ЭРА. И мы законным. Оформим как-нибудь. (Кивает на Стасика.) Если профком захочет, он все может.

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Да вы с ума сошли! Нас всех завтра посадят, всех!

СТАСИК. И вот там, в тюрьме Таганской, мы и запоем его песни.

ЭРА. Зачем для этого садиться в тюрьму, если есть возможность его на свободе послушать!

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Да, частная лавочка! Абсолютно частное предприятие! Дожили! Гитарист управляет страной!

Пауза.

СТАСИК. У меня деловое предложение. Пусть Высоцкий приедет, но не поет.

ЭРА. Как не поет? Почему?

СТАСИК. Потому что у нас микрофон сломался. Может у нас микрофон сломаться? Если нужно.

ЭРА. У нас даже потолок, если нужно, упадет на мою голову. Но что же он будет делать, если не петь?

СТАСИК. Пусть стихи почитает. Есенина, монолог Хлопуши. Из «Гамлета» что-нибудь… О своей работе в кино пусть чего-нибудь расскажет. Смешные истории. У всех популярных артистов есть какая-нибудь своя смешная история: как кирпич на голову упал, как во время съемок кто-то лишнего выпил и кукурузное поле сжег… Я сам такое недавно слышал.

ЭРА (твердо). Но я договорилась, что он будет петь. Петь под гитару.

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Как договорились, так можно и передоговориться. А пока надо снять объявление. Сделайте, пожалуйста, это поскорее, Эра Георгиевна!

ЭРА. Вот вы, Игорь Николаевич, сами пойдите, сами передоговари-вайтесь, сами снимайте! А я посмотрю, и народ будет смотреть, как вы это все делать будете, хорошо?

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Товарищ Гольдина, вы коммунист?

ЭРА. Нет.

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. А я коммунист.

ЭРА. Ну и что?

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. А то, что я из-за ваших песенок дурацких… своим партбилетом не буду рисковать. Снимите объявление!

ЭРА. Это какой-то ужас! (Рыдает.) Мы кто? Товарищи! Братья! Сестры! Мы что, не люди? Мы кто – рабы? Да? Мы рабы? Нет, вы не молчите, вы мне ответьте: мы самые настоящие рабы, да? Да? Да?

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Эра Георгиевна!

ЭРА. Игорь Николаевич!

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Стасик, ты тоже будешь отвечать! И Шурик! Все будем отвечать, я один не буду отвечать! Все будем!

Звонит белый телефон. Игорь Николаевич берет трубку.

Понял. Вас понял. Не надо снимать?

Пауза. Все застыли.

Зинаида Порфирьевна, это ваш совет или распоряжение? Очень хорошо, распоряжение. Ах, под мою ответственность? Понял, вас понял. Ваше распоряжение под мою ответственность. А кто вам звонил? Из КБ-9 возмущались? Ну да, да, они и со мной так шутили. Шутники! Понял. Чтобы лишний раз не волновать народ. (Кладет трубку.) Вот так, товарищи! Снимать объявление не будем, чтобы лишний раз не волновать народ.

ЭРА (шепотом). Ура-ааа!

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Но… Но! На объявлении мелким шрифтом надо сделать маленькую приписочку: «Концерт переносится». Это не мое, это предложение лично Зинаиды Порфирьевны. Во избежание скандала.

ЭРА (потрясенно). Да вы что?! Это же еще хуже! Это хуже, разве вы не понимаете?

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Для нас теперь чем хуже, тем лучше! Пока не поздно, давайте перенесем концерт.

ЭРА. Как перенесем? На какое число перенесем?

СТАСИК. На неопределенное время. А там видно будет.

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Я подчеркиваю: это не мое предложение. Это распоряжение вышестоящего органа.

ЭРА. Видно уже не будет. И слышно не будет. А народ хочет, между прочим, и увидеть, и услышать.

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Эра Георгиевна, вы вообще соображаете, что вы говорите? Какой народ?

ЭРА. Наш народ.

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ (надувшись). Товарищ Гольдина, не вам говорить от имени нашего народа.

Пауза. Эра Георгиевна встает, идет к двери.

