– Чип?

– Да. Хотя я говорил с одним моим знакомым профессором медицины, который поведал, что до таких экспериментов над людьми ещё пока далеко, но технологии такого рода уже есть. Что они тебе ещё говорили, спрашивали о чём?

– Нет, тот же бессмысленный звонок, что и тебе. Тот же сладкий голос с дурацким предложением о решении всех проблем.

– Так, давай я позвоню отцу… Нет, лучше Кноду. Вполне возможно, что им тоже был звонок.

Кнод Улафсонн был мой школьный приятель, который жил по соседству. Он часто приходил к нам с Лорой в гости на пивные посиделки по субботам, а ещё он работал программистом на какой–то правительственный концерн и знал иногда то, о чём в широких кругах было принято помалкивать.

– Кнод, привет, это я. Ты не в курсе этой долбанной корпорации, которая предлагает всем осуществить мечту?

– Привет, Рон. Ты знаешь… чавк–чавк… классная корпорация… чавк–чавк… эта Сахар. Я тут у них мой любимый сэндвич заказал, ну ты знаешь, с оленьим мясом. Так они мало того, что прожарили так, как я хочу, ещё и доставили всего через полчаса, как будто меня только и ждали.

– Приятного тебе аппетита. Давай, подгребай с Бриной в эту субботу, посидим как всегда, нашего любимого "Лервига" закажем с креветками.

– Хорошо, дружище, приду. Жди часам к семи.

Через два дня рыжеволосый здоровяк Кнод сидел со своей женой у меня в гостиной. Уставившись на оленьи рога, что висели у меня над камином, он отхлебнул немного пива и произнёс:

– Знаешь, Ронни, мне тоже кажется эта корпорация немного странноватой. Мне кажется, правительство накрывает нас большим колпаком под прикрытием полезных для общества вещей.

– Что ты имеешь в виду под словом "полезных", – спросил я.

– "Полезных" – это значит таких вещей, благодаря которым наше потребительское корыто наполняется разного рода "финтифлюшками" или мелочами, без которых жизнь скучна. Современный мир сложно удивить, порадовать потребителя в нашем лице ещё сложней. Вот у тебя есть, к примеру, уютный загородный дом. Он выглядит лучше, чем у меня, надо признать, но мой мне нравится больше. Он, правда, немного побольше моего и комнаты здесь просторнее. Но я привык к своей лесной хижине, там мне уютно и добираться до моей работы от неё быстрее. И зачем мне такие хоромы, если я приезжаю домой только для того, чтобы поесть и поспать, а основное время я провожу на работе, где у меня кабинет похлеще, чем у тебя?.. Ну да, не похлеще, конечно, это я загнул, но он меня устраивает на все сто. Так вот, полезное я ограничиваю самодостаточным, то есть тем, что мне действительно нужно, а не тем, что вызывает у меня зависть и не заставляет приобретать кучу ненужного хлама. Вот к примеру, у моего соседа есть на участке отличный корт, но за десять лет, что я живу рядом, я лишь один раз видел, как он играет в теннис. Для чего ему корт, как ты думаешь? Оказалось, для того, чтобы играть иногда со своим бывшим шефом и иметь с ним заодно некий "статус"! Но после того, как этот шеф уволил его, ему оказался на хрен не нужен этот гребанный теннис и этот грёбанный статус. Я всё сказал.

Он зевнул и растянулся на моём кожаном кресле. Брина с Лорой сидели в дальнем углу гостиной и пока не вмешивались в наш разговор, занятые обсуждением женских тем.

– Хорошо, – ответил я ему, – давай оставим вещи в покое. Давай возьмём сервис. Вот к примеру… Ты, наверное, хотел бы передвигаться на своей машине быстрее или комфортней, или питаться изысканной пищей, а не тем непонятным вьетнамским супом, что ты каждый день поедаешь в офисной столовой?

– Да… здесь ты прав. Ресторанной едой питаться каждый день накладно. Поесть я люблю. Но на это и создали добрые люди корпорацию "Сахар" и мне плевать под чьим она колпаком. И в общем, это приятно, когда нет никаких посредников. Ты делаешь всего один звонок и тебе привозят твоё любимое пиво и креветки по оптовым ценам. Согласись, это круто!

