Он испытал облегчение… и вместе с тем удивление.

— Тогда почему же не… Ради всех богов, ученица, рассказывай!

Она снова плакала, не выдержав напряжения, не в состоянии предать пятьдесят жизней. Он встал, поднял ее за плечи и грубо усадил на стул. Потом он начал ходить по комнате, едва не касаясь головой стропил.

— Ну, говори! Начни с себя. Как ты с ним познакомилась?

О себе ей было рассказывать намного легче. Она была сиротой, которую приютил храм в Ове. Достигнув зрелости, она стала ученицей. Она ожидала дослужиться до Третьей, поскольку это было обычным делом, а затем должно было быть принято решение относительно ее дальнейшей судьбы — будет ли она продолжать обучение в храме, или получит где-нибудь работу, в каком-нибудь селении, где нужен жрец.

Когда Куили получила второй ранг, ее зачислили в храмовый хор. Вскоре однажды, после службы, в которой она принимала участие, ее наставница привела ее на встречу с какими-то высокопоставленными чинами. Там присутствовал воин Кандору, и леди Тонди тоже.

Воин Кандору просто сказал:

— Да, эта.

Тонди, или ее сын, недавно наняли отставного свободного меченосца в качестве стража владений. Они предоставили ему хижину — а теперь и жену. Хозяевам нужен был воин; рабочие и рабы были бы довольны наличием местной жрицы; предоставлять одну хижину было экономичнее, чем предоставлять две. Все вполне устраивало всех… кроме ученицы Куили. К вечеру ее передали наставнику в Поле и на законных основаниях поместили в чужую постель.

Интересно, подумал Уолли, как бы отнесся к этому рассказу Хонакура. Он изображал жреческий клан в весьма неприглядном свете. Как и воины, жрецы были подвержены коррупции… и, возможно, даже сам храм извлекал пользу из щедрости Тонди. Он подумал было, не заключается ли его миссия в том, чтобы разделаться с местным продажным духовенством, но подобная задача казалась чересчур тривиальной для того, чтобы оправдать столько чудес. Богиня хранила меч Чиоксина в течение семи столетий — наверняка Она бы не вернула его в смертный Мир по столь незначительному поводу.

— Что об этом подумала твоя наставница? — спросил он.

Куили шмыгнула носом.

— Думаю, ей это не понравилось… но она ничего не сказала.

— А твой нынешний наставник?

Впервые за все время она взорвалась.

— Он старый выживший из ума пьяница! Его давно пора менять.

— Почему они не нарисовали тебе полосу рабыни?

— Милорд!

— Они купили и продали тебя, Куили.

Она поколебалась, затем тихо сказала:

— Да, милорд.

По крайней мере, теперь с ней можно было разговаривать.

— Ладно, — сказал он. — Расскажи мне остальное — кто убил Кандору?

Уолли заметили, когда он подходил к хижине, и дверь распахнулась перед ним при его появлении. Он вошел и вытер капли дождя с глаз. Ннанджи стоял на ногах, и его лицо пылало от ярости. Нона была забыта, и из местных оставались лишь двое — две пожилых женщины, обе перепуганные. Телка дремала в углу, Джия и Катанджи в тревожном напряжении сидели на табуретах. Комната казалась больше и намного светлее, чем прежде.

— Лорд Шонсу, — взорвался Ннанджи, — я, Ннанджи…

— Заткнись!

— Но тут произошло убийство. И укрывательство преступника!

— Я знаю! Но ты не можешь выдвигать обвинений против меня. Мы с тобой поклялись быть братьями. Меня нельзя назвать беспристрастным — но как я могу выступить против тебя?

Ннанджи сердито заворчал. Губы его шевелились, пока он обдумывал возникшие осложнения; затем он решил не спорить. Однако в качестве судьи мог выступить и жрец. Он развернулся к Хонакуре и встретил беззубую ухмылку из-под черной повязки — здесь не было жрецов. Предвидел ли это старик? Не потому ли он предпочитал оставаться инкогнито? Нет, это было просто смешно… но в данный момент очень удобно.

— Как ты об этом узнал? — требовательно спросил Уолли.

Ему ответил Хонакура:

— Я видел, что что-то не так, милорд. Я попросил адепта Ннанджи рассказать мне в точности, что произошло между ним и ученицей Куили, когда они встретились.

