– Спасибо тебе, – выдохнула Энни, обращаясь к своей спасительнице, – а то я уже и не знала, что мне… – только и успела произнести она, как незнакомка уже заключила ее в объятия, а их губы, соприкоснувшись, слились. Энн, от неожиданности проглотив капсулу, оправилась от первичного шока, тут же ощутив, как ее тело внезапно расслабилось само собой, после чего она полностью отдалась увлекающему ее потоку чувств, наслаждаясь тем, как каждый волосок на ее теле, наэлектризовавшись, поднялся кверху, а вся нервозность, что она испытывала еще мгновение назад, исчезла, будто бы ее никогда и не было.

40. В калейдоскопе видений, что, подобно густому лесу, заключили в свои объятия всех присутствовавших в этой комнате, лишь один из индивидуумов смог сохранить рассудок, наблюдая за тем, как остальные присутствовавшие начинают менять свои формы, становясь как будто бы частью общей сюрреалистичной картины, что их окружала. Они трансформировались то в божественные, то в видения самого ада, что в конечном итоге представляли собой всевозможные комбинации ситуаций, которые могли иметь место как в прошлом, так и будущем, включая как саму планету, на которой они находились, так и миры, выходящие не только за пределы этой солнечной системы, но и любой константы восприятия вообще. Там привычные законы физики становились не более, чем условностью, чьей-то прихотливой фантазией, а любые мысли также превращались в абсолютно ничего не значащие, и в полной мере этого слова плоские явления, что просто исчезали перед многомерным буйством единства сущности, которая совершенно не оставляла лишнего места для так называемого рассудочного мышления. Рассуждая подобным образом, ум путешественника, который был уверен, что знал всё о «материальном» мире, который оказался не более чем микроскопической лужицей, сам стал не менее крошечной лягушкой разума, что смогла всего одним смелым скачком перепрыгнуть из нее в океан, находящийся, как оказалось, не так уж и далеко. Вполне могло статься, кстати, и то, что сам океан, поднявшись гигантской волной, смыл и лягушку, и ее лужицу, и всё, что их окружало, полностью растворив в своей бесконечной силе и красоте.

В конечном итоге вся мощь этого видения трансформировалась в единый образ величайшей красоты – лица Богини, что наградила своим поцелуем свою избранницу, тем самым пробудив ее ото сна, а после, отстранившись, игриво подмигнула, дав той возможность самостоятельно открыть глаза и ступить на игровую площадку мира. При смене мира Богиня не исчезла насовсем, но лишь надела иную маску, и теперь смотрела на путешественницу окровавленным лицом дикаря, который, возможно насмерть, изнасиловал ее подругу и который одной единственной искрой своей ненависти сжег всё, что вообще было дорого Энн в ее новом доме.

– Ну, привет, сука, – криво усмехнулась несуразная маска физиономии варвара, что практически не поменялась за прошедшие тысячелетия. Он смачно сплюнул на пол сгусток крови, тут же мгновенно получив удар по голове толстенным томом, что сжимал в своей ладони Пауэлл, который мгновенно взревел, – ты, мразь, а ну-ка заткнулась!

– Ты в моем доме, животное, и не смей… – прервался на полуслове Пауэлл, с искреннем удивлением и непониманием вытаращившись на Энни, которая взорвалась смехом из-за комичности вида галантного коллекционера Пауэлла, ее доброго друга, которого она так редко видела в гневе и который так ему не шел. Даже несмотря на то, что перед ней сидел опаснейший убийца и рецидивист, который, возможно, поломал не одну судьбу, и Энн, и ее дорогой подруги Ланы в том числе, она, тем не менее, всё равно не могла заставить себя прекратить смеяться, и даже, когда из ее глаз брызнули слезы, продолжала хохотать.

Пауэлл аккуратно подошел к опустившейся к этому времени уже на колени Энн и очень осторожно, мгновенно переменив свой тон с гнева на милость, положил ей на голову ладонь, после чего как можно более мягко и ласково обратился:

– Энни, ты в порядке, дорогая?

– Всё… Всё нормально, – откашливаясь, проговорила Энни, понемногу успокаиваясь и внутренне радуясь тому, что этот резкий приступ практически закончился.

