Парни вздрогнули, и резко повернулись на голос. От неожиданности вожак, державший девчонку за волосы, выпустил ее из рук, та упала на землю и попыталась отползти в сторону. Еще один из четверки заметил это, и прижал малышку к земле ногой. Та заплакала еле слышно.

– Оба-на! – воскликнул главарь четверки мразей, подтягивая на пояс штаны. – А этот старпер откуда взялся? Мы же до сих пор только на трупаки натыкались.

– Ну, и давай его к остальным отправим, – рассмеявшись, предложил тот, кто придавил девочку ногой к земле.

– Да, без проблем! Пошли, чуваки. Пусти из дедушки немного красненького!

Гриднев, до сих пор с трудом понимавший, что вообще происходит, даже не пошевелился, глядя на приближающуюся троицу – четвертый так и остался с девчонкой. Словно по команде, подростки достали из-за спины ножи, которые, видимо, также были заткнуты у них за пояса, как и пистолет Гриднева. И только тогда Лев понял, что это не сон, не глупая шутка и не бред сумасшедшего, а та самая реальность, которая не снилась и в страшном сне: трое подростков, совершенно обычных на вид, однозначно собирались отправить его на тот свет! Причем, делали это с таким видом, будто потрошили людей ножами каждый день.

Гриднев жестко усмехнулся и выхватил пистолет из-за пояса. Первым его желанием было выпустить сигнальную ракету прямо в оскаленную морду главаря, но в последний момент Лев сдержался. Мысль о том, что перед ним обычные российские дети, не позволила стрелять на поражение, даже, несмотря на то, что они однозначно собирались выпустить ему кишки. Гриднев не раздумывал, откуда в подростках взялась эта необъяснимая агрессия, и почему они так спокойно позволяют себе идти на убийство. У него была одна задача – остановить отморозков – и он сделал то, что мог предпринять в этот момент: выстрели из ракетницы под ноги юным бандитам. Хлопок выстрела и визг от срикошетировавшей ракеты вмиг остановил их. Быстрым движением Гриднев сделал вид, что перезарядил пистолет.

– Еще один шаг, и я выпушу ракету первому же уроду в рожу. После этого выжить точно не получится! Хочет кто-то попробовать? – Гриднев резко вытянул руку с оружием вперед, переводя ствол с одного подростка на другого. – Ну?!

– Да, пошел он на хрен! – заорал один из них и бросился бежать.

Следом рванули и остальные, и лишь главарь задержался на секунду дольше.

– Я тебя найду, сука! – пообещал он, и побежал вслед за своими подельниками.

Гриднев даже не попытался преследовать взбесившихся малолеток. Он был настолько опустошен и ошарашен происшедшим, что чувствовал какую-то предательскую слабость по всему телу. Случившееся на глазах Льва в парке преступление настолько далеко выходила за рамки его представления о том, какая сейчас молодежь, что он не мог даже как следует соображать. И лишь взгляд на малышку, лежавшую на земле, привел его в чувство.

Девочка лежала на боку, свернувшись в комочек и закрыв лицо руками, и даже не пыталась куда-нибудь сбежать. Ее плечи мелко подрагивали, и затуманенный разум Гриднева не сразу смог понять причину этих телодвижений. Лишь через пару секунд он, наконец, сообразил, что девочка беззвучно плачет. Глубоко вздохнув и покачав головой, Лев подошел к малышке, присел на корточки и дотронулся до ее плеча. Девочка вздрогнула и сжалась в комок еще плотнее, хотя казалось, что это уже невозможно.

– Не бойся, малышка, я тебя не обижу, – убрав руку с плеча девчонки, пообещал Гриднев. – Успокойся, пожалуйста. Самое плохое уже позади. Эти хулиганы уже ушли.

– А Павлик? Что с ним? – не отрывая рук от лица, со всхлипом поинтересовалась девчонка.

– Какой Павлик? – не понял ее Лев.

Девочка, продолжая закрывать лицо одной ладошкой, другую, не глядя, протянула в ту сторону, где на земле оставался лежать окровавленный ребенок. Гриднев только сейчас вспомнил о нем. Он уже видел такие раны, и ему не нужно было подходить к мальчишке, чтобы понять – он мертв. Однако Лев, все равно, встал с корточек и подошел к телу ребенка, чтобы проверить пульс. Сердце не билось. Да и не могло, поскольку из расколотого черепа на траву частично вывалился его мозг, из которого торчали мелкие осколки костей.

