Брэдли и Алонсо встретились тогда один на один, за кружкой пива, почти как настоящие друзья. Собирались обсудить возможное потепление отношений между своими ребятами. Хотели, чтобы клубы побратались, начали проворачивать совместные дела, а прибыль делили поровну. Президенты пожали друг другу руки. Алонсо поделился этим со своими ребятами, Брэдли – со своими. Члены обоих клубов восприняли такую перспективу неоднозначно, но в целом неплохо. Постоянные стычки всем уже надоели. Попробовать работать совместно было хорошей идеей. Но видимо, так думали не все.

Спустя пару недель, когда «Гиены» и «Демоны» выбрались на первое общее дело, им на хвост сели копы. Копы преследовали байкерский кортеж до самого места передачи оружия покупателям, так что ребятам пришлось повернуть назад. Сделка была сорвана. Клиент не просто отказался от дальнейшего сотрудничества, но и увел за собой еще нескольких покупателей. Когда стали разбираться, кто виноват, виновных не нашли. «Гиены» обвинили во всем «Демонов», «Демоны» – «Гиен». Позже выяснилось, что оба клуба кто-то предал, рассказав полиции о готовящемся деле и тем самым выразив протест объединению. Предателя вычислить не удалось. «Демоны» высказали предположение, что это Крисси Бэрронс – чертовски мутный тип, давно подсиживающий Алонсо на президентском посту. «Гиены» в ответ обвинили Карри – в байкерской среде давненько ходили слухи, что он вообще не поклонник оружия, кому как не ему выступать против расширения этого и без того кровавого бизнеса?

Карри вину не признал.

Крисси тоже.

Перспективное сотрудничество обернулось враждой куда более серьезной, чем было раньше.

Началась жестокая дележка территории и клиентуры. Стычки возникали едва ли не каждую неделю. В ход пошло то самое проклятое оружие, которое теперь никак не удавалось выгодно продать. В одной из перестрелок серьезно ранили Крисси. Вышло это вроде как случайно – убивать никто никого не собирался, только ранить и хорошенько припугнуть, но «Гиены» за это зацепились, пообещав отомстить.

На Карри покушались дважды. Один раз стреляли в него прямо в центре города, другой раз – на трассе, где завязалась перестрелка. Оба раза пули прошли мимо, даже не задев.

Потом Брэдли заявил, что «Гиены» упустили свой шанс отомстить, и ненадолго горячая война превратилась в холодную.

А теперь – вот это.

Авария была подстроена – это было ясно с самого начала, и технические мастера это подтвердили. В мотоцикле Эрика нашли неисправность, которая не могла появиться сама собой, только стараниями человека.

«Гиены» решили пойти в обход кодекса – отомстить тайно, исподтишка.

Не выстрелить во время стычки, а испортить двигатель мотоцикла.

И не Карри, а Эрику – неприметному мальчику, который не так давно стал офицером клуба, но которого все любили.

Отличный ход.

Как и отец с братом, Карри был чертовски зол. Наверное, ему следовало злиться даже больше остальных – ведь он был на этих гонках, он видел аварию, ездил в больницу, и Эрик умер практически у него на глазах.

Он ненавидел «Гиен». Ненавидел Алонсо и Крисси.

Но злость его была другой – рациональной.

Нет, по правде сказать, его отцу, Брэдли Джонсону, тоже нельзя было отказать в рациональности. Он столько раз пытался наладить отношения между двумя клубами, готов был пойти на сделку, побрататься с «Гиенами», но что в итоге? Они оказались в полной жопе. Теперь отец потерял свое терпение – по нему это было видно. Он не собирался больше церемониться. Он готов был взвести курок и выстрелить.

Лиам рациональным и терпеливым никогда не был – сумасшедший мальчишка. Брэдли любил младшего сына, но всегда посмеивался, что Лиаму президентское кресло – ни-ни. Только Карри. Президент должен уметь сдерживать свои эмоции. Лиам не умел. Зато его любили девчонки – в постели он был тот еще ураган.