– Еще раз извини, – прошептал Пауэлл, – но мои медики позволили себе внести некоторые коррективы в твое состояние, чтобы стабилизировать как твои физические, так и ментальные…

– Лана!.. Лана в порядке?.. – перебила его подруга, не слишком интересуясь подробностями своего текущего положения.

– О, конечно, конечно, с ней всё в порядке! Она… – быстро протараторил Пауэлл, тут же замолчав, когда Энн с натянутой от уха до уха улыбкой и слезами на глазах впилась своим взглядом в его лицо, после чего пришло ясное осознание того простого факта, что соврать ей сейчас означало бы только то, что он навсегда умрет в ее глазах.

– Энн, поверь, сейчас не самое лучшее время для этого, но если ты с этим справишься, то Лана…

– Эта шлюха сдохла! – ворвался в интимное пространство разговора Энн и Пауэлла звериный рык, который сейчас больше был похож на оскорбительный хохот гиены – хищника, который беззастенчиво только что разобрался со своей добычей.

– Та шлюха, и ты, и все эти бляди у вашего сраного собора, все мертвы! А скоро и вся ваша цивилизация будет в огне! Мы в****м вас, – уже глядя на Пауэлла, истерично тряхнул головой вторженец, – ваших блядей, мужчин, детей, всех!! Как завещал Великий Оракул Бабочки, и увидим, как он вновь снизойдет в этот мир!

41. – Куда направляешься, красавчик? – никак не мог отогнать от себя назойливые слова, что так и роились, подобно надоедливой мошкаре, вокруг головы путешественника, который, не выдержав, уже занял боевую позицию, обнажив свой клинок.

– Покажись!

– О, вот это настрой! Мне нравится, ну что ж, вот она я, любимый!

Воин вновь резко обернулся, заметив какое-то движение на деревьях, однако, даже присмотревшись внимательнее, вновь не обнаружил там своего врага.

– Здесь, здесь! – вновь радостно раздался звонкий женский голосок.

Кровь юноши вскипела, и он, перекатившись так быстро, будто бы знал наверняка, что в него сзади летят стрелы, прислонился спиной к стоящему рядом дереву, чтобы прикрыть свой тыл.

– Молодец! Вот уже почти, ну почти! – расхохотался голос, заставивший воина сжать свои ладони на рукоятке клинка так крепко, что из треснувшей кожи просочилась кровь. Повидавший множество сражений юноша в свои двадцать с небольшим был уже опытным бойцом, а потому он, не теряя самообладания, переводил взгляд с одного объекта на другой в поисках мельчайшего движения, на которое готов был уже молниеносно отреагировать.

– Ну вот же я! – в лицо буквально выплюнул свою фразу «враг», повиснув вверх ногами прямо перед застывшей на мгновение от неожиданности физиономией путника, с которым он развлекался.

Инстинкты воина и тут не подвели, заставив его моментально совершить в сторону пытающейся его одурачить сущности несколько выпадов, которые эффектно пронзили воздух над Воином.

Моментально отскочив во время маневра от дерева, путник стал медленно пятиться назад, и буквально через пару аккуратных и быстрых шажков спиной уже наткнулся на нечто, что физически не могло появиться на небольшой опушке, поскольку ничто не могло бы с такой скоростью там оказаться в принципе, если только это не был самый настоящий демон, существо не из этого мира, которое и хотело сбить его с пути, а потому, заключил путешественник, необходимо было проявить хитрость и смекалку, чтобы обмануть это существо, поскольку любые иные попытки физически навредить ему окончатся провалом, и тут бесполезна вся сила и скорость, которой обладал юноша.

– Как тебя зовут? – попытавшись успокоить свой голос, чтобы не выдать свое волнение, которое вполне могло предательски выдаваться его телом, в котором неистово колотилось его сердце, спросил юноша существо, что находилось прямо сейчас за его спиной и даже слегка касалась его кожаной брони.

– Вообще-то, по правилам приличия путешественник сам должен представиться, – отозвались в голове воина слова, которые будто бы некто нашептывал прямо на ухо путнику.