© Мурат Суюнбаев, текст, 2022

© Издательство «Четыре», 2022

доктора философских наук Жылдыз Урманбетовой

Современный период развития представляется некой промежуточной зоной между некогда традиционным стабильным миром и новыми проявлениями реальности. Пандемия спровоцировала прецедент вопрошания как переоценки ценностей. В настоящее время весь мир задумывается о том, каким он будет после пандемии, вернее каким его увидят человек, общество, нация, государство. Что изменится и изменится ли вообще? Изменятся ли ценностные ориентиры, способы человеческого существования в этом полном противоречий мире? Вопросов множество, и все они требуют ответа, если не стопроцентного, то хотя бы приблизительного, чтобы знать направление движения человечества в истории. И логичен вопрос: что поможет, а что отвлечет или что может отбросить назад? Это означает выяснение самого главного – какими мы были, какими мы стали и что у нас впереди?

Кризис, обусловленный возникновением новой пандемии, которую можно определить как пограничную ситуацию не только для конкретного человека, но и человечества вообще, являет собой экзистенциальный кризис, поскольку он затрагивает смысл существования человека. Пути выхода должны с неизбежностью предполагать обновленный способ бытия, переоценку ценностей как безусловную необходимость, как ответ на предъявленный человечеству вызов. Как говорилось в «Терминаторе», нет судьбы, кроме той, что мы творим сами. Это означает, что возрастает ответственность перед собой и всем остальным миром. Необходимо, говоря словами В. Франкла, осознанное принятие определенного отношения к обстоятельствам, которые мы не можем изменить.

И в этом потоке вопрошания одним из смысложизненных выступает вопрос о взаимосвязи мужчины и женщины как двух особенностей, двух субъектов восприятия мира и отражения его в своих отношениях. Этот вопрос актуализирует субстанциональность таких проявлений человеческой сущности, как вариативность мужского и женского, статуса семьи и, главное – сущности любви не только в процессе биологического воспроизводства, но и духовного, без коего человек – не более чем отдельный вид живого организма. Еще бо́льшую важность этот вопрос приобретает в связи с трансформацией как биологического, так и социального проявления мужчины и женщины, что несет в себе, с одной стороны, вечность феномена любви и гармонии между мужчиной и женщиной, а с другой – нестандартное изменение ролевой и личностной реализации двух вариаций человеческой сущности.

В этом плане эссе Мурата Суюнбаева «Мужчина и женщина: таинство отношений» видится попыткой осмысления мира мужского и женского, полного своих тайн и неизведанных подводных глубин. Тем не менее такое вопрошание не просто уместно, но и необходимо в мире эволюционных и вместе с тем непредсказуемых трансформаций человеческой сущности, в том числе в разрезе отношений полов. Особенность книги видится и в том, что автор не просто высказывает свою позицию, приправляя ее своими искрометными афоризмами, но и раскрывает ее в контексте некоего сравнительного анализа на основе своих трех источников в определении семьи и феномена мужчины и женщины – Ф. Энгельса, А. Протопопова, О. Новосёлова. Так что мы имеем возможность где-то подтверждения зародившейся мысли, а где-то ее опровержения. Тем самым стиль автора лишен назидательности и воспринимается скорее как рассуждение. Однако именно такой подход порой сбивает с аналитического пути, поскольку наложение позиций по выбранному вопросу рождает иллюзию единоличного авторства, когда мнения сливаются и разведение позиций становится невозможным или необязательным.

Еще один немаловажный момент заключается в том, что, анализируя, автор не в состоянии отрешиться от своего мужского взгляда, тем самым его позиция становится не столько объективным рассмотрением проблемы, сколько ангажированностью мужского взгляда в вопросе определения сущности мужчины, женщины, любви и семьи. С одной стороны, это где-то радует, поскольку дает уверенность в неистребимости традиционно мужского видения, с другой – лишает автора возможности посмотреть на ситуацию с другого ракурса.

Что не позволяет книге перейти в статус объективного исследования, одинаково воспринимаемого как мужчиной, так и женщиной? В первую очередь чрезмерная биологизация проблемы, когда любовь мужчины и женщины примитивизируется, поскольку сводится к биологическому продлению человеческого рода. И это несмотря на то что автор нередко использует понятие диалектики. А где же духовность, являющаяся главнейшей отличительной особенностью человеческой сущности? Без духовности истинной любви быть не может, несмотря на важность и необходимость продления рода. Диалектика остается за пределами авторского рассмотрения, иначе многие вопросы были бы изложены несколько в другом свете. В этом отношении сложно согласиться с ироничной авторской интерпретацией о том, что «женщина – это глупая голова и умные яйцеклетки, а мужчина – это умная голова и глупые яйца».

Кроме того, порой коробит вольное использование некоторых категорий, к примеру понятия архетипа. Архетипы включаются в наиболее кризисные периоды исторического бытия, которые, помимо экономического, политического, охватывают и психологическое как состояние личности. В этой связи архетипы проявляют культурный контекст, о чем автор не упоминает вовсе. Вместе с этим выделение автором в отношениях мужчины и женщины отношения членов социума дублирует ранее приводимый ракурс межличностных отношений, поскольку социум и есть проявление межличностных отношений. Подобного рода казусы встречаются по мере углубления в содержание книги.

Одновременно с этим некоторые афоризмы автора удивляют своей проникновенностью и точностью высказывания, что позволяет соприкоснуться с неординарностью авторской позиции. К примеру, фразы «Когда люди любят друг друга, пространство-время между ними имеет свойство искривляться», «Человек ко всему привыкает, даже к любимой женщине», «Чтобы быть понятыми до конца, нужно расстаться окончательно. Быть вместе – это значит и расставаться, и понимать не до конца» дают возможность ощутить философское проявление человеческой сути в преломлении мужчины и женщины как нельзя тонко и вместе с тем очень глубоко.

Еще один немаловажный момент, который имеет смысл отметить: автор осознает факт изменения мира и человека, в том числе в проявленности мужского и женского, однако сам подход к анализу тонкой сферы взаимоотношений мужчины и женщины глубоко традиционен. Признавая прогресс, автор или не до конца понимает, или не воспринимает смену критериев реализации человеческой сущности, когда на передний план выступает технологический детерминизм вместо традиционно-природного. В этом и сила авторской позиции, которая исходит из признания изначальной данности мужчины и женщины, то есть в природном смысле, и слабость, мешающая объективности исследовательского анализа.

Как бы то ни было, существование традиционно мужской позиции в этом вопросе есть благо, поскольку вселяет некоторую уверенность в возможное продление природной сути человека.

Чарльз Дарвин сказал: «Человек скрупулезно изучает характер и родословную лошадей, быков и собак, прежде чем допустить их спаривание. Когда же речь идет о его собственном браке, человек редко проявляет такую предусмотрительность, а иногда и не проявляет ее вовсе». А как проявить предусмотрительность, если восприятие искажено инстинктами?

Написать эту книгу меня подвигло знакомство с тремя источниками и тремя составными частями: