Литмир - Электронная Библиотека

Она выбрала маленький кожаный мешочек. В нем было сто золотых, и она была уверена, что гондола не возьмет так много, может быть, даже меньше половины. Затем она взяла свой меч, причесала волосы и вышла на палубу.

Подойдя к рубке, она услышала глухие удары. Корабль был, естественно, неподвижен, и кто-то пользовался возможностью потренироваться в метании ножа. С удивлением она обнаружила, что это был Ннанджи, сидевший из-за низкого потолка на одном из сундуков и упражнявшийся с набором из дюжины или около того клинков. Судя по виду мишени, у него это получалось очень хорошо.

Видя ее удивление, он улыбнулся.

— Быстрее, чем меч! — сказал он. У него был несколько смущенный вид, но он явно был доволен своим искусством.

— Я думала, что это нарушение всех правил, адепт? Или я пропустила новую сутру?

— Это я предложил, госпожа, — послышался голос Шонсу. Теперь он сидел, опираясь спиной на груду подушек, все еще очень худой и бледный, но дела его явно пошли на поправку. Каждый день он набирался новых сил. — Ты знаешь, что говорят сутры о колдунах?

Если бы она созналась в том, сколько сутр она знала, рыжие волосы адепта Ннанджи тут же бы поседели.

— Не думаю, что когда-либо об этом слышала.

— Ничего! Они не воины, так что принципы чести к ним не относятся. Они — вооруженные штатские, что само по себе есть нарушение закона — так что любые средства хороши.

— Но ножи? — Даже водяной крысе могло стать не по себе при мысли о воине, бросающем ножи. Хуже того, Джия спокойно сидела в углу, что-то делая с одним из сапог Шонсу, а рядом с ней стоял сапог Ннанджи. Хуже всего были спрятанные ножи.

Шонсу пожал плечами. Он выглядел усталым. Тана заботливо сидела на корточках рядом с ним. Она исполняла обязанности медсестры с тех пор, как Шонсу пришел в себя и смог оценить ее усилия. Брота не думала, что ее дочь добьется большего успеха с Шонсу, чем Ннанджи добился с ней, но Седьмой стоил таких усилий.

— Когда я встретился с колдунами в Аусе, — сказал Шонсу, — они заставили меня отступить перед ними. Я тогда подумал, нужно ли им время для того, чтобы произнести свои заклинания, или что там у них. Из всего, что мы о них знаем, следует, что единственное действенное средство против них — скорость. Так что — ножи! — Однако звучало это так, словно он был готов лишь обороняться, но не нападать.

— Я не возражаю, милорд! Тана, мне нужно, чтобы ты пошла со мной на берег.

Тана заботливо повернулась к Шонсу.

— Ты сможешь ненадолго обойтись без меня, милорд?

— Думаю, справлюсь, — вежливо ответил он.

Тана похлопала его по руке, поднялась, не спеша продемонстрировав свои длинные загорелые ноги, и по-кошачьи скользнула к двери. Полоски ткани, составлявшие ее одежду, стали уже почти непристойными, превратившись в узкие ленточки, и Брота уловила запах мускуса и фиалок, который мог бы удушить козла. Придется поучить Тану правилам приличия.

Ннанджи бросил нож. Бум! В яблочко. Он ухмыльнулся и потянулся за следующим ножом.

Джия встала и подошла к своему господину, который приветствовал ее улыбкой, сказавшей больше, чем дюжина сутр. Потом он снова посмотрел на Броту.

— Госпожа? Я пытался понять, что же произошло в Вэле. Ты, моряк Олигарро, Ннанджи, капитан — ваши рассказы не вполне совпадают. Удар грома — ты сказала, что человек исчез в дыму, но не видела вспышки. Олигарро говорит, что он упал с трапа, и что была вспышка. Ннанджи ничего не видел…

Она рассказывала ему три раза. Конечно, показания свидетелей никогда не совпадают.

— Что говорит ученик Катанджи, милорд?

Шонсу и Ннанджи удивленно переглянулись.

— Я не знал, что он при этом присутствовал.

Демоны! Она совсем забыла о том, кто привел ее к источнику незаконных ковров.

— О да! Он был там, милорд.

Ннанджи спрыгнул с сундука и целеустремленно направился к двери. Брота последовала за ним на палубу. Катанджи стоял у носового трапа, с мечом, в сапогах и килте. Как он умудрился…

Она поспешила за Ннанджи, огибая свернутые ковры.