Для Ннанджи это не представляло никаких проблем. Даже Куили была в состоянии изложить большую часть.

— Он шутил, — проворчал Уолли, — а она слишком буквально его поняла.

Ннанджи полностью провалил свое первое задание в качестве Четвертого. Если бы он должным образом расспросил Куили, лодка все еще стояла бы на причале у пристани. Он это знал.

— Милорд брат… — он вытянулся перед ним по стойке смирно.

— Неважно! — сказал Уолли. — В следующий раз получится лучше. Пока же у нас небольшая проблема. Леди Тонди несомненно была соучастницей убийства. Она заодно с колдунами. У нее было достаточно времени для того, чтобы послать весть в Ов. Куили не знает иного пути отсюда, кроме как по дороге в Ов.

Это могло быть еще одним испытанием, или же началом миссии Уолли. Так или иначе, опасность была очевидной — и крайне серьезной.

— Мы в ловушке?

— По-видимому. — Уолли окинул взглядом свои ресурсы: двое воинов, две рабыни, юноша, ребенок и нищий. Не слишком много для того, чтобы сражаться с приближающейся армией убийц. Он кивнул женщине, которую, кажется, звали Май.

— Принеси нашу одежду, пожалуйста.

— Сейчас принесут, — отрывисто бросил Ннанджи. — Эти две женщины были свидетелями убийства.

— В большом зале? — спросил Уолли, и обе молча кивнули.

— И кто же убил воина Кандору?

— Колдун, милорд, — прошептала Май.

— Каким оружием?

— Музыкой, милорд… тремя нотами на серебряной флейте.

Именно так говорила Куили.

— Что ж, старик, — сказал Уолли зловеще ухмыляющемуся Хонакуре, — похоже, тебе и мне придется поверить в колдунов.

Укутанный в одеяло и похожий на кучу тряпья, Хонакура сидел на скамейке возницы рядом с Куили. Уолли посадил его туда и приказал ему прекратить играть в глупые игры — чтобы привлечь девушку в их команду. Жрец седьмого ранга из Ханна был равен земному кардиналу. Стоило ему раскрыть свое истинное лицо, и он мог бы убедить Куили в чем угодно.

Уолли и остальные сидели сзади на влажной соломе, под плащами и одеялами. Дождь усилился, и вдоль дороги текли мутные потоки грязной воды. В полях виднелись серебристые лужицы стоячей воды, а деревья вдали были отмыты до голубовато-серого цвета. К несчастью, дорога из Ова была все еще проходима — по крайней мере, так сказала Куили.

Повозка шаталась из стороны в сторону, скрипела и звякала. У нее не было рессор, но они и ехали не слишком быстро. Уолли и Ннанджи быстрее добрались бы до поместья пешком, если бы это не вынуждало оставить остальных в селении, сделав их потенциальными заложниками. Воин был одновременно солдатом и полицейским, и Уолли не был уверен в том, какая именно из двух ролей преобладала в данный момент. Вполне вероятно, что на него вскоре могла напасть банда колдунов, однако он был также уверен в том, что леди Тонди виновна в убийстве. Кандору самым явным образом предали, и Ннанджи был не единственным воином, жаждавшим правосудия. Интересно было бы выяснить, сможет ли теперь Уолли Смит заставить себя обезглавить беспомощную старую женщину…

Он до сих пор мало что видел в этом Мире. Многие участки дороги от долгого употребления превратились в траншеи. По бокам их ограничивали живые изгороди — что было весьма практично в отсутствие колючей проволоки — и ему удалось мельком взглянуть на окрестные поля. Он мог лишь сказать, что они были маленькими, неправильной формы и окружены лесом. Дорога шла вверх по склону, и судя по всему, до поместья было уже недалеко.

— Должно быть, в этом состоит твоя миссия, милорд брат, — Ннанджи был не в духе, злясь на свои собственные недостатки. Он туго обмотал край одеяла вокруг шеи, оставив голову свободной, но из-за торчавшей рукоятки меча выглядел горбатым. Его мокрые волосы были ярко-рыжими, и даже его обычно невидимые ресницы были заметны на его лице.

— Возможно, — Уолли выглядывал из-под своего плаща, словно из палатки.