– Я говорю людям неправду. – Грустно вздохнула она, не отвлекаясь от улицы и проносящихся мимо машин.

– Это какую? – нахмурился Рустам, потеряв свою улыбку и сжав руль крепче.

– У вас родится сын через столько лет, – она показала три пальца. – Вы назовете его Амир, потому что это означает правитель на языке вашей жены. Вы будете очень счастливы и подарите молодой маме новую машину цвета искрящегося снега.

Все это Кирилла говорила спокойно, почти безразлично, а в душе росло пятно печали и ожидания физического наказания.

– О! Так ты из рода Белых Баб, – подпрыгнул от радости на сидении Рустам, опять загораясь улыбкой и счастьем. – Это очень особенные и редкие одаренные. Вам свойственны очень точные предсказания, но за них вам нужно дарить соответствующие дары, обязательно белого цвета. Вот только, где я сейчас найду сопоставимое с тем, что ты предсказала мне?

– Не нужно ничего, – пожала она плечами, – главное, не злитесь на меня за мои слова. А подарков мне давно никто не дарил.

– Ты что- нибудь хочешь? Вот все что угодно за такую новость подарю. – Продолжал настаивать наш водитель.

– Зверька хочу. Белого. – Выдохнула Кирилла, и зажмурила глаза, ожидая боли, а в ее груди все потемнело, став черным с кровавыми прожилками.

– Хорошо. Вот в первый же выходной и подарю тебе самого белого и хорошего, только за ним придется хорошо ухаживать. Справишься? – спросил у нее Рустам, все еще радостный и сверкающий, как новогодняя гирлянда.

– Угу. Мы с ним вместе потом уедем в холодную страну. Когда школу закончим, – расслабилась Кира.

– Даже так? А что скажешь Янине? Какое у нее будущее? – глянув в мою сторону, спросил он.

Я не знала, хочу ли знать свое будущее. Нужно ли это знание? А вдруг это будет что- то плохое?

– Ее будущее в прошлом. Когда она узнает свою историю, тогда и вернет свою судьбу себе. Не спрашивайте меня, что это значит, я говорю то, что приходит в голову. Твоя судьба делает петлю, в которую ты попадешь, когда закончишь школу, и выберешься из нее только через много- много дней, прожив там больные события.

Кира отвернулась опять к окну, а я задумалась, как такое может быть. Наверное, что- то на моем лице отобразилось, раз Рустам решил объяснить мне ее слова.

– И так бывает, – кивнул он, усмехнувшись – Янина, это означает, что твоя судьба поможет раскрыть тайны из твоего прошлого. Это очень хорошо и даже полезно бывает. Не беспокойся. До выпуска из школы ты успеешь вдоволь пошалить и побаловаться, а потом, когда придет время исполнения предсказания, ты сможешь использовать весь свой приобретенный за время учебы опыт.

– Хорошо, – я пожала плечами, не особо радуясь перспективе.

О каком баловстве он говорил? Мама часто била меня, если я раскидывала свои вещи со стульчика или игрушки, называя это баловством. А в садике некоторые дети дрались игрушками и это тоже называли баловством.

– Я тоже должна тебе подарить белого зверька?

– Нет. Цветок. Когда захочешь, но можешь и совсем скоро.

Кивнув, я отвернулась к окну. Мы уже выехали за город и сейчас неслись по пустынной дороге, а кругом был лес. Зеленый и яркий, казавшийся чуждым рядом с ровной дорогой, с ее разметкой и указателями. Я никогда не была в настоящем лесу, только видела его в телевизоре, и там он казался сказочным местом, полным чудес, грибов и ягод. А слова Киры меня не заинтересовали. Кто знает, когда это предсказание случится. Раз я должна закончить школу, то уж точно не скоро.

Потом мы поужинали в красивом кафе у дороги, вместе с остальными детьми и взрослыми. Нас везли няня, Рустам и еще один мужчина, представившийся Макаром. Мы ели, сидя за самым большим столом в этом зале, на котором было очень много вкусных блюд. Мелкие заглатывали еду почти не жуя, и это заставляло взрослых хмуриться. Взрослые вообще странно реагировали на то, что мы кушали все и никогда не спорили с ними. Чудные они, эти необычные взрослые. Если бы и их кормили, как меня моя мама, то и они бы не спорили, а с радостью молча брали все, что дают. Главное спать спокойно и не мучиться от голода ночью, если проснешься от бурчания в животе. Вот мелкие меня понимали, им это было знакомо, раз так спокойно впихнули в себя все подряд со стола. Даже когда в душе вспыхивали пятна отторжения к луку или сметане, как у самого маленького мальчика Ильи, дети не жаловались и жевали все молча.