… Со времени того разговора прошло полгода. Как–то в конце рабочей недели мне позвонил Кнод.

– Привет, дружище… Хм… Ты знаешь, мы тут с Бриной одно дельце собрались провернуть в субботу. В общем, сказать пока не могу, пока это наша с ней тайна, так что наша суббота на этот раз накрылась. Извини, созвонимся.

– Да, конечно, удачи тебе. Кнод.

После того разговора прошло полгода. Я сидел у себя в кабинете и смотрел в окно. Над городом висел небольшой смог начала весны, сквозь который проглядывало светило. Зима, плавно перейдя в весну, в этом году выдалась почти бесснежная. Иногда снег шёл мелкими крупинками, присыпая слегка мусор и пыль большого города. Вдали виднелся силуэт нового Сити корпорации "Сахар", напоминающий по форме гриб. На центральных магистралях висели афиши нового чудо-проекта, который по слухам начал подминать под себя все ведущие бизнес монополии страны.

Дела у нашей фирмы последние два месяца шли неважно. На совещании два дня назад шеф объявил о том, что собирается продавать нашу лабораторию из-за больших долгов и отсутствия значимых результатов. По слухам, известная корпорация приложила к этому свою руку. Шеф был печален, но держался стойко. Вчера он собрал узкий круг своих приближенных, где поведал о состоянии дел.

– Господа и дамы, – начал он издалека, теребя наш корпоративный буклетик в руках, – Я думаю… что времена, которые вскоре настанут, будут похлеще того времени, когда был принят последний Закон о неравенстве прав корпораций. Этот закон был принят нашим правительством пять лет назад, согласно которому любые сделки, невыгодные крупным монополистам на твоём рынке услуг или товаров, могут быть запрещены в угоду интересам этих крупных корпораций. Это они, а не мелкие и средние фирмы вроде нас, могут голосовать в суде своим капиталом против неугодных для них сделок. Фирмы, которые не могут лоббировать свои интересы, могут найти и ищут спонсоров в лице этих корпораций для юридического сопровождения своей деятельности. У нас после принятия этого закона начались проблемы. Особенно они обострились сейчас, когда появилась эта корпорация под странным названием "Сахар". Такое ощущение, что она захватывает весь наш рынок… В общем, они сделали мне коммерческое предложение и я, подумав немного, согласился. Я вынужден продать им нашу компанию, мы закругляемся, дамы и господа. У нас месяц на то, чтобы расстаться, разумеется, при соблюдении с моей стороны всех социальных обязательств.

Сегодня Йенс Бергсон сидел почти весь день, запершись в своём кабинете. За моей прозрачной перегородкой было видно, как Фриза довольно часто заходила к нему в кабинет, видимо, выслушивая последние распоряжения. В конце рабочего дня он пригласил меня к себе.

– Садись, Рональд. У меня к тебе небольшой разговор. Ты хороший научный работник и аналитик. Собственно, ты видишь, что творится что-то странное. Много компаний закрывается по причине банкротства в нашей научно-производственной сфере. Наука, как и деловая активность компаний, с которыми мы сотрудничали, сейчас на нуле. Ладно, не буду юлить… Что тебе известно об этой корпорации "Сахар"?

– Только то, господин Бергсон, что она сейчас становится суперпопулярной среди населения. Начав позиционировать себя на рынке услуг, она внедрилась сейчас во все деловые и научные сферы.

– У меня к тебе сегодня будет одно небольшое поручение. Если честно, я начал сомневаться о своём вчерашнем решении. После нашего совещания они прислали мне это. Вот садись, послушай.

Он подошёл к экрану и нажал пульт. На включившемся экране я увидел тёмный силуэт женской фигуры, потом фигура осветилась мягким светом, и я увидел довольно милую приветливую молодую особу, одетую в деловой костюм белого цвета с такой же белой пилоткой. Мило улыбнувшись, она начала:

– Господин Бергсон, доброго времени суток. Все договорённости между нашей корпорацией и вами соблюдены. Мы не видим особого смысла в принятом вами решении ждать месяц на улаживание дел внутри принадлежащей нам компании. Согласно подписанному контракту, вы должны покинуть свой пост завтра к трём часам пополудни. Предварительные договорённости, с которыми мы согласились при подписании контракта, юридически, увы, нигде не прописаны.