Он знал наверняка, что нужно делать. Война неизбежна, и несмотря на то, что весь мир объявит его агрессором, он понимал на самом деле, что всё это произойдет лишь из-за примитивности тех трусов, что называли себя избранными и прятались за масками королей от собственных народов, от собственных жен и мужей, от самих себя, пряча свое сердце в бесконечном маскараде своих встреч и пытаясь сделать вид, что они настоящие правители океанов. Всё это было ложью от начала и до конца. Арчибальд знал не понаслышке, что значит стоять во главе страны, как знал и то, что, несмотря на всю пошлость этой фразы, – это действительно было божественное провидение. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы определить по делам человека, является ли он притворщиком, который занимает не свое место или представляет из себя настоящего проводника самой судьбы.

Арчибальд на самом деле даже не задумывался над этим, он лишь делал то, чему не мог противиться, и в данном случае, несмотря на то, что легче всего было обезопасить как себя, так и, возможно, свой народ, на краткий миг его власти, пойдя на уступки нечистоплотных правителей, он, тем не менее, отчетливо видел катастрофичность последствий для всего мира, а потому никак не мог согласиться с навязываемой ему политикой Львов и их прихлебателей, которых он когда-то считал своим союзниками и братьями по борьбе против мировой тирании Императора Стивена. Нет, то, что они замышляли, перемешало бы в нескончаемых кровопролитиях совершенно разные цивилизации, чтобы еще дальше удерживать целые народы и этносы в состоянии скота. Одна лишь только мысль об этом была унизительна для Арчибальда, не просто как для правителя, но и как для Человека.

– Всё должно происходить сообразно своей природе, а они хотят нарушить этот цикл, причем так грубо и неразумно, с миллионами жертв в будущем! Нет, не бывать этому!

– Господин Император… – аккуратно войдя в его кабинет, обратился личный адъютант, – каковы будут приказания?

Император взглянул на лицо своего ребенка, что был точной копией матери, Императрицы, которую Арчибальд любил больше жизни, и, вспоминая ее слова, уже знал, каков будет ответ, и что за приказ он отдаст.

43. – Чтобы спасти тебя, дорогая, я начинаю войну! – игриво улыбнулась девушка.

Энн почувствовала, что эти слова про спасение значили и нечто большее для этой девчушки, с которой они уже уединились в одной из комнат двухъярусных апартаментов Ричарда.

– Можешь называть меня Императрицей, как сам Освободитель Арчибальд, ну или ладно, обойдемся без формальностей! – расхохоталась девушка, затем снова одарив свою партнершу томным взглядом. – Лана, приятно познакомиться.

– Спасибо что спасла меня, – все еще немного скованно улыбнулась девушка, тем не менее, ощущая, как защитные барьеры в ее психике рушатся один за другим.

– Да что ты! Не за что, дорогуша, если честно, я и сама уже подумывала, как бы не оказаться в компании того мудилы, Джакса, вообще, ума не приложу, зачем Ричард его позвал.

– О, если бы только знать, что вообще происходит в его голове… – вздохнула Энн.

– Кстати, об этом … Ты ведь не знала об этой вечеринке? – прищурила глаза Лана, – так ведь, Энн?

Энни слегка смутилась, ведь она вроде как не называла при ней своего имени.

– Ты точно мои мысли не читаешь?

Лана расхохоталась.

– Вполне возможно, но тут даже не нужно иметь каких-то паранормальных способностей, просто Ричард говорил о том, что всегда хотел попробовать групповушку с участием лиловокожей, вроде как чтобы гештальт свой какой-то закрыть, так он, кажется, попытался сумничать.

Энни успела за пару секунд проанализировать, что, к своему собственному удивлению, даже не разразилась праведным гневом, который обычно накрывает ее ото всякой даже самой, казалось бы, незначительной чепухи, и который она может продолжать держать в себе, даже когда окружающие сами не догадывались бы, что смогли чем-либо задеть ее. Это в полной мере относилось и к подобному пренебрежительному отношению Ричарда, что сквозило в его формулировках, при том, что Энни всегда считала себя его главным увлечением, и, хотя периодически речь заходила о возможности поэкспериментировать, тем не менее подобное отношение в свой адрес, когда ей предоставлялась роль экзотичного украшения вечера, о чем даже не соблаговоли заранее предупредить, она терпеть не собиралась. Всё выше перечисленное давало Энн все права вторгнуться в одну из соседних комнат, откуда уже доносились характерные звуки, и нарушить идиллию, что там царила, высказав этому зарвавшемуся козлу всё, что она о нем думала.