После еды мы поехали вперед по дороге, опять тем же составом. Мы с Кириллой быстро уснули, а Рустам и не думал нам мешать. Музыку не включал, радио не слушал, по телефону не болтал. Было тихо, тепло, сыто и безопасно.

Проснулась я только утром, когда Рустам громко объявил, что мы подъезжаем. Потирая глаза, я увидела накинутый на меня и Кириллу пледы, закрепленные на наших плечах. А потом выглянула в окно. Мы приближались по извилистой дороге, к огромному зданию с кучей башенок и этажей. Вокруг росли большущие елки и бежала небольшая река. Из- за тумана рассмотреть само здание было сложно, а его дальняя часть сливалась с горами, которые тянулись все дальше и дальше. Пасмурное небо нависало так, что казалось, будто башенки вот- вот проткнут его и пойдет дождь.

– Красиво, – произнесла Кирилла, опередив меня на мгновение.

– Этому зданию уже более тысячи лет. Здесь скрылись от преследования наши с вами предки, когда князь Владимир Святославович принял единую религию для нашего государства. Впрочем, сейчас не стоит забивать вам голову. Просто помните, что здесь может найти свое место каждый из тех, кто отличается от обычных людей. Мы жили всегда и везде. Нас называют нечистью, демонами, злыми духами, но мы обычные в нашем понимании. Мы рождаемся, растем, любим своих детей и очень редко творим зло специально. После окончания школы, научившись контролировать себя, часто возвращаемся к людям и живем как они. Но бывает и так, как с вами, когда наследие предков проявляется через поколение или даже два. Обычно, когда родители видят, что их ребенок отличается, они начинают сторониться его, списываю все свои несчастья на него. Вот как с тобой, Кирилла, ты ведь предсказывала маме, где ее ждет хорошее, а где плохое? И пока ее устраивали твои слова, все было хорошо, но стоило только предсказать несчастье, как она испугалась.

– Да. Она стала запирать меня в ванной, не выводить на улицу, и запрещала смотреть ей в лицо. – Едва не плача, произнесла девочка, сжимаясь как пружина, внешне и внутренне.

– Вот про это я и говорю. Люди – трусливые двоеверцы. Они могут открещиваться от существования таких необычных, как мы, и тут же плевать через левое плечо и праздновать масленицу. Все это сложно, и в этом месте вам помогут понять, принять и использовать свою сущность так, чтобы быть своими среди обычных людей, без боязни быть раскрытым. Ну говорит кто- то пару строчек с пожеланием здоровья или удачи. Мелочь! Значит просто поэтом хочет стать, себя пробует. Или вот ты, Кирилла, предсказываешь будущее, но не сразу, а сперва говоришь, что твоя бабушка была настоящей цыганкой и тебя чуть- чуть научила. Берешь за руку и долго рассматривая то правую, то левую ладонь, даешь свое предсказание. А потом заканчиваешь фразой – «с тебя, милый мой друг, ромашка белая или платочек чистенький». Все это с улыбкой, шуткой. И все в порядке. Ведь цыгане, они такие, просят позолотить ручку и видят больше других. Им можно, а тебе, такой маленькой и круглощекой – нет.

– То есть вы будете учить нас быть как все? – спросила моя соседка, внешне нахмурившись, но радуясь в душе.

– Всему учить будем, и этому тоже. На все хватит времени, ведь мы еще и живем очень долго. Некоторые способны, по собственному желанию, менять свой возраст, но не все так могут. Обычно мы просто переселяем в новый регион, где столкнуться со знакомыми будет сложно. Еще учим изменять внешность, голос, говор, подбирать одежду по- другому. Обычно этого хватает и люди считают, что просто столкнулись с очень похожим человеком. – Со знанием дела рассказывал Рустам, явно уже переселявшийся в другое место.