– Не смей ей угрожать, слышишь? – Голос Селены больше не был приторно-мягким.

Анна никогда не видела ее такой сердитой.

– Это не я взорвала бутылку вина, – зашипела тетя. – Чему ты учила ее все эти годы? Что именно ты ей позволяла? Я не видела, чтобы она делала хоть какие-то пассы руками, не слышала, чтобы она шептала заклинание. Магия исходила прямо от нее.

– Она очень сильна, Вивьен. С самого рождения все в этой девочке говорило о том, что когда-нибудь она превратится в могущественную ведьму. Не все так отчаянно боятся магии, как наузники. Они заблуждаются; все вокруг практикуют магию – свободно, открыто. На дворе уже не темные века.

– Пока тьма не придет за нами.

Женщины посмотрели друг другу в глаза.

– Как ты можешь позволять ей гулять всю ночь напролет? – прошипела тетя. – Очевидно, тебе совершенно наплевать на ее безопасность.

– По крайней мере, она не торчит взаперти круглыми сутками, как Анна. По крайней мере, она знает, что собой представляет волшебный мир.

– Ты прекрасно знаешь, что представляет собой волшебный мир. В нем есть лишь боль и смерть.

– Черт тебя побери, ты ни капельки не изменилась…

Анна услышала, как хлопнула входная дверь, тут же закрыла дверь в прихожую и на цыпочках вернулась обратно на кухню. Селена была права. Ее скрывали от посторонних глаз, как какую-то грязную тайну. Она была заперта в мире, которым правит заблуждение, что магия – не чудо, а проклятие.

По правде говоря, она мечтала пойти вместе с Эффи и Аттисом и окунуться в безумие лондонской ночи – ни о чем не думать, а просто веселиться, пока ты молод и полон сил. Вряд ли они действительно хотели, чтобы я пошла с ними. Несмотря на это, скорее, издевательское предложение, Эффи явно ненавидела ее, и Анна не была уверена, что и Эффи ей так уж нравится… Но похоже, это не имело значения. Эффи восстала против тети! Анна начала складывать стаканы в посудомоечную машину, ощущая пальцами их вес и силу. Она и представить себе такого не могла: собрать достаточно магии, чтобы взорвать стекло. Эффи же просто посмотрела на бутылку, и та разлетелась на кусочки.

Она очень сильна, Вивьен. Разумеется, дочь Селены была могущественной ведьмой.

По сравнению с которой я – полное ничтожество.

В тот вечер тетя водила щеткой по волосам Анны не слишком мягко. Столь же резким был и взгляд ее маленьких глаз-бусинок. Внутри ее все кипело. «Вообще-то, я тоже злюсь», – с горечью подумала Анна. Она злилась на то, что тетя разругалась с Селеной. В очередной раз. Злилась, что ее жизнь так отличается от жизни Эффи и ее матери. Злилась на саму себя за то, какая она есть. Однако девочка также испытывала тихое удовлетворение, вспоминая выражение лица тети, когда Эффи взорвала ту бутылку.

– Что я тебе говорила? – Тетя потянула Анну за волосы так сильно, что девочка невольно склонила голову набок. – Магию таких, как она, следует связывать незамедлительно. Этой девушке нужно запретить колдовать. Ее магия так несдержанна и импульсивна, что последствия могут быть катастрофическими. Она кончит, как твоя мать, попомни мои слова.

Всю свою жизнь Анна только и делала, что помнила тетины слова, но, похоже, это ни к чему не вело. Тетя отложила щетку и сделала пасс рукой – волосы Анны тут же заплелись в тугую косу.

– А что до тебя… Не думай, что я не видела, с каким отчаянием и восхищением ты смотрела на них. Печальное зрелище. Магия – это первый грех. – Тетя вновь сделала пасс рукой, и волосы Анны стянулись еще туже. Из глаз девочки чуть не брызнули слезы.

Зачем тогда позволять ей учиться вместе со мной? Анне хотелось кричать, но она была слишком напугана и не могла пошевелиться. Коса стянула волосы так больно и туго, что грозила вырвать их с корнем.

