– Как забавно все сложилось, не так ли? – он засиял в злорадной улыбке. – Ты наивно полагал, что я не буду контролировать ситуацию? Идиот, ты все время играл по моим правилам, – Кормио еще громче захохотал и отошел от Кастора. – Стража, выбросьте этот мусор из моих владений!

Кастора тут же взяли под руки. Он настолько углубился в размышления, что даже не сопротивлялся. В себя он пришел, когда его вывели за пределы территории господина Фалецио. Он молча встал, отряхнулся и побрел в сторону парка. Единственное, чего ему хотелось, это найти утешение в тени могучего древесного титана, погрузившись в воспоминания о былом.

Народу было уже меньше, но путь казался весьма затруднительным. Кастор добрался до парка, но плелся он так медленно, что пришел только спустя пару часов. Подходя к фонтану, он увидел толпу, которая не собиралась никуда расходиться, а стража все так же возилась с телами. Кастор полной грудью вдохнул аромат, что доносился от красных цветков Пагдирианта, и ощутил, как ему становится легче. Пробиваясь сквозь толпу, юноша ускорил шаг и замедлил его только у основания дерева. Он поднял голову и стал любоваться цветками, делая глубокие вдохи, какие только мог своим сломанным носом.

Вдруг перед ним появился знакомый силуэт. Кастор не успел опустить голову, как что-то холодное прижалось к его шее и резким движением рассекло горло. Кровь тут же хлынула струей на ствол дерева, окрашивая его в красный цвет. Кастор схватился с хрипом за шею, пытаясь удержать каждую каплю крови, которую он так стремительно утрачивал с каждым биением сердца.

В последний миг жизни он узнал тот самый взгляд, который принадлежал одноглазому распорядителю игр. Авинтус слился с толпой, и лишь после того как Кастор упал на колени, одна из стоящих рядом женщин обратила на него внимание. Через мгновение она закричала, и все бросили взгляд на нее. Заметив Кастора, в ужасе они стали разбегаться.

Когда сил уже не осталось, юноша рухнул лицом на землю, уходя из жизни под крик и хаос толпы.

Тем временем на другом конце империи, в провинции Сармедин, решалась судьба другого юноши. Скованного цепями, его вели на суд. Культ ассасинов никогда не прощал предательств. К несчастью, все доказательства были против него.

Прошлой ночью все могло пройти иначе. Контракт на убийство, что получил Сэктус, не предвещал никаких осложнений. Этот контракт также получил Анкар, младший сын Кадиуда. Сэктусу оказали великую честь сопровождать Анкара на его первом задании, ему предстояло совершить убийство с сыном самого мукадара культа ассасинов. Согласно контракту целью являлся работорговец, который имел глупость перейти дорогу не тем людям. Анкару требовалось отравить еду работорговца, а Сэктусу – подстраховать его. По его плану они должны были скрыться, ускакав на лошадях. Для этого ему понадобилось бы проникнуть в конюшню рядом с лагерем работорговца в тот период, когда Анкар окажется в шатре своей цели. Но случилось непредвиденное: в тот момент, когда они уже хотели разделиться, их окружили головорезы. План сразу вышел из-под контроля. Их обоих привели к лидеру головорезов, там же находился и работорговец. После недолгого ожидания в шатер зашел другой ассасин, но Сэктус видел его впервые, а вот по удивленному выражению лица Анкара так было не сказать. Прежде чем он что-то смог произнести, неизвестный ассасин выхватил нож Сэктуса и проткнул им грудь Анкара, а его самого вырубили. Очнулся он только в темнице, а теперь его ведут на суд.

