– Какой мужчина! – выдохнула я, как только услышала его голос и завороженно уставилась на его утонченные черты лица, позабыв про все на свете!

– Лемехов, значит? – прошипела Светка, оглянувшись на нашего нового знакомого. – Ну погоди, Лемехов, я тебе еще устрою!

Все три пары Света хмурилась и зло поглядывала на Дениса, а тот успел перезнакомиться со всеми четырьмя парнями и подкатить к нескольким наиболее раскрепощенным девушкам. На меня он тоже с улыбкой поглядывал, но подходить, видимо, опасался, потому что Света каждый раз на него зыркала своими большими карими глазами в обрамлении длинных пушистых ресниц, как бы предупреждая о возможных последствиях его приближения!

Потом всю дорогу до дома она поносила парня, обзывая его всеми неприятными кличками, какие только могла придумать. А я лишь улыбалась, не вслушиваясь в ее гневную речь, потому что перед моими глазами стоял он – Платон Леонидович! Его мягкая улыбка, бархатистый голос, выразительные глаза…

– Ты почему меня не поддерживаешь?! – вызверилась подруга на меня. – Он что, тебе понравился?

– Конечно! – отозвалась я. – Ты заметила, какая у него добрая улыбка, а какие глаза интересные!

– Козлиные у него глаза! – выплюнула Светка. – И улыбка у него дурацкая, и сам он весь из себя, хамло некультурное!

– Да ты что, Свет! Он такой интеллигентный! И речь у него культурная, уважительная! А как интересно рассказывает!

– Что это он тебе рассказал-то? – подозрительно покосилась подруга. – Ты же все время рядом со мной была, где ты успела с ним поговорить?

– Не тупи, Света! Ты же тоже на лекции сидела, не слушала что ли Платона Леонидовича?

– А при чем тут Платон Леонидович? – округлила она глаза.

– Так ты же про него у меня спросила? – удивилась я.

– Алло, гараж! – возмутилась Света. – Я, вообще-то, про того Дениса распинаюсь всю дорогу, который Лемехов!

– А-а-а! – дошло до меня. – А чем он тебя оскорбил-то?

– Как чем?! Он же меня внаглую проигнорил! Словно я пустое место! – завопила Светка, сжимая кулачки. – Ну, это ему даром не пройдет!

– Ну тогда да, конечно! Как он мог! Проигнорить тебя, королеву курса! Мсти, Светка! – хихикнула я.

– О-о-о, мстя моя будет страшна! – кровожадно облизала яркие губы моя подруга, первая красавица нашей группы, да и всего курса, наверное.

На следующий день мы собирались на учебу особенно тщательно. Как-никак, а выглядеть мы должны были сногсшибательно! У каждой, конечно, была своя причина. Если я хотела привлечь внимание нашего философа, то Светка решила сразить наповал выпендрёжника Дениса. И, конечно, не с целью влюбить, а с благородной миссией «поставить на место».

– Я вот одного не понимаю, Настька, зачем тебе этот Платоша, он же старый для тебя?! – отчитывала меня подруга, пока сама же помогала мне делать французскую косу и подбирала из своих юбок самую-самую скромно-сексуальную. – Ладно бы, в аспиранта какого влюбилась, или, на крайний случай, в старшекурсника! Ему же наверняка больше тридцати! О чем с ним можно разговаривать?

– Ты что, Свет! Он же преподаватель философии! Думаешь, тему для разговора не найдет?

– Ну, Настена, не придуривайся, ты прекрасно понимаешь, о чем я! Ты что, хочешь в повторе его лекции слушать?!

– Да ладно тебе, Света! – отмахнулась я. – Не мешай мне помечтать! То, что он мне понравился, не значит ровным счетом ничего! Просто я хочу выглядеть красиво не для него, а вообще… – покрутила я ручкой в воздухе, подыскивая подходящее слово, – ну, вообще, чтобы красиво выглядеть! Для собственного удовольствия! Вот!

– Морковку тебе в рот! Ну давай, получай свое удовольствие! Как тебе? – развернула меня к зеркалу подруга.

– Супер! Ты просто фея-крестная! – взвизгнула я радостно, узрев себя – красавицу, скромницу и в то же время о-о-очень сексуальную конфетку.

