***
Слуги принесли десяток блюд и быстро накрыли на стол. Император устроился в кресле и позвал:
– Иди сюда, мышка, я хочу, чтобы ты снова меня покормила. – Приказал он.
Эсмина подошла и уселась к нему на колени. Мужчина по-хозяйски обнял девушку.
– Снова руками? – жалобно спросила принцесса.
– Как тебе захочется. Давай так, кусок себе, кусок мне, – рассмеялся он, вспомнив как его кормила мать.
Эсмина улыбнулась и рукой жадно оторвала ножку от фазана. Есть хотелось безумно, она прекрасно понимала, что ей придется привыкнуть жить по законам Дшары. В конце концов, есть руками далеко не самое страшное, что можно придумать.
Как только с обедом было покончено, император быстро оделся и дождался, пока девушка будет готова и накинул на нее свой алый плащ.
– Так ведь нельзя… – растерянно прошептала принцесса.
– Кому нельзя? – спросил мужчина.
– Но по законам – красный это цвет императорской четы… – с дрожью произнесла она, вспомнив устои вражеской страны.
Дориан долго думал, как бы сделать своей мышке предложение. Он уже практически не сомневался, видя в ней законную жену, женщину, которая родит ему сына.
– Эс, мышка, ты ведь моя? – с ехидцей в голосе спросил он. Девушка робко кивнула. – Вот и плащ тоже. Так что моя в моем. Я хочу чтобы для тебя было всего два закона: не перечить мне при посторонних и быть верной только мне.
Эмина прекрасно поняла, что он хочет сказать. Стать его женщиной, не рабыней, а гораздо ближе… Но она еще не была готова.
– Дориан… – Эсмина не знала, что ответить. Принцессе хотелось прижаться к нему всем телом, утонуть в его объятиях, но она лишь покорно склонила голову и коснулась рукой его сапога. В Дшаре так женщины давали мужу клятвы, что по доброй воле к ним не прикоснется другой мужчина. Он нежно взял ее за плечи и потянул вверх, поставив на ноги. Клятва была принята.
– Идем, мышка, только не нервничай, ладно?
– Я постараюсь… – пообещала девушка, чувствуя, как ком подступает к горлу.
Принцесса шла по городу и дрожала от ненавидящих взглядов. Выжившие представители лесного народа смотрели на нее как на врага и предательницу. Какой-то мальчик лет пяти поднял ком грязи и больно попал девушке в лицо. Император остановился. Эсмина заметила, как сжались его кулаки и глаза заблестели от приступа гнева.
– Подошел! – приказал он мальчонке.
– Пожалуйста, Дориан, не надо… – взмолилась принцесса, стерла с лица родную землю, которая черным пятном размазалась по щеке.
Ребенок встал напротив мужчины и с вызовом уставился глаза в глаза.
– Чего тебе, шакал? – с вызовом спросил малец.
Император замахнулся для удара.
– Я твоя, слышишь! – вскрикнула принцесса. – Твоя, только оставь его!
Мужчина тяжело вздохнул. Не так он хотел услышать эти слова. Он схватил ребенка за ухо и грозно сказал:
– Принцесса просит дать рабу выбор. Что ж, слушай: или ты сейчас же вылизываешь ее туфли, или тебе, дрянной мальчишка, отрежут руку, которую ты поднял на мое!
– Пожалуйста, Дориан, господин, идемте! – рыдала Эсмина. Ей было безумно страшно за чужого ребенка. Она не желала, чтобы малыш исполнял приказ, но и тем более не хотела, лишить его руки. Сомнений не было: император и правда убьет ребенка.
– Не перечь! – приказал Эсмине ее хозяин, – ты решил? – поторопил он мальчика.
Принцесса видела в толпе его мать, смотрела в ее глаза, полные ужаса и слез. Девушке хотелось от стыда провалиться под землю.
Малыш посмотрел на родившую его женщину, наклонился и лизнул маленькую туфельку рабыни, затем еще раз и еще…
– Господин, умоляю! – взмолилась Эсмина.
– Довольно,– сказал император,– в следующий раз выбора не будет, так что держите своих детей ближе! – последнее он произнес громко, чтобы услышали все. Проклятия с новой силой посыпались на голову принцессы.
«Варвар» – подумала она, снова до дрожи боясь своего хозяина.