Провинция Сармедин не была похожа на другие территории империи. Климат разительно отличался от остальных регионов, ведь Сармедин являлся самой южной провинцией. От палящего солнца спасали только кроны тропических деревьев. Русла рек, которых здесь было превеликое множество, таили в себе кучу опасностей от подводных течений, уносящих за собой несчастных, до хищных гигантов. Здесь не строили городов, лишь несколько крупных поселений и пару десятков небольших деревушек. Провинция слабо развивалась, но редкие травы, из которых делались как яды, так и лекарства, привлекали внимание торговцев и караванами закупались у местного населения. Это позволило развернуть несколько аванпостов, через которые провозились ресурсы. Само собой аванпосты привлекли внимание разбойников и ассасинов. Империя надежно защищала их, но порой натиск преступников оказывался сильнее, поэтому с местными поселениями был заключен договор. Империя соблюдает торговые отношения на выгодных Сармедину условиях при их поддержке против преступников. По этой причине ассасинам пришлось покинуть поселения, что сильно сказалось на их возможностях, им остается выполнять только редкие контракты. Чтобы выжить, культу пришлось написать кодекс, который необходимо было соблюдать под страхом жестоких наказаний вплоть до смертной казни. Страшно даже представить, какие методы могли придумать мастера своего дела. Их как раз в уме перечислял Сэктус.

Он знал, к чему все идет, в голове были мысли о медленной казни через скальпирование кожи. Сэктус лишь раз видел эту казнь, шесть лет тому назад, когда его, пятнадцатилетнего мальчишку, приняли в культ. Ему вспомнилось, что от увиденного его тут же вырвало. Также еще был ухищренный метод прокалывания внутренних органов щипами Рабантиского куста белой Артемисии. Растение выделяло вещество, которое вызывало адское жжение, жертва истошно кричала от боли, харкая кровью. Шипом протыкалась снизу вверх диафрагма, и легкие наполнялись кровью. Но это делалось в конце, чтобы насладиться хрипами и муками жертвы подольше. Добраться до диафрагмы не составляло труда, потому как длина шипов могла достигать двадцати сантиметров.

Сэктуса вел конвой из четырех человек, они шли по зарослям леса в сторону небольшого прохода в скале, который был скрыт глубоко в джунглях. Войдя в пещеру, они почти сразу уперлись в стену. Один из конвоиров потянул руку к верхнему правому углу стены, где находился небольшой уступ. Нажав на него, он открыл потайной проход, который вел во тьму пещеры. Но вскоре появились огни факелов. Стало слышно, как шумят люди впереди от конвоя. Выйдя из тоннеля, они оказались в огромном карстовом пространстве пещеры. В центре был сооружен подиум, на котором стояли старейшины культа, хранители кодекса, и сам Кадиуд. Его провели через толпу и поставили на колени перед подиумом. Старейшины что-то обсуждали с мукадаром, который держал в руках нож Сэктуса. Через несколько мгновений они кивнули Кадиуду, и тот повернулся к узнику. Он сразу же обратился к Сэктусу:

– Этим самым ножом ты убил моего сына! – слова Кадиуда эхом отозвались в каждом закоулке пещеры.

Сэктус тут же начал оправдываться:

– Мой мукадар, нас предали! Меня и Анкара схватили, прежде чем мы смогли что-то сделать. Нас связали, а после его убили на моих глазах, моим собственным ножом.

Кадиуд только отмахнулся.

– Почему мы должны тебе поверить? Тем более когда моего сына убили твоим клинком!

– Мой мукадар, я бы никогда не смог пойти на это. Культ – это моя семья! – отчаянно крикнул Сэктус.

Когда-то родителей Сэктуса убил один из ассасинов. Их имен не было в контракте, но сложилось так, что он совершил ошибку, за которую расплатился своей жизнью. Именно с убийцы снимали кожу на глазах юного Сэктуса. Когда казнь завершилась, Кадиуд предложил ему вступить в культ. Сделано это было с целью, чтобы сгладить ошибку, что совершил их собрат, а также отдать дань уважения прошлым порядкам. Ведь давным-давно культ уважали и с ним считались, а ошибка могла подорвать с годами ослабший авторитет.

Ранее культ был частью власти Сармедина, еще задолго до вторжения империи на их территорию. Жители считали почетным стать частью культа крови, который назывался Братством Ассасинов. Братство действовало в интересах провинции и подчинялось прошлой власти. Но времена изменились, и оно стало подчиняться только своим старейшинам и придерживаться кодекса, который они написали.