– Мы с рыбаками мост строили через расщелину ту, ну ты помнишь. – Гордо сказал Поль. – Теперь есть мост и не надо объезжать по лесу.

     Только сейчас Саша обратила внимание, что взрослых нет возле костра. Все они отошли в лес и о чём-то разговаривали. У костра остались только она и Поль.

     – Вам волки встречались?

     – Где? – Саша не сразу поняла вопрос.

     – Ну там, куда ты с Фёдором ездила.

     – Нет. Не встречались.

     – А мы видели. Стая в восемь волков. Они неожиданно появились, совсем рядом. Нас увидели и прошли мимо. Медведь поначалу ружьё скинул, а потом повесил на плечо. Странно, да? Будто понял что.

     – Он опытный охотник. Может что и разглядел в поведении стаи.

     – Ты стала другой. – Поль снова смотрел на Сашу, но теперь в его взгляде присутствовала тревога. – Ты мне расскажешь, что вы делали с Фёдором в лесу?

     – Позже, Поль. Позже ты многое узнаешь. Не торопись.

     – Но почему не сейчас? Мы же друзья, а у друзей нет секретов друг от друга.

     – Поль, у нас с тобой впереди целая вечность. Ты будешь знать все мои секреты.

     Поль нахмурился и с осуждением посмотрел на подругу. – Ты стала другой.

     Вернулись взрослые. Собрали вещи, и маленькая процессия тронулась в обратный путь, но теперь уже по дороге вдоль берега моря. Путь предстоял более длинный потому как дорога огибала полуостров выдающийся в море в виде телячьего языка. Саша ехала на Пегасе вместе с Фёдором, который утром следующего дня собирался покинуть компанию, и углубившись в дебри тайги следовать к своему дому. А сейчас они ехали вместе. Начинался дождь и Фёдор, как и за день до этого, достал плащ и накрыл им девочку. Как и день назад Сашу стало укачивать и она заснула.

     Ей снился цветник. Клумба выложенная большими чёрными валунами располагалась на вершине горы. С этой точки всё море было как на ладони. На клумбе росли цветы, кусты пионов, богатых пушистых цветов с нежным кремовым ароматом. Здесь же росли нарциссы, жёлтые и белые, и непонятно как сюда попавшие кустики дикой земляники. Посреди клумбы высилась белоснежная башня маяка заканчивающаяся стеклянным куполом. Саша сидела в клумбе и орудовала тяпкой взбивая комья земли. В какой-то момент на глазах у девочки цветки пионов стали осыпаться, а лепестки, падая на землю, превращались в больших пушистых и яркоокрашенных гусениц. Гусениц становилось всё больше. Они начинали ползать друг за другом, по кругу. Создавалось впечатление, что они водят хоровод. В это же время, чёрные камни окаймляющие клумбу превратились в маленьких крылатых коней. И те тоже, летая друг за другом вокруг башни маяка, как бы водили хоровод. Но башня, вдруг стала блёкнуть, становиться призрачной, нематериальной. Купол маяка начал оседать, и, наконец, осев на землю накрыл собой Сашу, после чего замерцал переливаясь цветами, и превратился в таз уже раз виденный девочкой. Она оказалась под этим, одновременно и тазом и куполом, но изнутри он был прозрачным, как и до того сам купол маяка. А ещё она осознала, что камень под тазом, виденный ею ранее, это – она под куполом. И там, под тазом-куполом она-камень обнаружила таз-купол, и всё продолжилось, подобно забавной матрёшке, и убедившись в нескончаемости вереницы себя самой Саша облегчённо вздохнула, встала и сделала шаг в сторону. А клумба, оставшись в стороне, засияла, воспарила, и задрожав сжалась в призрачный шар, после чего с глухим хлопком исчезла. На голой, теперь уже, земле, среди камней лежала цепочка с красным камешком сияющим тысячами искорок, лучи которых, подобно бабочкам, разлетались в разные стороны сверкая своими крылышками. Девочка нагнулась, подобрала цепочку, и повесила себе на шею. Спрятав камень под кофту она посмотрела по сторонам, и остановившись взглядом всматривалась в далёкий берег таёжного края. Заметив что-то для себя интересное она зажмурила глаза и через секунду открыла их.

     Компания остановилась на привал. Дождь прекратился. Ветер крепчал неся прохладу с севера. Начинался шторм, и находящиеся сейчас на западной оконечности полуострова путники наблюдали как гребни волн одна за другой угрюмо несут свою мощь в сторону маленького острова.

     – Какие там сейчас волны! – Девочка с восторгом смотрела на море.

     – Даа. – Мальчик кивнул показывая этим, что разделяет с подругой восторг. – На берег, что за дизельной, брёвен накидает. Поедем собирать их.

     Отдохнув, путешественники подкрепились вяленой рыбой с хлебом и горячим чаем. Скоро тронулись в путь. Необходимо было до темна добраться до брошенной избушки на берегу в нескольких милях отсюда. Там предполагали заночевать. Дорога складывалась легко, без приключений. Разве что встречалось зверьё, от зайцев и лис, до волков и лосей, но зверь старался держаться от людей подальше. Сама дорога, то ныряла в тайгу забывая о море, то, будто вспоминая о нём возвращалась, проходя вдоль песчаной прибрежной полосы. Бывало, что поднималась на десяток метров выше моря, а то вдруг, ныряла в болотину, ручьи и грязь да так, что кони шли бродом. Попадались поваленные деревья преграждающие путникам дорогу. Тогда компания останавливалась, и мужчины топорами перерубали стволы и сволакивали их с дороги прочь.

     Снова начинался дождь, но путники уже свернули с дороги в сторону моря и спешившись пробирались сквозь заросли кустарника к одиноко стоявшему домику. Тот не представлял из себя ничего примечательного. Интересным было лишь то, что дверь его подпиралась черенком лопаты, а возле рос раскидистый куст крыжовника с ещё совсем зелёными ягодами, да стоял колодец с ведром на верхнем венце. В остальном дом как дом. Сени, да помещение поделённое перегородкой на кухонную и спальную части. Печка буржуйка, сколоченные из грубой доски стол и две скамейки, да три койки занимающие большую часть импровизированной комнаты. Два окна. Вот пожалуй и всё.

     Путники расседлали коней, привязали к ближайшему дереву, вокруг которого росла трава, и оставили на ночь. Печь не растапливали, так как и надобности такой не было. Попили чай. Баба Лиза, Саша и Поль легли на койки, предварительно положив на них свои спальные мешки, а Медведь с Фёдором устроились на полу.

     Ночью всех потревожило ржание лошадей. Мужчины похватали ружья и выскочили на улицу. Если какой зверь и был поблизости, то успел он лишь напугать лошадей. Медведь остался на время снаружи, а Фёдор вернулся в дом и сообщил, что всё в порядке и не стоит волноваться. На утро оказалось, что Медведь так и не ложился, и может быть это было правильным решением. Дело в том, поведал охотник, что ближе к утру, на поляну рядом с домом вышла медведица с медвежатами. Странно, но на коней она внимания никакого не обратила, и более странно то, что и они приняли её соседство крайне спокойно, что совсем не характерно для лошадей. Медведица же, подошла к колодцу и возле него села не спуская глаз с охотника. Медвежата и вовсе подошли совсем близко к мужчине, легли на землю и спали. Продолжалось это, как выразился сам Медведь, «гостевание», часа два. Под конец медведица встала, кивнула два раза головой, протянула лапу в сторону охотника и заурчала. Медвежата проснулись, подошли вплотную к мужчине и потёрлись о его сапоги. После чего семейство топтыгиных удалилось в лес.