Нет, всё-таки надо мозги пожёстче впрячь и вспомнить. Вспомнить с того самого момента…

ночная хмарь и летний день

Я падал…

Казалось, падал в бесконечность. Тело вытягивалось в тоскливой истоме. Сердце застывало в паническом страхе перед неизвестностью. Скулы сводило судорогой. Дыхание перехватило. Неимоверными усилиями превозмогая в себе вселенский ужас, я вытолкнул сквозь стиснутые зубы горловое рычание:

– З-зы-а! – и услышал свой крик.

Глубоко вздохнул, восстанавливая ритм лёгких, и осознал себя по эту сторону кошмара. Мышцы ныли сразу все. К тому же, левое бедро пронзали сотни невидимых иголок. А глаза будто бы были вылиты из чугуна и опущены в глубокий колодец – их не хотелось открывать.

Преодолевая боль, поменял положение тела и мне стало легче. Но тут же вновь, непреодолимо начало затягивать в сон. Мысли не успевали приобретать форму связанных фраз, распадаясь на фрагменты и отталкивая ощущения…

– Ох. – я опять услышал самого себя.

Не открывая глаз, несколько секунд просто лежал, не пытаясь что-либо предпринимать. Издалека доносились звуки города: шум моторов; вой сирены; удары гидравлического молота. Пахло влажной землёй, бетоном, резиной и бензином. Преодолевая тяжесть в глазницах я открыл глаза и осмотрелся…

День. Тепло. Лето. Синее небо и почти без облаков. Солнца не видно, но по ощущениям вторая половина дня, ближе к вечеру. Передо мной, метрах в пяти, бетонный забор с колючей проволокой по верхней кромке. За забором и вдоль него, верхушки кустарника и деревьев с зелёной листвой. А сам я сидел на земле, вытянув ноги и опершись спиной и затылком о бетонную стену. Вернее – о простенок, между двумя гаражными воротами. Да, я находился в гаражах. Вдруг снова потянуло в сон и я без сопротивления, вновь закрыл глаза и тут же провалился в забытьё…

В этот раз из сна я вышел молча – только глубоко вздохнул. Тело вновь затекло и вновь подвергалось обстрелу невидимыми иглами. По интенсивности дневного света и по внутреннему хронометру – сон не был продолжительным. Но за это время глазам стало намного лучше, да и тяжесть, и ломота по телу, ощутимо отпустили.

Опершись руками о землю и подтянув ноги, сел поудобней. Мозг ещё не полностью освободился ото сна и ему были подвластны пока только простые ощущения. Посмотрел на кроны деревьев, на кустарник и остановил взгляд на изменяющемся цвете трепещущей листвы…

Мыслительный процесс – процесс объективный, и с каждой секундой зрительный ряд воспринимался осознанней, предметы приобретали значение и всё весомее претендовали на осмысление. Поэтому вопрос – почему я здесь, возник как должное. И я осмотрелся ещё раз…

Всё осталось тем же самым и не вызывало никаких ассоциаций, кроме появившейся убеждённости – я с этим местом никак не связан. Вывод сделал сразу – наверное во что-то встрял и получил, а тут бросили.

Отряхнув друг о друга ладони, ощупал голову – ладонь чистая, голова не болит и не тошнит. Понял, что это не то. Сжав ладонь, поднёс, было, ко рту… но, сплюнув, бросил эту затею – я вообще не пью, лет пять уже, – какой тут, к чёрту, отходняк!

Поднялся. Не спеша себя оглядел: старые джинсы; утеплённая рубашка; на ногах тапочки… И в следующий же миг, я будто бы пришёл в себя – я же работаю в котельной! И вот эти самые тапочки я покупал специально для котельной. А память тут же нарисовала картинку: гудящие котлы; вентили; манометры. Мелькнула мысль, что рванул котёл, и я даже непроизвольно дёрнулся рукой к голове, но тут же и сообразил, что тогда бы уж точно, я был бы в больнице и в бинтах.

Внезапно и с крутого пике, на забор села ворона – нашла свободную площадку. Осмотрелась. Переступила с лапы на лапу и каркнула. От резкости звука у меня в голове будто бы лопнула струна и, дребезжа оборванными краями, высветила в памяти целый сюжет…

…Я подхожу к двери на входе в котельную и через смотровое окошко смотрю на освещённый участок двора. Косой дождь, прерывистыми линиями штрихует жёлтый свет фонарей. На термометре, прикреплённом с внешней стороны двери, плюс восемь. На ветру дрожат ветви кустов с набухающими почками. От двери к проезжей части, с машинами, кривобоко припаркованными вдоль домов и лоснящимися от дождя, ведёт асфальтовая дорожка. И это…

– Было… вчера.

