Шаг за шагом. Белая равнина. Ночь. И звёзды. Далеко позади лай собак на окраине города. Полная луна ярко освещающая путь и глубокие следы шагов позади. Путь вперёд, на север. Вот только, что делать дальше? Где брать пищу? Где переночевать? Эти вопросы пролетали в её сознании подобно теням крыльев птицы и растворялись вдалеке становясь несущественными сейчас, когда надо идти.

      Шаг за шагом. Шаг за шагом. Всё это время она шла по дороге. Сейчас дорогу засыпало снегом. Транспорт не ходил. Где-то впереди ухнуло. Закаркала ворона. По небу скатывалась вниз звезда. И высвечиваемая холодным светом луны, белая, нескончаемая даль. Шаг за шагом. Шаг за шагом. Унты проваливались в снег, который, попадая внутрь, таял. Но было уже всё равно. Ещё день назад можно было подумать о снегоступах, или хотя бы о лыжах, но вчерашнего не существовало. Нет, физически оно было, но это «физическое» не проявляло себя как сожаление. Оно не имело власти. В него невозможно было вернуться. Нельзя было посмотреть назад, оно не существовало. Никогда. Это не было психологическим настроем. Странная реальность с линией горизонта впереди.

      Ночь только начиналась. Темнота пришла много раньше, и уйдёт много позже ночи, а значит, будет долгой. Темнота, и белый снег с желтоватым оттенком сияния луны. Становилось холоднее. Перестало мести. И звёздное небо. Чистое. Морозное. Собачий лай остался где-то позади. Во вчера. И это означало, что его тоже не было. Тишина снежной равнины, сначала белая, безглазая, а теперь звенящая шуршанием «ничего». Она кричит, пугает, она не наполнена и от того несчастна. Шаг за шагом. Шаг за шагом.

      Где-то в пределах небесного купола заурчало. Смутно знакомый звук, источник которого находится, как казалось где угодно. Не получалось определить направление, и ощущение замкнутости пространства, вернулось устойчивым воспоминанием родины, где в молочном тумане слышно было тарахтение дизеля, и этот шум, равный по силе, исходил из любой точки. Так было там. Далеко и давно, но оно, в отличие от всего остального, существовало. В этом стоило разобраться. Позже.

      Шум нарастал. Сгущался. Наполнялся оттенками и ритмом. Девушка покрутилась вокруг вытаптывая пятачок, в котором можно стоять не проваливаясь. Оглядываясь вокруг, на границе чёрного неба и светлеющей снежной пустыни заметила блуждающий огонёк, чуть уловимый, исчезающий и появляющийся вновь. Где-то, где позади скрылся город уже не видимый, за горизонтом. Давно. Даже не сегодня. Сегодня? Оно было, или будет? Вопросы, непонятно, как и зачем попадающие в голову, и вылетающие из неё, освобождая место новым, на грани праздной бездумности, лишь для заполнения пустоты. Пустоту не любит ни что. Пустота, это холодная смерть. Забвение. Где нет энергии, смысла, воли и цели – нет ничего. Пустота. Разрушительное ничто уничтожающее самоё себя.

      Огонёк прыгал. У рокота появились низы и верха. Шум нарастал. Медленно, но верно, он сползал с тёмного небосвода на снежную равнину и обретал точку опоры. А девушка, повернувшись спиной к рокочущему светлячку, пошла дальше, туда, где была её цель. Может, там ничего и не было. Может она ошиблась, но останавливаться нельзя. Остановиться, значит потерять всё. Стать пустотой. Разлететься на мириады частиц. Нет. Шаг за шагом. Шаг за шагом. По глубокому снегу, в бесконечную снежную даль, туда, где обретёшь искомое, или не обретёшь, но останешься, не исчезнешь, как не исчезала никогда.

      Глаза закрывались. Усталость ночи клонила в сон. Это было неважно. Она даже попробовала идти с закрытыми глазами, и оказалось, что это не мешает. В такой дороге сбиться с пути не получится. Рокот стал громче. Он напомнил ей бегущий по морю карбас. Мягкий гул перерастал в натужный вой, следом уханье, снова мягкий гул, натужный вой, уханье. Луч света, вздрагивая то вверх, то вниз, то прорезал темноту вперёд, то взлетал, освещая звёзды. Звуки приближались. Странница остановилась, развернулась и посмотрела вдаль. Увидев тёмное пятно с четырьмя огоньками, она решила сойти в сторону от предполагаемой дороги чтобы это рычащее что-то не задело её. Сделав шаг, и второй, назад, вдруг провалилась по грудь. Разгребая снег руками от себя, и одновременно растаптывая ногами под собой, она освободилась от плена. Оставалось переждать, когда эта машина проедет мимо и можно вылезать из сугроба на дорогу. Контуры приближающегося транспортного средства становились более чёткими. Это была не обычная машина. Скорее трактор. Сама по себе высокая, коробкообразная кабина висела высоко над поверхностью снега между огромными колёсами широко расставленными, отчего этот трактор напоминал каракатицу. Ещё спустя несколько минут можно было увидеть, что колёс у каракатицы не четыре, а шесть. Да, вот и Поль, в её смутном видении, удивлялся обнаружив шесть колёс у этой машины. Откуда это? Прогнав видение она сосредоточилась на снежной каракатице. Занимательно было наблюдать как этот косолапый трактор въезжал на поверхность снежного покрова натужно рыча, и вдруг ухал вниз, на половину высоты своих колёс уходя в снег, рык умолкал, сменяясь ровным обиженным урчанием, которое вновь, постепенно перерастало в рык, обрывающийся уханьем, чем-то сродни детскому восхищению от внезапности погружения в глубокий снег. Наблюдая за ходом трактора, она вновь сравнивала его с карбасом, идущим по волнам. Такие схожие мелодии и характер движений… Желание оказаться на острове, где её по-настоящему родной дом, неожиданно сильно сжало её сердце. Так сильно, что захотелось сесть в снежную яму, укрыться от всего мира и заплакать.