Гриднев поморщился. Несколько секунд он неподвижно стоял над телом ребенка. Раз девчонка его знала, они были друзьями, или родственниками. И как ей сказать о том, что ее знакомый умер, Лев совершенно не представлял. Он уже давно отвык от общения с детьми, и все его контакты с ними сводились, в основном, к предложениям что-нибудь поесть или попить, или посмотреть какую-нибудь передачу по телевизору. Глубоко вздохнув, Лев начал подбирать в уме слова, которые нужно сказать ребенку, но девочка опередила его.

– Он, ведь, умер? Как и другие? – поинтересовалась девочка, и Лев обернулся на голос.

Малышка сидела на траве, глядя в сторону Гриднева и мертвого Павлика, и теперь Лев мог определить ее возраст. Выглядела девчонка лет на 7–8, хотя первое впечатление могло быть и ошибочным. Ее и без того большие глаза сейчас были так широко раскрыты, что казалось, будто они занимают пол-лица, как у мультяшных персонажей. От слез на ее запыленных щеках остались потеки, но девочка, все равно, выглядела так, что для описания ее внешности напрашивалась только одна фраза: «Какая куколка?!» Глядя на нее, Гриднева захлестнула запоздалая волна бешенства, когда он вспомнил слова главаря малолетних бандитов: «Соси, я сказал!» Сейчас Лев даже пожалел, что не убил на месте этого поддонка. Гриднев, не отрываясь, смотрел в это невинное лицо несколько секунд, а потом просто кивнул, не найдя в себе сил сказать хоть что-то в ответ на ее вопрос. Девочка опять заплакала. На этот раз, со всхлипываниями и шмыганьем носом, а не бесшумно, как обычно плачут взрослые.

– Успокойся, пожалуйста. Ему уже ничем не поможешь, – проговорил Гриднев, осторожно приближаясь к девчонке, чтобы снова не испугать ее. – Как тебя зовут?

– Лана, – после очередного всхлипа ответила она.

– Свет-лана? – по складам переспросил девчонку Лев.

– Нет! – резко ответила та. – Просто, Лана!

– Как скажешь, – пожал плечами Гриднев. – И что же мне с тобой, просто Лана, делать прикажешь?

– Проводи меня к тете Тане, – буквально восприняла его просьбу девочка. – Мы с Павликом туда шли.

Лана опять заплакала. Гриднев беспомощно стоял с ней рядом, совершенно не представляя, как ему успокоить ребенка. Судя по всему, что он увидел сегодня утром, тетя Таня, к которой так стремилась девчонка, уже давно была мертва. Он не знал, как сказать Лане об этом, тем более, что был на 100 % уверен, что девчонка ему не поверит. А вот вести ее бог весть куда, в планы Гриднева никак не входило. Впрочем, и этот вопрос решить можно было очень просто!

– Лана, я как раз сейчас, до того, как тебя встретил, шел в полицию, – как можно вкрадчивей, проговорил Лев, глядя в заплаканные глаза девчонке. – Давай мы сейчас, вместе с тобой, туда пойдем, и попросим узнать, как дела у тети Тани. Заодно нужно сообщить об этих му… хулиганах, которые на вас напали. Полицейские с этим быстро разберутся!

– Они найдут этих мальчишек и в тюрьму посадят? – спросила девчонка. Гриднев кивнул, как можно уверенней. – Тогда, пошли!

Лана поднялась с земли и доверчиво протянула Гридневу ладошку…

Димка проснулся утром поздно. Можно даже сказать, почти в обед. Первым делом он потянулся к телефону, чтобы посмотреть, сколько времени, но аккумулятор за ночь разрядился, и смартфон на нажатие кнопок не реагировал. Выругавшись, Димка встал с кровати, отыскал на захламленном столе зарядное устройство, и подключил телефон к розетке. Только после этого, натянул на себя спортивные штаны и поплелся на кухню.

Тишина в доме его не удивила. Родаки вчера опять бухали допоздна, и если с утра не убежали искать, чем опохмелиться, то дрыхли в своей комнате без задних ног. На кухонном столе стояла сковородка с подгоревшими макаронами, заправленными килькой в томате. Из сковородки торчала ложка, а рядом с ней – две грязные рюмки и кусок черствеющего хлеба. На полу валялось несколько бутылок из-под дешевой водки и опрокинутая пепельница, во все стороны от которой шрапнелью разлетелись бычки.