— Как на меня бросаться, так мы первые, а как в чернила вляпаться, то трусим? — ехидно пробасил тихий голос Эррора прямо над ухом, пуская мелкие мурашки по шее, — пошли уже, мелочь.

Скелет толкнул меня в портал Инка, тут же шагая следом вместе с хранителем.

Снова этот дивный ночной мир встретил нас напоенным влагой воздухом, тихим стрекотом сверчков и бескрайним звездным небом. В этот раз я почти удачно спрыгнула в траву, лишь немного покачнувшись и неуклюже махнув хвостом, восстанавливая равновесие. Хорошо, что перед этим всем я успела переодеться в сухую чистую одежду, достаточно теплую для этого места. Теплый свитер Эррора и где-то раздобытые старые, но ещё вполне добротные джинсы, которые он мне отдал в личное пользование, были как никогда кстати. Два скелета позади оповестили о себе новым спором:

— Вы что, не ладите? — разочарованно допытывался до чернокостного Инк, по своему растрактовав значение последней брошенной разрушителем фразы.

— Отвяжись!

— Ладите? Или вы… О, ты пожелтел… Неужели вы…

— Завались уже, дебилоид, иди лагерь поставь! — Эррор как-то спешно ретировался, сославшись на то, что поищет дрова.

Я не особенно понимала, о чем они там спорят, хотелось посидеть в тишине и немного поразмыслить обо всем до того, как можно будет устроиться здесь на ночлег. В экстренном случае поспать я могла и в облике зверя, уютно свернувшись калачиком в подходящем для этого месте. Мысли о темном потоке не давали покоя, я что-то упускала. Что-то важное.

В родном мире нас учили старшие создатели - старейшины. Но обучение касалось в основном непосредственных наших задач - создания или исправления душ, которые затем мы либо носили в себе, около собственной души до необходимого момента, либо отправляли в другие миры, которые могли открывать некоторые из нас. Практически всё мы в конечном итоге постигали самостоятельно, рано покинув обучающих нас сородичей, путешествуя по миру, находя и собирая уникальные обрывки энергий для создания своих творений, ведя образ жизни одиноких созидателей, лишь изредка встречая себе подобных. Я миры открывать не умела, но зато могла собирать редкую энергию, носимую в себе до сих пор. В те времена, отправить ее куда либо мне не удалось. Но зато первый из трех собранных мозаик энергий помог мне уже здесь, исцелив душу Эррора.

Наш мир находился вне вселенных, и попасть туда обычные существа никак не могли. Но как-то попал разрушитель и художник… Старейшины объясняли, что материя может разорваться, как изношенный сильным ветром парус, открывая вре́менный проход. Но он затянется сам, словно заживающая рана. А вот материя остальных вселенных сама восстановиться не может… Что же ещё они рассказывали? Силясь вспомнить, я села в траве, обхватив руками голову. Черт, ведь там было что-то про тёмный поток, я точно знаю, но никак не могу вынуть это наружу. Давно это было, будто и не в этой жизни вовсе.

— Эй, все хорошо, Аквила? — Ласково прошептал садящийся рядом Инк, отчего я вздрогнула, резко выдернутая из воспоминаний, — Тшшш, тише… Прости, что напугал… Я скучал по тебе.

— Мм. Ничего, все в порядке. Вспоминала просто…

— Свой дом? - я кивнула, заглядывая в глаза художнику, — Скучаешь, малышка? Мне жаль, что я не могу вернуть тебя.

— Нет, я.. Вспоминала, как выросла. Но я не жалею, что попала сюда, — искренне ответила я, понимая, что даже будь у меня шанс вернуться, то, наверное, я бы им не воспользовалась. Это из-за Эррора?

— Ты родилась в пустыне?

— Нет. Но я прожила там большую часть своей жизни.

— Одна? И тебе там не было… Пусто? Или одиноко? — Художник искренне изумился, шире раскрыв глаза, в которых плясали вопросительные знаки.

Я покачала головой:

— Создатели душ от природы одиночки. Чтобы быть счастливыми, нам не нужна компания. Мы десятилетиями скитаемся по миру, не встретив ни одного собрата.

Инк задумчиво опустил взор на мои скрещенные пальцы и немного помолчал.

