Несмотря на то что Динни всегда находила себе в Кондафорде какоенибудь дело, она часто чувствовала себя как человек, который проснулся глубокой ночью и пугается ее тишины; поэтому в дни испытаний - истории с Хьюбертом три года назад, ее личной трагедии позапрошлым летом и неприятностей у Клер теперь - ее немедленно начинало тянуть поближе к потоку жизни.

Она отвезла Клер на Мьюз, дала шоферу такси новый адрес и к обеду поспела на Маунт-стрит.

Там уже были Майкл с Флер, и разговор шел исключительно о литературе и политике. Майкл придерживался мнения, что газеты слишком рано принялись гладить страну по голове: этак правительство может почить на лаврах. Сэр Лоренс слушал сына и радовался, что оно этого еще не сделало.

- Как малыш, Динни? - неожиданно осведомилась леди Монт.

- Великолепно, тетя Эм, благодарю вас. Уже ходит.

- Я посмотрела родословную и высчитала, что он двадцать четвертый из кондафордских Черрелов, до это'о они были французами. Намерена Джин обзавестись вторым?

- Пари держу, что да! - воскликнула Флер. - Я не встречала женщины, более приспособленной для этого.

- Но у них не будет никако'о состояния.

- Ну, она-то уж сообразит, как обеспечить их будущее.

- Почему "сообразит"? Странное выражение! - удивилась леди Монт.

- Динни, как Клер?

- У нее все в порядке.

- Ничего нового?

Ясные глаза Флер словно вонзились в мозг девушки.

- Нет, но...

Голос Майкла нарушил воцарившееся молчание:

- Дорнфорд подал очень интересную мысль, папа. Он полагает...

Динни пропустила интересную мысль Дорнфорда мимо ушей, - она обдумывала, посвящать ли Флер в дела Клер. Конечно, никто не ориентируется в житейских вопросах быстрее, никто не судит о них с более здравым цинизмом, чем Флер. Хранить тайну она тоже умеет. Но поскольку тайна все-таки принадлежала Клер, Динни решила, что сперва посоветуется с сэром Лоренсом.

Это ей удалось лишь поздно вечером. Он выслушал новость, приподняв бровь.

- Целую ночь в автомобиле, Динни? Это уж чуточку слишком. К адвокатам я отправлюсь завтра в десять утра. Там теперь всем заправляет очень молодой Роджер, троюродный брат Флер. Я поговорю с ним: он, вероятно, скорее поверит Клер, чем его престарелые компаньоны. Ты тоже пойдешь со мной как доказательство нашей правдивости.

- Я никогда не была в Сити.

- Любопытное местечко, - кажется, что попадаешь на край света. Романтика и ученый процент. Приготовься к легкому шоку.

- По-вашему, они должны защищаться?

Быстрые глаза сэра Лоренса остановились на лице племянницы:

- Если ты хочешь спросить меня, поверят ли им, я отвечу - вряд ли. Но в конце концов это мое личное и не обязательное для тебя мнение.

- А вы сами верите им?

- Здесь я полагаюсь на тебя, Динни. Тебя Клер не обманет.

Динни вспомнились лица сестры и Тони Крума и она ощутила внезапный наплыв чувств.

- Они говорят правду и всем своим видом подтверждают это. Грех не верить им.

- Таких грехов в нашем грешном мире не оберешься. Ты бы лучше ложилась, дорогая: у тебя утомленный вид.

В спальне, где Динни столько раз ночевала во время собственной драмы, она вновь испытала прежнее кошмарное чувство, что Уилфрид где-то рядом, но она не может до него дотянуться, и в ее усталой голове, как припев, звучали слова: "Еще одну реку, переплывем еще одну реку..."

На другой день, в четыре часа пополудни, контора "Кингсон, Кэткот и Форсайт", помещавшаяся в желтом, тихом, как заводь, закоулке Олд Джуэри, подверглась нашествию клана Черрелов.

- А где старик Грэдмен, мистер Форсайт? - услышала Динни вопрос дяди. - Все еще у вас?

"Очень молодой" Роджер, которому было сорок два, ответил голосом, несколько контрастировавшим с массивностью его подбородка:

- По-моему, он живет на покое не то в Пиннере, не то в Хайгете, словом, где-то в той стороне.

- Рад слышать, что он жив, - отозвался сэр Лоренс. - Старый Фор... ваш родственник отзывался о нем с большим уважением. Крепкий человек, викторианская порода.

"Очень молодой" Роджер улыбнулся:

- Почему бы нам всем не присесть?

Динни, впервые попавшая в адвокатскую контору, разглядывала тома свода законов, выстроившиеся вдоль стен, пухлые папки с делами, желтоватые жалюзи, унылый черный камин, где горела горсточка угля, не дававшая, казалось, никакого тепла, план поместья, скатанный в трубку и повешенный около двери, низенькую плетеную корзинку на письменном столе, перья, сургуч, самого "очень молодого" Роджера, и ей почему-то вспомнился гербарий ее первой гувернантки, которая собирала морские водоросли. Затем она увидела, как ее отец поднялся и вручил юристу бумагу:

- Мы пришли вот по этому делу.

"Очень молодой" Роджер взглянул на заголовок извещения, потом, поверх него, - на Клер.

"Откуда он знает, кто из нас двоих Клер? - удивилась Динни.

- Обвинение не соответствует истине, - пояснил генерал.

"Очень молодой" Роджер погладил подбородок и углубился в чтение.

Взглянув на него сбоку, Динни увидела, что профиль его стал по-птичьи острым.

Он заметил, что Динни наблюдает за ним, опустил бумагу и сказал:

- Видимо, они торопятся. Я вижу, что истец подписал прошение в Египте. Он поступил так ради экономии времени, - это ясно. Вы мистер Крум?

- Да.

- Вам угодно, что мы выступали также и от вашего имени?

- Да.

- Тогда попрошу остаться леди Корвен и вас. Я приглашу вас, сэр Конуэй, несколько позднее.

- Вы не будете возражать, если здесь останется моя сестра?

Динни встретилась глазами с адвокатом.

- Отнюдь.

У девушки не было уверенности, что он действительно так думает.

Генерал и сэр Лоренс вышли. Наступило молчание. "Очень молодой" Роджер облокотился на камин и неожиданно для присутствующих взял понюшку табаку. Теперь Динни разглядела его как следует: худой, высокий, подбородок массивный, волосы тускло-песочного цвета, щеки тоже.

- Леди Корвен, ваш отец утверждает, что эти... э-э... обвинения не соответствуют истине.

- Факты достоверны, но освещены неправильно. Между мной и мистером Крумом не было ничего, кроме трех поцелуев в щеку.