За спиной у Саши уркнуло, засопело. Медведь просыпался.

     К девушке подошёл Кунук. – Пойду, с медведем твоим прогуляюсь. Нам с ним есть о чём поговорить.

     Саша засмеялась. – Поговорите, дед Кунук. Он отличный собеседник.

     Кунук подошёл к животному, потрепал по голове и пошёл в сторону от стоянки. Медведь не раздумывая закосолапил за новым, интересным собеседником.

     Со своего места поднялся Кемонгак. В руке он держал большую доску похожую на обычную кухонную. Подойдя к девушке протянул ей.

     – Держи. Тебе надо всё съесть, – сказал он.

     На доске лежали куски рыбы и что-то нарезанное полосками, похожее на сало.

     – Рыба. В ней всё, что тебе нужно. – Кемонгак протянул ножик. – Возьми. Удобнее будет, – и чуть с виноватым видом добавил: – тебя смутит запах, но ты вспомнишь.

     Саша и вправду учуяла не привычный ей, неприятный запах начинающего разлагаться продукта. Она поморщилась. В первую секунду девушка чётко знала, что это она есть не будет. Но, в следующее мгновение, с удивлением для себя, явственно услышала шум моря и запахи трав, и улыбнулась воспоминанию.

     Кемонгак внимательно наблюдал за Сашей. – Ты вспомнила, – и улыбнулся тоже. Не переставая смотреть как девушка поддевает кончиком ножа, один за другим, ломтики рыбы и сала и отправляет их себе в рот, он обернулся к остальным сидящим у костра, многозначительно посмотрел и снова обернувшись к Саше спросил: – почему ты не ушла? Ты могла это сделать и освободить себя.

     Саша кивнула в знак согласия и отпила из кружки горячего отвара принесённого ей одним из членов племени.

     – Могла, но я хочу оставаться.

     – Из-за тела? – спросил Кемонгак.

     – Нет. Тело лишь инструмент. Хотя это тело мне нравится. Вы, – она показала на мужчину, – сейчас лукавите спрашивая меня. Ведь вы знаете о силе слов проговариваемых в мире духов. Вы знаете как такое незримое слово становится прочнее любого металла, сильнее любой стихии и любых намерений.

     Кемонгак закивал головой. – Ты говоришь истину. Но тогда ты бы замёрзла.

     – Нет, уважаемый Кемонгак, пришли бы вы и согрели меня.

     – Тебе повезло. Но мы могли и не придти.

     Саша улыбнулась. – Не могли не придти. Иначе я поступила бы по другому.

     Кемонгак растерянно смотрел на девушку. – Ты говоришь о предсказании.

     – Я говорю о слове. Мне не нужно предсказание.

     – Но как было бы всё проще, видеть наперёд.

     – Нет, Кемонгак. Видеть наперёд, значит не пройти путь. Насытиться мясом не ощутив его вкуса. Войти в эту жизнь и выйти из неё не пройдя по ней. Нет, – Саша мотнула головой и с улыбкой посмотрела на собеседника.

     Мужчина закрыл глаза и сидел кивая головой. Не открывая глаз он проговорил: – ты умна. Ты знаешь много начал из которых складываются пути и исходы. Слово. Да. Слово, это начало силы. Там где в силе есть слово – сила имеет твёрдость поборимую только самой собой. Сила без слова безвольна. – Он открыл глаза, посмотрел на Сашу. Взгляд его стал твёрдым. – А теперь тебе надо спать.

     Саша открыла глаза, и судя по тому, что хохолок солнца краснел возле её ног, поняла, что день начинался. Медведь лежал рядом на снегу и вылизывал лапу. Из-за холма, со стороны восходящего солнца появились олени в сопровождении нескольких членов племени. Вокруг этой компании бегали собаки и весело перелаивались. Саша выбралась из саней, накинула на себя кухлянку, унты, и осмотрелась. За санями, метрах в пятидесяти, несколько инуитов разбирали небольшую ярангу, видимо используемую для ночлега, а разобранные части сносили и укладывали на две большие лыжины. Вероятно, как предположила Саша, один олень потянет сани, а второй – эти лыжи с разобранной ярангой.

     К девушке подошёл Кемонгак, обеими руками взял её за плечи и внимательно, серьёзно оглядев, проговорил: – совсем другое дело. Щёки появились, и порозовели. И глаза на месте. – Он мягко улыбнулся. – И друг твой, – Кемонгак кивнул в сторону медведя, – в хорошем настроении.

     Саша посмотрела на своего спутника. – Я уже готова идти.

     – Это хорошо. Пойдём вместе. Мы домой идём, на самый север, там где Кивиту.

     – Кивиту? – переспросила Саша.

     – Город. А мы немного дальше, чуть севернее, на берегу. Там наша деревня. Несколько семей. Дня два идти.

     – Как же вы так далеко от дома оказались? – спросила Саша, знающая, что инуиты не отходят далеко от берега без нужды, особенно зимой. Она увидела удивление появившееся на лице мужчины.

     Удивление Кемонгака сменилось смехом. – Я тебе позже скажу, когда моя семья доведёт тебя до нашего дома.

     Саша была крайне озадачена реакциями мужчины. То он удивляется, то вдруг смеётся. Она стояла, смотрела вдаль, и гадала как ей реагировать на это.

     – Я вижу, ты в замешательстве. Но мы квиты. Услышав твой вопрос я тоже был в замешательстве.

     – Так значит здесь семья? – Саша решила, видимо, удивляться дальше, и задавая свой вопрос указала рукой на группу разбирающую жилище и группу занимающуюся оленями.

     – Да. Семья, – Кемонгак снова засмеялся. – А ты думала, что здесь всё племя?

     – Угу. – Саша состроила виноватую гримасу.

     – Племя наше большое. В нём много семей. Все семьи роднятся. Братья, сёстры, двоюродные, дяди. У каждого своя семья. Это и есть наше племя. Я старший в этой семье. Кунук, дед, что с перебитым носом – мой отец. Он передал мне право старшего. А старушка, что разговаривала с тобой, та что с длинной косой, его сестра, тётка моя, Кулика. Она бездетна, а потому осталась в семье брата своего. Кумагдлат – мой сын. Остальные, это мои братья. У них пока нет семей. – Кемонгак снова посмотрел на Сашу.