У Карри терпение еще не закончилось. Не потому, что он не злился. Злился. И, может быть, убил бы к чертям Алонсо или Крисси, попадись те сейчас ему на глаза. Но эта череда подстав и мести казалась ему неразрывной цепью. Сначала подстрелили Крисси. Теперь убили Эрика. Что дальше? И кто останется в живых, если спустить собак и дать волю своей ненависти?

Убийство ничего не решало – оно только влекло за собой новое убийство, и еще, и еще, и еще…

Он помнил то, о чем многие забыли – или сделали вид, что забыли, ведь проще было обвинять кого-то другого, чем искать паршивую овцу в собственном стаде. Но Карри помнил, что есть предатель. Тот, кто сдал оба клуба копам. Он хотел его вычислить. Ведь сейчас эта тварь до сих пор разгуливала на свободе. Свое расследование Карри вел тайно, но пока не сильно продвинулся. К тому же он тоже боялся узнать правду. Что, если предателем окажется «демон», а не «гиена»? Что тогда? Как тогда верить собственным ребятам?

Брэдли очертил черным маркером границу на карте Сакраменто и хлопнул по столу ладонью:

– Это территория нашего клуба и нашей торговли.

Джонни нерешительно указал на попавшее в закольцовку место:

– В этой точке «Гиены» часто передавали свой товар покупателям, и ты это знаешь, Брэдли.

– Мне насрать, – отрезал президент. – Передавали – больше не будут. Эта точка была территорией «Демонов» еще во времена первого президента.

Джонни вздохнул и промолчал, но за него вступился Карри:

– Зачем принимать такие поспешные решения, отец? Мы много раз пытались установить границы, и всегда все заканчивалось очередным мордобоем.

– Боишься разбить свое красивое лицо? – иронично заметил отец, и Карри скривился.

– Боюсь снова разбить себе сердце. По-твоему, смерти Эрика недостаточно?

– Это только начало.

– Вот именно, если мы опять устроим бессмысленную дележку территории.

– Мы пытались решить все мирно – не вышло.

– Плохо пытались.

– И что ты предлагаешь, сынок? – Брэдли поднялся с кресла, упираясь кулаками в разложенную на столе карту и глядя на старшего сына.

– Взять себя в руки, для начала, – ответил Карри.

– А что потом?

– А потом подумать.

– О чем? – Брэдли усмехнулся, послышалось и еще несколько смешков.

– О том, как мы можем защитить себя и друг друга.

Собрание закончилось спустя еще час – никаких результатов оно не принесло. Президент предлагал провести четкую границу и защищать ее, пресекая любые попытки «Гиен» вломиться на чужую территорию. Большая часть действующих членов клуба – семнадцать из двадцати пяти, – его поддержали. В оппозиции оказались Карри, Джонни, Лысый и еще несколько человек. Остальным их доводы показались неубедительными.

Голосование назначили через неделю – чтобы у всех было время подумать и принять окончательное решение по этому вопросу. Клуб постепенно начал пустеть – постоянно здесь жили только несколько человек.

Карри вернулся в свою комнату, и в голове у него гудело. Лучше всего сейчас было хорошенько выспаться, так что он послушно лег на кровать в надежде, что сон его сморит. Но мысли лезли в голову и не давали расслабиться. Проворочавшись полтора часа, он встал, оделся и вышел во двор, чтобы выкурить на ночной прохладе пару-тройку сигарет.

На третий день пальцы перестали дрожать, но лучше не стало. Она по-прежнему не могла взяться за карандаш или кисточку. Обеспокоенная мать крутилась рядом, постоянно спрашивая, что случилось, но не могла добиться ответа. Миранда и Нэйт звонили по несколько раз в день, но Кристен не брала трубку. Она не хотела с ними разговаривать. Ни с кем не хотела.

На четвертый день она все-таки села за стол и раскрыла нехотя альбом для рисования. Перелистала свои последние рисунки – пейзажные зарисовки, карандашные наброски отдельных предметов быта, пару шутливых карикатур, которые она рисовала в хорошем настроении, – и замерла над чистым листом бумаги. Белоснежное шершавое полотно. Закрыла глаза, и по белому поползли кроваво-красные пятна. Она в ужасе сбросила альбом на пол и прижала к лицу ладони, сотрясаясь от рыданий.