— Мне нужно с тобой поговорить, подопечный! — зловеще произнес Ннанджи.

Катанджи широко открыл глаза.

— Конечно, наставник. — Единственным следом его маскировки было едва заметное маслянистое пятно на носу. В ту ночь в Вэле его лицо тоже было перемазано. — Ты спрашивал госпожу Броту о той сутре?

Ннанджи поколебался, затем с улыбкой повернулся к Броте.

— Можешь объяснить мне сутру тысяча сорок четыре, госпожа?

К счастью, Пятый должен был знать только до девятьсот восемьдесят первой.

— Мне она незнакома, адепт.

— Лорд Шонсу рассказал ее мне. Он говорит, что тоже ее не понимает, но я уверен, что он лишь притворяется. — Его взгляд стал отрешенным, и он процитировал голосом, очень похожим на голос Шонсу: «Об Отсутствии Следов: Лучше дать тупой меч, нежели сутру, тем, кому невозможно помочь».

Брота пожала плечами. Какой-то сухопутный вздор! Как ей добиться хоть слова от Катанджи?

— Не слишком много смысла, не так ли? Как можно дать что-то кому-то, кому невозможно помочь?

Ннанджи хмуро кивнул.

— Я думал, это может означать, что лучше помочь, чем можешь, даже если мало чем можешь помочь, нежели просто давать советы?

— При чем здесь в таком случае следы?

— Ну… даже если не достигнешь ни чести, ни славы?

— А может быть, здесь два смысла, — сказал Катанджи, — и ты можешь выбрать любой, какой захочешь?

— Какой же второй? — осторожно спросил его брат.

Из двери на полубаке выплыла Тана в своем лучшем сатиновом платье и желтых сандалиях. За спиной у нее был меч. Ннанджи непроизвольно посмотрел в ее сторону.

— Пираты не оставляют следов, — пробормотал Катанджи, словно в глубокой задумчивости. — Не как разбойники на суше. А «тупой меч» может означать… рапиру! А свободные не могут помочь морякам…

— Вот оно! — воскликнул Ннанджи. — Правильно! Это означает, что можно учить моряков фехтовать! Спасибо, мальчуган! — Забыв о колдунах, он развернулся и побежал в сторону рубки.

Катанджи смотрел ему вслед, с сожалением качая головой. Потом он улыбнулся Броте.

— Пошли отсюда! — сказал он.

Брота выбрала самую большую гондолу из всех, какие только попались ей на глаза; она уселась лицом к гондольеру, чтобы легче было следить за ним. Это был худой, иссушенный солнцем широкоплечий человек, как раз в том возрасте, когда приходится кормить много ртов. Тана с мальчиком сели впереди него, лицом к ней.

Гондольер оттолкнулся, и лодка заскользила в сторону гавани. Он пропел короткое приветствие, обычную чушь для туристов, а потом спросил:

— Куда, госпожа?

— В город, сделать кое-какие покупки, и привезти их обратно на корабль.

Он сразу же догадался.

— Ковры, — сказал он, и лицо его окаменело. Тана помогла вести переговоры, обольстительно улыбаясь и демонстрируя ему свои формы. В семье все хорошо знали, что Тана всегда поступает так, как сама считает нужным. Гондольер с широко раскрытыми глазами смотрел на нее, на лбу у него выступил пот. Он согласился за значительно меньшую цену, чем потребовал таможенник.

Лодка скользила среди широких полос отражавшегося от воды солнечного света. Вдали виднелись туманные очертания башен.

— Куда? — снова спросил гондольер.

— Куда, новичок? — спросила Брота. Ковровщик наверняка бы подумал, что ему предстоит обставлять казарму, увидев троих воинов.

Катанджи отвел взгляд от величественных кораблей, изящных вельботов и быстроходных лодок. Он с ангельским видом улыбнулся.

— Какова моя доля? — спросил он.

Какое-то время лодка продолжала плыть вперед, и единственным слышимым звуком была музыка и шум порта, доносившиеся из гавани.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Брота, решив, что пяти серебряных будет более чем достаточно.

Он ухмыльнулся.

— Я получаю право выбирать первым, и ты доставляешь меня бесплатно на «Сапфир», и дальше на «Сапфире» куда я захочу, и разгружаешь там мой товар.

58
{"b":"7600","o":1}