– Ты же знаешь, к чему это может привести. Знаешь, почему наузники делают то, что делают, почему скрывают свои магические способности, почему мы никогда не должны забывать. Ты знаешь, что́ всем нам грозит. Ты помнишь о Тех, кто знает наши секреты. Огонь никогда не гаснет; остерегайся дыма на ветру.

Последнее правило наузников.

– Огонь никогда не гаснет; остерегайся дыма на ветру, – повторила Анна вслед за тетей.

Ей были знакомы эти слова, было понятно, о каких именно угрозах говорила тетя. Но похоже, и это ни к чему не вело.

Тетя стянула волосы Анны еще сильнее – девочка из последних сил старалась не закричать, – а затем ослабила хватку.

– Пей свое молоко, – с раздражением велела она.

Анна залпом допила молоко. Тетя взяла стакан из ее рук.

– Завтра ты должна будешь убрать осколки, – зловеще объявила тетя.

Бросив на Анну холодный взгляд, она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

Анна позволила себе немного расслабиться, поудобнее уселась на стуле, расплела косу и провела руками по волосам. Визит Селены был таким коротким! Анне даже не дали с ней попрощаться – не то что нормально поговорить. Также она немного сокрушалась по поводу того, что Селена не сделала ей подарка. Редкие визиты Селены почти всегда совпадали с днями рождения Анны, и она всегда дарила ей что-нибудь, как правило что-то крайне необычное.

Анна заглянула в один из ящиков своего туалетного столика и у задней его стенки нащупала маленький черный бархатный мешочек на шнурке, мягкий и эластичный. Девочка достала вещицу из ящика и повертела в руках. Селена подарила ей эту диковинку на седьмой день рождения. Анна вспомнила, как восторгалась красотой сумочки.

– Ее красота – это просто отвлекающий маневр, – лукаво пояснила Селена. – Это нанта-бэг[10]. Она нужна не для того, чтобы ею любоваться, а чтобы хранить в ней свои секреты.

– Ого! Это как?

– Нужно нашептать их в мешочек, и он их сбережет. У тебя наверняка много секретов, как у всякой уважающей себя леди, – подмигнув, сказала Селена.

Анна ничего не поняла. Она развязала мешочек – внутри он оказался темнее, чем снаружи, – и прошептала в него: «Привет». Девочке показалось, что слово будто вытянули у нее изо рта – как если бы ветер подхватил его и унес прочь. Мешочек стал заметно тяжелее.

– Он слышал, что я ему нашептала? – удивленно спросила Анна.

– Ну конечно, – ответила Селена. – Я знаю, как иногда бывает трудно нести бремя тайны в одиночку, и думаю, ты проводишь немало времени в одиночестве, моя спичечка…

На ее девятый день рождения Селена подарила Анне пару золотых туфель.

– Они будут расти вместе с тобой и никогда не будут ни малы, ни велики твоим ножкам, так что ты сможешь носить их вечно!

В свой третий и последний визит, три года назад, Селена подарила Анне золотой гребешок.

– Он вернет твои кудри, от которых Вивьен так отчаянно стремится тебя избавить. – С этими словами Селена провела гребешком по волосам Анны, и локоны девочки, прежде больше похожие на пучки соломы, тут же превратились в роскошные кудри, блестящие на свету не хуже золота.

Эти подарки помогли Анне преодолеть невзгоды последних лет. Нередко в конце какого-нибудь особенно тяжелого дня она поднималась наверх, чтобы полюбоваться золотыми туфельками или повертеть в руках золотой гребешок. Она не использовала эти вещи по назначению, просто хранила их как обещание. А вот мешочком она иногда пользовалась, шепча в него свои тайны, которых, по идее, быть у нее не должно: как сильно она ненавидит свою жизнь, как скучает по Селене, как отчаянно мечтает научиться колдовать. С каждым годом мешочек становился все тяжелее, что, впрочем, не облегчало ее страданий… Это всего лишь глупые детские секреты.