– Однако, вполне возможно, – быстро облагоразумила себя девушка, – что я просто устала от работы, или же это побочка от таблетки, которую я все-таки проглотила, и что начала так быстро действовать. Видит Богиня, я не чувствую никакого желания создавать конфликт, имея даже на то все основания. Всё это теперь просто ни к чему, ведь сложись всё иначе, я бы просто не встретилась тут с тобой и о, Богиня, я что, это всё вслух говорю?

Лана засмеялась еще громче и Энни, чувствуя свой организм по-настоящему, как будто в первый раз в жизни тоже позволила себе, полностью расслабившись, отдаться ничем не сдерживаемому хохоту, который заглушал даже громкие звуки парочек или, возможно, уже даже больше, чем просто парочек, доносящиеся из-за стен. Ее собственная звуковая вибрация вошла в некий резонанс со смехом девушки, что сидела напротив, и, глядя на нее, Энн всё никак не могла отделаться от мысли, что этот силуэт поглощает всё ее внимание, будто бы отражая ее саму, ту частью себя, которую она всегда неосознанно искала с самого рождения.

Немного успокоившись, Энн начала рассказывать про свои отношения с Ричардом, не забывая при этом упомянуть, что, несмотря на сегодняшнюю ситуацию, она всё равно обожала его член, его запах и всё, что было физически связано с ним, это было важно для нее. Всё повествование целиком и полностью, конечно же, не ограничивалось только лишь этими проявлениями привязанности, было упомянуто немало забавных и притом сугубо личных ситуаций, которые Лана с интересом выслушивала, удовлетворенно кивая, постоянно улыбаясь и заставляя тем самым Энни чувствовать себя лучшей рассказчицей на свете, будто бы она проникла в саму суть повествования мира и теперь видела всю свою жизнь, от рождения до текущего момента, как на ладони, во всех подробностях и со всеми причинно-следственными связями. Она даже могла смоделировать наперед всю грядущую драматургию событий, подобно невидимому писателю, который раскрывал перед читателем свой монументальный текст, но не на страницах книги, а будто бы напрямую проникнув в мозг своей самой дорогой на свете слушательницы. Так подробности встречи и последующего сожительства с Ричардом переплетались со встречами на ее любимой работе, которой предшествовал не самый веселый период поиска своего места и круга общения, связанный с недостатком личных средств. Однако всё это меркло перед тем фактом, что ее мать сумела сбежать с острова, где их наверняка ожидала смерть, разродившись крошечной Энни прямо на своем пути к свободе. К величайшей печали, мать ее умерла, заболев, как оказалось, практически сразу после переезда, эфирной болезнью, но, которая, благодаря силе своего организма, смогла, вместе с тем, ведя активный образ жизни, дотянуть до того времени, пока ее дочь не повзрослела. Все эти события, помноженные друг на друга, магическим образом подхлестнули интерес девушки к ее собственным исследованиям культуры древней религии и скрытого за этим внешним фасадом учения, родом с ее острова Святого Змея-Утконоса, что был несколько раз за последние столетия разорен агрессором. Империя Сердца выжгла всё хорошее, что было некогда у свободной и самобытной нации, оставив на ее месте лишь послушных, озлобленных рабов, исполнителей чужой воли сильнейшего, которые забыли о своей истинной уникальной истории. Узурпаторы насадили придуманные специально для рабов, совершенно несовместимые на самом деле с природой племен нормы, через во многом надуманные мифы, чья единственная функция – контроль послушного большинства, чтобы оно, безропотно работая, умирало на благо Империи и ее ставленников на самом острове Великого Лилового трайба Святого Змея-Утконоса, острова, на который она обязательно вернется и покажет своему самому дорогому человеку всю магию и силу, что еще осталось в этом месте, – закончила девушка.