– Щенок необлизанный, маленький гаденыш… – император вполголоса ругался, видя как ушиб над губой его женщины наливается в большой синяк. Ему не хотелось, чтобы мышке было больно. У мужчины возникло дикое, лютое желание защитить ее от всего мира.
«Моя!» – думал он, для верности держа принцессу за руку.
***
Дорога до склепа показалась Эсмине бесконечной. Слезы заполняли глаза так, что она едва различала, куда ступает. Разбитая губа противно саднила, а на ногах до сих пор девушка чувствовала дыхание малыша.
Наконец-то они вошли в массивные двери королевской усыпальницы. В открытом саркофаге лежал лесной король. Его привезли, как был, в доспехе, застывшим с мечом в руке. Даже стрелу из виска не вынули… такую длинную, с черным оперением, обмотанную алой нитью…
Эсмина коснулась мертвой кисти и разрыдалась окончательно.
– Папа, папочка… Родной… – запричитала девушка.
Дориану стало дурно. Он вспомнил этого воина, вспомнил, как он сокрушал его солдат одного за другим. Тогда император поднял с земли лук павшего солдата и выпустил свою единственную за ту битву стрелу. И сейчас, наблюдая, как страдает его женщина, он впервые не знал, что сказать, поэтому просто положил руку на ее плечо и молча стоял, надеясь, что когда-нибудь Эсмина его простит.
– Он был доблестным воином, – наконец-то произнес император. – Это я убил его. Прости.
Принцесса подняла на него заплаканные глаза. Мужчина отшатнулся. Столько в них было горя и ненависти, что даже зверь обошел бы эту женщину сейчас стороной.
«Убью! – думала и Эмина. – Заколю во сне, отравлю, задушу подушкой…»
– Почему? Почему именно ты?! – закричала она так, что камни старого склепа заскрипели, а с потолка посыпалась мелкая крошка. – Я так надеялась полюбить тебя! Зачем ты мне это сказал?!
Она маленькими кулачками колотила его в грудь, но больно было совсем не телу.
Крупный булыжник выпал из купольного свода и зацепил плиту с лежащим королем, так что она накренилась, съехала и с грохотом ударилась об пол.
– Папа! – закричала девушка, а император, подхватив ее, перекинул через плечо и выбежал из рушащегося склепа.
– Эсми, – тихо позвал он, боясь, что какой-нибудь камень мог случайно по ней попасть.
– Ненавижу! – прошептала девушка и потеряла сознание.
***
Считаные минуты, пока Дориан бежал до своей комнаты, потребовав у прислуги врача и срочно, показались ему часами.
– Выйдите, – попросила прибежавшая лекарша.
– Зачем? – опешил император.
– Так надо. Мне нужно осмотреть ее, и вам может не понравиться какое-либо из моих действий. Не волнуйтесь, я ей не наврежу.
– Проси что хочешь, но помоги ей, – приказал Дориан и всё же вышел.
Слуги сжались в уголке, глядя, как их правитель растерянно бродит из стороны в сторону, меряя длинный коридор шагами.
– Владыка, войдите, – позвала лекарша.
Император ворвался в комнату, как раненый зверь, но принцесса по-прежнему лежала с закрытыми глазами.
– Ей нужно отдохнуть, и всё будет в полном порядке. Девушка перенервничала, вот организм и отключился…
Дориан плюхнулся в кресло и устало потер виски.
– Владыка, – обратилась женщина. – Я могу спросить?
Дориан лишь сделал позволяющий жест, а она продолжила:
– Эта девушка ваша, но всё еще цела. Да, и там я смотрела тоже, – ответила она на приподнятую бровь правителя. – Если бы были разрывы… И из-за них в том числе ваша рабыня могла потерять сознание. Вы хотите на ней жениться, поэтому до сих пор не взяли?
Он всё так же молча кивнул.
– Это не мое дело, и не мне вам указывать, но по городу уже несколько дней ходят слухи о том, что вы утратили чувство вкуса, раз выбрали себе такую рабыню…
– Что им не нравится? – прямо спросил он, пересев к принцессе и нежно погладив ее по растрепавшимся волосам.
– Ваши лорды хотят, чтобы вы выбрали в жены кого-то из их дочерей или сестер. А чужестранку не будут терпеть.
– Плевать! Кто поднимется на мятеж – убью.