– Смотри, туфельку не потеряй, Золушка! – фыркнула Света, шутливо отталкивая меня, когда я бросилась к ней с обнимашками. – И вообще, выходить пора, иначе кое-кто без нас может себя пупом земли почувствовать, а этого допускать ни в коем случае нельзя!

– Ну ты тогда лопату возьми, чтоб корону Денису поправить, – ухмыльнулась я, и мы побежали со смехом в универ.

Еле дождавшись второй пары, я с нетерпением смотрела на дверь, ожидая объекта своей симпатии, когда за спиной послышался ехидный голос Дениса:

– Сегодня ламбаду танцевать не будешь, Анастейша?

Передернув плечами, я огрызнулась без всякой злобы:

– Отвянь, Денис, быть язвой тебе не идёт!

Зато Светка вся загорелась и выдала с иронией:

– Да он же втюрился в тебя, Насть, не замечаешь, что ли?

– Чего? – удивленно взглянула я на подругу, но та лишь скривила губы и накинулась на парня:

– Обломись, Дениска-редиска, не для тебя цветочек расцвел! Нас малолетние красавчики не устраивают, нам кого посерьезней подавай!

– Так я же вроде не с тобой разговариваю, – попытался приструнить ее Денис. – Может, это ты в меня втюрилась, что не можешь не встревать, когда тебя не спрашивают?

– Че-го? – вылупилась теперь Светка на парня. – Это я-то в тебя-то?!

– Ну да! – с хохотком ответил Денис. – Не зря же у тебя столько экспрессии в мою сторону! Даже красавчиком назвала!

Кругом захихикали и засвистели одногруппники.

– Мечтать не вредно! – выпалила подруга. – Только бесполезно!

В это время со стороны кафедры раздался бархатный голос Платона Леонидовича:

– Надеюсь, все конфликты улажены, и я могу начать лекцию?

Как только я увидела его мягкую улыбку, от которой на одной щеке проявилась неглубокая ямочка, все остальные для меня перестали существовать. Я гипнотизировала его губы, его фигуру в строгом темно-сером костюме, движения его рук, когда он записывал на доске основные термины, а из-под рукава у него выглядывали стильные дорогие часы, слушала его голос… и балдела. Настолько, что все его слова пронеслись мимо меня, и когда он задал какой-то вопрос, даже не сразу заметила, что вокруг меня тихонько начали перешептываться и похихикивать. Пришла в себя от пинка ногой под столом и возмущенно взглянула на подругу с видом «ты совсем оборзела?!», а она подняла брови и начала мне усиленно подавать какие-то сигналы мимикой. Испугавшись, что у нее начался нервный тик, я склонилась к ней и шепнула:

– Ты чего? Болит что-то?

А она закатила глаза и так же тихо ответила:

– Тебе вопрос задали! Не тормози!

– А?

Пришлось подниматься с места и, неловко переминаясь, переспросить у препода, который в это время с особым вниманием разглядывал меня:

– Простите, можно повторить?

– Конечно, Иванова! Итак, напомните, пожалуйста, своим одногруппникам, как называется философское учение, утверждающее равноправие материального и духовного первоначал мира?

– Равноправие? – начала я судорожно соображать, пытаясь раскопать верный ответ из глубин своей памяти.

– Да, Иванова, равноправие материального и духовного первоначал мира, – повторил Платоша. – Я вам рассказывал об этом буквально вчера.

– Вчера? – притворилась я попугаем, тщетно выискивая информацию, потому что вчера я вела себя на уроке точно так же, то есть наслаждалась переливами его голоса, абсолютно не вникая в суть его фраз.

И тут из-за спины послышалось:

– Дуа…зм! Ду…лизм!

– Дуэлизм? – выпалила я, махнув рукой на свою честь и достоинство, лишь бы не стоять посмешищем всей группы, набрав в рот воды.

– Ну… почти, – вздохнул препод расстроенно. – Называется это учение все-таки дуализмом, а не дуэлизмом. Садитесь, Иванова, и будьте впредь внимательнее!

Я рухнула на свое место, чувствуя, как от стыда щеки наливаются мучительным жаром, и мечтая спрятать лицо под волосами. Но французская коса для этого абсолютно не годилась! Поэтому пришлось просто сильно нагнуться к тетради и притвориться, что я усердно конспектирую каждое слово Платона Леонидовича.