От неожиданности я даже зажмурился, а вновь открыв глаза, помотал головой… Да, ладно! Бред какой-то! Не поверил я самому себе – вон, лето бушует вокруг, а у меня какие-то, там…

Но в следующий миг сердце, всё ж таки, у меня как-то нехорошо сжалось, будто бы на него дыхнули холодом. А тело, наоборот, обдало жаром. Испарина вдруг выступила на лбу, висках, шее. До меня дошло – рубашка-то на мне утеплённая, и тапочки на мне, будто бы только что из привидевшейся двери я и вышел. Но главное-то было в другом – я не помнил, как я в это место попал. И даже более того…

За двенадцать лет в такси я свой город узнал так, как никто и рук-то своих не знает. В таких местах побывал, что и днём с огнём не сыщешь, но этого гаража я не помнил. А уж запомнил бы я его точно – веретёнка по верху проложена, и она ржавая, а значит совсем не новая и… Да по многим признакам узнал бы! Таксистская память-то она цепкая, но… Ни одной чёрточки, за которую можно было бы потянуть, не было…

Сразу же метнулся мыслями вспомнить хоть что-то. Но нет, помнил всё! Но, опять же, только до того момента, как подошёл к окошку. И всё! Дальше я уже вот… тут.

Вдруг воодушевился и быстро похлопал себя по карманам – мобильник должен же быть… Мобильного не было. Карманы были вообще пустыми! Да к тому же и… плюс восемь, и дождь… Скакнул во времени? Но сразу же себя и осадил – бред сивой кобылы! В наступившем, вдруг, каком-то отупении, я уставился на забор, медленно думая о том, что это… забор. Так я и стоял некоторое время с, соединившимися в одной точке, замороженным взглядом и одной мыслью.

Пока стоял вот так – на тормозах, вроде бы как и отдохнул. Уже немного успокоенный, подумал, что, мол, конечно же, всё станет ясно, когда доберусь до дома. И потом, может же случиться амнезия, тем более в мои годы? Ну, конечно же может! Примеров тому – воз и маленькая тележка. Правда, в отличии от них у меня провал в памяти короткий, если уж на то пошло, всё остальное-то я помню! Всего-то – вчера и… сразу же раз и месяца, эдак, на два вперёд.

Смешно. Нет, ну вполне, ведь, возможно, что что-то и произошло, может даже и не совсем хорошее, но не стоит сейчас из этого делать трагедию. А наоборот, надо просто выйти на трассу… До дома добраться, короче.

И внутренне встряхнувшись, я сделал шаг… Но не тут-то было…

псы

Они выскочили из дальнего гаражного проезда – от меня, метров сто.

Выбегали и чуть ли не тараня забор, с заносом поворачивали в мою сторону. Увидев меня, тут же взвывая и ускоряясь, начинали нестись в моём направлении. Гаражные собаки – стая из девяти псов…

Рано или поздно, но это должно было случиться. Их призывные и поначалу растерянные голоса послышались недавно – я их слышал, но просто отметил про себя и всё – отстранённо, не придав этому значения. Теперь же мне стало понятно, что эти псы искали именно меня и вот нашли…

Я сделал шаг, теперь уже назад и вбок, и прислонившись спиной к стене, стал наблюдать за их гоном. Переключился я на них полностью и как-то сразу, без усилий. Мысли улеглись. Вопросы отодвинулись за границу необходимости ответов. И более того, я поймал себя на том, что я как-то не думаю о своём, достаточно взрослом возрасте, а мои ощущения таковы, что будто бы я только и делал в жизни, что вот так вот стоял и спокойно с, непонятной для себя, отстранённостью, ожидал приближающийся ужас…

Вообще-то собак боялся с детства. Как-то не складывалось у меня с ними особо дружеских отношений. Правда, кусали они меня всего лишь пару раз и то, по моей невнимательности. В основном же – только пытались, но пытались практически при каждой встрече. Отделывался я, почти всегда, только диким испугом – вставал на четвереньки и от ужаса оскаливался на подбегающего пса по собачьи, и рычал. Так что, при приближении в глазах у набегающей собаки читалось скорее удивлении, чем что-либо ещё. Но только не сейчас…