— Когда появился я… Мне было очень одиноко. Так одиноко, что я чуть не сошел с ума в своем недорисованном мире. Мой дом был мне тюрьмой, — ровным голосом вдруг рассказал он, вглядываясь в звёзды над нашими головами. Я изумлённо взмахнула хвостом, перекладывая его на другую сторону от себя и спросила:

— Как ты с этим справился?

— Я… Уничтожил свою душу, — Инк посмотрел мне в глаза белыми безэмоциональными огоньками, вгоняя меня в ужас. Он бездушный! Уничтожение души для их создателя сродни чему-то невероятно страшному, пугающему до дрожи, проходящей, как разряд электричества через все тело. И через мою душу. Как какой-то инстинкт, чей голос я пока не могла разобрать… Но теперь я точно поняла, отчего он казался мне ненастоящим. Вся эта искусственная аура, витавшая вокруг белого скелета теперь стала логичной, в точности соотнесясь с истинным положением дел. Я не чувствовала его души, в этом всё дело. И это чертовски меня напугало.

— А о чем мы говорили? — Вдруг беззаботно спросил он, неловко почесав шею, как ни в чем ни бывало улыбаясь и не замечая, как я немного отпрянула от него, сидя теперь в напряжённой позе.

— Вы идти спать собираетесь или нет, полуночники долбаные? — громогласный крик Эррора огласил ночную тишину. Разрушитель, широкими шагами пересекая поляну, приблизился к нам, рассматривая нас внимательным прищуром. Похоже в темноте он видит ещё хуже. Его привычный низкий голос немного поубавил мое напряжение, и я поспешила встать и пойти в наш небольшой, импровизированный лагерь у весело горящего костра, который разжег чернокостный. Я оставила последний вопрос художника без ответа. Все равно не вспомнит.

Инк с помощью кисти создал нам спальные мешки, почти такие же, как и тот, в котором я спала в доме Эррора. Но цвет у них был бежевый, с зелёными полосами, прямо как одежда хранителя. Мы ещё немного посидели у огня. Два скелета о чем-то тихо переговаривались, подбрасывая сухие веточки в пламя, а Эррор иногда даже тихо посмеивался. От чего-то этот его смех отзывался во мне приятной теплой негой, и я начала клевать носом от усталости, обернув вокруг ног хвост и склонив голову к согнутым коленям. Эррор заметил, что я почти сплю, наклонился к самому уху, опаляя его горячим дыханием и тихим убаюкиваюшим голосом сказал:

— Ложись уже спать, маленькая бестия. Тебе надо отдохнуть.

Я устало кивнула и почти по самый нос залезла в спальный мешок, практически сразу засыпая и с сожалением отмечая напоследок, что этот спальный мешок не пахнет им.

Я вижу вдалеке что-то необычное. Сквозь плотный туман. Пучки тростника, молчаливо тянущие пушистые колоски к небу. Там вода. Много воды. Озеро. Это сон? Зеркальная гладь видна чётче, открывая взору мягкое отражение очертаний берега, покрытого сочными травинками нежного цвета, словно весенней травы и жёлтых лютиков. Темные покатые силуэты старых и мощных ив склонились над поверхностью, молчаливо смотря на свое подобие. И тишина. Такая глухая, что даже собственного сердцебиения не слышно и не чувствуется отклика душ. Словно их нет вовсе. Пугающее равнодушие стелется внутри, пуская корни медленно и тягуче, не причиняя боли, но принося понимание, что это было не напрасно. Мягкое касание давно забытого воспоминания немного бередит ленивые мысли, заставляя их расступиться. Память о словах учителя, который рассказывал о старой легенде и предсказании. Что же там говорилось? Мир понесется как исполинский создатель душ, лишившийся поневоле крыльев. И через флуктуации будет создаваться правильное и неправильное, неподвластное для тех, кто хранит равновесие. Но придет живое и…

— Аквила-а-а, проснись!

Меня словно выдергивало со дна реки. Глаза не хотелось разлеплять как минимум никогда… Я не выспалась. Вроде только легла спать, а вся ночь прошла как один час? Какой ужас. И сон странный снился. Не понятно ничего. Меня кто-то настойчиво, но мягко тормошил, засунув руку в мой спальный мешок. А ещё что-то говорил тихо и ласково, отчего снова начал наваливаться сон.