- Хохочут... Мужик говорит, чтоб Маринка теперь сверху была... Во, дают... Один сообщает, что закончил, у другого спрашивает, как быть... Второй отвечает, что сейчас он сам займется...

   В интерпретации Севастьянова все звучало так, как будто в классе происходило что-то неприличное, какая-то групповая оргия.

   - Врешь,- не выдержала уже Наташка.

   Я тоже недоверчиво улыбнулся, и мы с ней одновременно подошли к закрытой двери. Не знаю, что расслышала Соколова, но я в самом деле услышал заливистый смех Маринки и голос парня: "Давай, давай, братан, обнимай ее крепче."

   И в этот интересный момент за спиной послышалось:

   - Так! Гречанинов, Севастьянов и Соколова? Почему не на уроке?

   За нашими спинами стояла Иринка!

   Вообще-то, официально ее звали Ирина Павловна Смирнова. Она преподавала нам химию и по совместительству была нашим классным руководителем. Именно к ней на урок мы и пришли. От других учителей Ирина Павловна отличалась: во-первых, маленьким ростом - мне дотягивала едва до плеча, а длинному Радику и вообще была по грудь; во-вторых, молодостью- ей прошедшим летом исполнилось только двадцать два года; миловидностью- и парни, и девчон-ки нашего класса считали ее хорошенькой; а также неопытностью- поскольку лишь в этом году она закончила педвуз и начала в нашей школе свою профессиональную деятельность. Поэто- му-то мы заглазно и звали ее просто Иринкой. И в таком обращении к классной было совсем не презрение и панибратство, а любовь и уважение к ней, как к старшему другу.

   - Итак, в чем дело?- строго спросила учительница.

   Небольшую разницу в возрасте и неопытность она порой пыталась скрывать за излишней суровостью.

   - Да нас Николаич с военного дела отпустил,- пояснил я.- Мы ему досрочно контрольную написали.

   - Николай Николаевич отпустил,- поправила Иринка меня.- Ты- то написал, а Севастья-нов, поди, сдул у тебя?

   - Ну что вы, Ирин Пална,- состроил недовольную гримасу Генка.- По военному делу я- отличник. Я же в военное училище готовлюсь. Нас отпустили, чтоб мы другим не подсказывали.

   - Лучше бы ты по химии был отличником. Поступил бы в нормальный институт,- заключила Иринка.

   Она почему-то не любила военных.

   - А ты, Наташа, почему здесь?

   - А нас медсестра с санитарии раньше отпустила, ей в поликлинику надо. Девочки, кто поближе живет, по домам разошлись, а мы сюда пришли, хотели уроками заняться...

   - Кто мы? Николай второй?

   - Нет. Я и Вербицкая.

   Тут как специально из-за закрытой двери послышался визг Маринки.

   - Да что там происходит?- удивленно спросила учительница.

   Она раздвинула нас и потянула запертую дверь.

   - Там Вербицкая с парнями закрылась и по их просьбе раздевается,- угодливо сообщил Генка.

   - Какими парнями?- недоверчиво спросила Иринка.- Нашими? Из школы?

   - Нет, чужими. Я их не знаю. Взрослыми,- сообщила Наталья.

   Поглядев на абсолютно серьезное лицо Соколовой и дурашливый вид Генки, Иринка заподозрила самое худшее и энергично застучала в дверь кабинета:

   - Откройте немедленно! Марина, что там происходит?!

   Ее крик совпал со звонком об окончании пятого урока. И химичке, дождавшись тишины, пришлось снова повторить свой вопрос.

   К классу постепенно подтягивались одноклассники: возле дамского туалета замаячила тихоня Подкопаева со своим огромным портфелем, а по ближней лестнице, тяжело дыша, поднялся колобок Петька Севрюгин.

   - Где остальные?- спросил у него Геннадий, уже морально готовившийся к сражению.

   - Курят. Сейчас придут,- сообщил Севрюгин, не заметив классной дамы.

   В другой момент Иринка что-нибудь бы сказала по этому поводу, но тут ей было явно не

   до курящих. Она стучала в дверь миниатюрными кулачками.

   Желая ей помочь, я несколько раз резко и энергично дернул за ручку двери. В классе

   что-то c грохотом упало, и я понял, что это выпал стул, ножкой которого и был заперт вход.

   Первой в проем ворвалась маленькая Иринка, потом мы с Генкой, Наталья, и замыкал наш отряд толстый Петька. Толку от него не было никакого, но для количества и он подходил, благо его было много.

   Маринка Вербицкая сидела на столешнице второй парты среднего ряда.

   Ну и не такая уж она была раздетая. Единственно, что она сняла- мохеровую кофту и черный ученический фартук. Неподалеку от нее стоял и улыбался светловолосый, кудрявый парень лет двадцати пяти, тоже не раздетый, а в пиджаке. Его черный плащ лежал на учительском столе. Да и его напарник, который, отвернувшись от нас в дальнем от окна и двери углу, возился с каким-то черным кожаным саквояжем, также отнюдь не походил на насильника. Это обстоятельство несколько успокоило Иринку, но страшно разочаровало Севастьянова.

   Молодой человек, стоявший перед Маринкой, посмотрел в нашу сторону и интеллигентно спросил:

   - Чем обязан, господа, вашему появлению? У вас здесь урок?

   - Да нет, это я хотела бы знать, что тут происходит, и что вы тут делаете с моей ученицей?