ЭРА. Так… Хорошо… Я вас поняла. А от своего имени я вам могу сказать? Так вот, суки вы все, скоты, и я с вами в ваши игры больше не играю! (Убегает, хлопнув дверью.)

Пауза.

СТАСИК. Зря вы с ней так, Игорь Николаевич.

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Ничего. Внеплановых мероприятий у нас не будет. Не допустим. Никаких.

Звонит телефон. Игорь Николаевич не берет трубку. Стасик выходит.

Входит Рита.

РИТА. Снова звонит ваша мадам. Просит шесть.

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Оставь меня. Не соединяй.

РИТА. Запишите сразу восемь – я ей скажу, она перестанет звонить.

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Хоть десять! А ты… Знаешь что, Ритуля, единственная просьба к тебе: не называй мою жену «мадам», мне это не слишком приятно.

РИТА. Ничего, потерпите, я же терплю…

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Где Шурик?

РИТА. Я же сказала – ищут.

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Из-под земли мне его достань. Найди, прошу, ради меня. Очень прошу!

РИТА. Очень-очень?

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Обещала ведь!

РИТА. Обещанного три года ждут! (Выходит.)

Звонит белый телефон. На этот раз после некоторых раздумий трубка взята.

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. У аппарата. Зинаида Порфирьевна, понял вас, понял… Я тоже считаю, что лучше снять объявление. Это вам Суслопаров посоветовал? А кто? Сам? Понял вас. Это распоряжение или рекомендация? Понял! Рекомендация, но под мою ответственность. Отлично вас понял. (Кладет трубку.)

РИТА. Так что мне людям сказать? Они там сидят, спрашивают, будет или не будет?

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Рита, не превышай полномочий. Ритуля!

РИТА. Они еще утром меня начали терроризировать. Три отдела, пять цехов подряд звонят: правда или неправда? Еще объявление не висело, а они все знали! Рита, скажи! Рита, узнай! Я совсем обалдела! Ну и день!

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Слава богу, еще не вечер!

Из приемной доносятся громкие голоса, шум… Дверь в кабинет распахивается, на сцену врываются Морозов, Ануфриев и Щеголев – молодые инженеры из КБ-9.

МОРОЗОВ. Игорь Николаевич?

АНУФРИЕВ. Нам надо с вами поговорить,

ЩЕГОЛЕВ. Если можно, откровенно.

Пауза.

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Выйдите отсюда.

МОРОЗОВ. Что?

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Я, кажется, вам четко и ясно сказал. Надо повторить?

АНУФРИЕВ (с вызовом). А ну повторите!

ЩЕГОЛЕВ (грозно). Повтори!

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Рита, ты почему их сюда впустила?

РИТА. Они сами ворвались.

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Значит, хулиганье. Значит, что, теперь милицию вызывать?

МОРОЗОВ. Вызывайте кого хотите!

АНУФРИЕВ. Делайте что хотите!

ЩЕГОЛЕВ. Мы отсюда не уйдем, пока от вас не услышим…

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Для этого есть приемные часы. Запишитесь вон там на прием и…

МОРОЗОВ. Во-первых, мы не хулиганье! Во-вторых, мы…

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Я уже все вам сказал. Выйдите отсюда. Не мешайте мне работать! Сейчас же!

АНУФРИЕВ. Он нас выгоняет! Безобразие!

ЩЕГОЛЕВ. Хамство!

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Рита, выведи их из моего кабинета немедленно!

РИТА. Как? Как я их выведу?

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Немедленно! Освободите кабинет!

РИТА. Три здоровых мужика прут вовсю – а что я, что я могу с ними сделать?!

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Нет, в самом деле, кажется, беспрецедентный случай: придется мне самому вызывать милицию! Вы что, хотите по пятнадцать суток получить? Так я вам сделаю! Честное слово, сделаю! А ну, марш на свои рабочие места! (Морозову.) Как ваша фамилия? Откуда? Из какого отдела?

МОРОЗОВ. Не скажу!

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ (Ануфриеву). А вы? Тоже инженер? Назовите себя!

АНУФРИЕВ. Вы еще нас узнаете!