Голодный Студент (хватая с витрины ватрушку). Можно мне?..
Продавец. Можно!
Муж жене (приводя в дом любовницу). А можно мы…
Жена. Можно!
Ребёнок (хватая десерт со стола грязными руками). Мам, можно я…
Мать. Можно!
Солдат на посту (доставая бутылку водки и оглядываясь). Ну, наверное, можно…
Вор (влезая в дом через окно). К вам можно?
Хозяин. Можно!
Вся Россия. МОЖНО! Ура!!!
Счастливый Александр идёт по красной ковровой дорожке, усыпанной лепестками цветов.
Александр (улыбаясь). Ах, как меня все любят! Ах, какой я хороший!
Внезапно в спину ему ударяется какой-то предмет.
Александр (оборачиваясь). Ай, кто это? Кто это в меня кинул? (Смотрит вниз.) Откусанным яблоком…
Толпа расступается. Стоит маленький чумазый ребёнок. Смотрит на Александра и корчит рожу.
Александр (возмущённо). Кто это? Почему он в меня кинул?
Гвардеец (на ухо). А это Пушкин, Ваше Величество. Он таков, да…
Александр (надувшись). Вот же ж мелкий сукин сын! Всем я нравлюсь, а ему – нет!
Быстро показывает ребёнку язык в ответ.
Елизавета Алексеевна (с укором). Саша, нельзя императору так себя вести! Он же маленький, а вы взрослый… вроде бы…
Александр (недовольно). Что значит «нельзя»? Нет теперь такого слова! Можно! Всё можно! Ура!
Все. Ура!!!
Елизавета Алексеевна (рука-лицо)
Сцена 16
Зимний дворец. Александр и Князь Куракин разбирают бумаги покойного императора.
Александр. О, смотрите, здесь одно из тех завещаний, которые батюшка писал перед своим отъездом на военный фронт Швеции в 1788 году! (Мечтательно.) Помнится, в детстве, когда несколько раз в год приезжали к родителям в Гатчину, мы играли в игру под названием «найди завещание». Батюшка прятал свои завещания, и тот, кто находил последнее, получал подарок!
Куракин. Какую-нибудь сладость?
Александр. Нет. Честь быть упомянутым в обновлённом варианте завещания в первом ряду… (Задумчиво.) Как ни странно, это было довольно весело…
Куракин достаёт очередную бумагу из сундука с бумагами.
Куракин (с умилением). О, а это его детское завещание! Я помню… он тогда болел и завещал мне своих собачек, и просил предоставить его тело науке для опытов…
Александр (доставая ещё одну бумагу). Кажется, в этом сундуке одни завещания… давайте другой посмотрим.
Куракин (доставая бумаги). Та-а-ак, что тут у нас? Ага, его детская переписка с Ломоносовым… которая не задалась. Потому он его не любил впоследствии.
Александр. Они не пришли к единому мнению?
Куракин. Нет, тот просто не отвечал на его письма, и Павлушка обиделся… счёл за оскорбление. (Достаёт ещё бумаги.) Так, ну тут всё понятно… его распорядок дня, письма деду Морозу… Кстати, а вот на них отвечали… Та-а-ак… Его неотправленные любовные письма к Вере Чогокловой… (Ухмыляется.) Он мне их читал, и не знал, что я уже признался ей в любви, и она ответила взаимностью. Эх… коварство юных лет! Так, что тут ещё… его стихи.
Александр (удивлённо). Он писал стихи?
Куракин. Стихи, прозу. У нас есть совместный незаконченный роман о кругосветном путешествии. Мы тогда ещё нигде не были, и поэтому придумывали сами, чего там есть… так, бухгалтерская книга учёта свечей в его комнате (убирает за пазуху), так, это мои ему письма из Надеждино, это тебе читать не надо, это личное… проект Конституции, заметки о лжи…
Александр. Что-что?
Куракин. Заметки о лжи – это его физиогномические наблюдения, позволяющие определить, врёт ему человек или нет… он на слугах практиковал данную методику и весьма преуспел.
Александр (выхватывая у него бумагу). Нет, я про Конституцию! Что это?
Куракин (недоумённо). Я думал, ты знаешь. Конституция – это свод…
Александр. Я знаю, что это! (Взволнованно.) Это моя мечта! Но как же это… я не знал, что отец так же разрабатывал её проект!
Куракин. Да, в восемнадцать лет. С Никитой Ивановичем Паниным и Денисом Ивановичем Фонвизиным. Очень весело было. (Насмешливо.) А вы думаете, либеральный кружок – это ваше оригинальное изобретение?
Александр. Я не знал, что отец имел такие идеи…
Куракин. В восемнадцать-то лет? Конечно. Мы преимущественно занимались критикой екатерининского режима, то есть произвола фаворитизма, и обсуждали идеи ограничения монаршеской власти посредством Конституции. Одним словом, все либеральные кружки устроены по одному принципу. Молодёжь собирается в тёмное время суток в тайном помещении, пьёт, курит и критикует действующее правительство.
Александр. И чем кончилось?
Куракин (пожимая плечами). Ничем. Государыня его отругала, велела не заниматься ерундой и женила на Наталье Алексеевне. Но у неё тоже были либеральные идеи… но потом она, к счастью, померла, и тогда государыня женила его на твоей матушке.
Александр. Ну и?
Куракин. Что и? И конец свободе и Конституции.
Александр (забирая бумагу). Ах, я должен поговорить с ним об этом! Это очень важно!
Куракин (вдогонку). И забери мой лорнет, я у него на тумбочке у камина оставил! Ну там, где вход через тайный дымоход…
Александр. Знаю!
Сцена 17
Александр идёт по дворцу, его нагоняет запыхавшийся граф Пален.
Граф Пален. Ваше Величество! Ваше Величество!
Александр (скорчив рожу). Фу, Пален, это вы? Чего надо?
Граф Пален (опешив). Вы не в настроении?
Александр (ещё больше скривив рожу). Нет, ну что вы, я так рад вас видеть…
Граф Пален. Ваша мать, Ваше Величество! (С возмущением.) Она меня терроризирует! Сначала я старался не обращать внимания на её оскорбления и обвинения, но это…
(Берёт его за руку и ведёт за собой.) Я вам покажу!
Подходят к двери кабинета графа Палена. На двери красной краской по-русски и по-немецки написано большими буквами: «УБИЙЦА!»
Смотрят на надпись.
Александр. Хм…
Граф Пален (в истерике). Вы видите, что она творит?!?! Это возмутительно!
Александр (озадаченно поворачиваясь к нему). Понимаю, Пален… Но с чего вы взяли, что это обвинение в ваш адрес?
Граф Пален (в шоке). То есть? Это же дверь моего кабинета!
Александр (показывая на надпись). Но здесь ведь нет имени! Не написано, кто убийца.
Граф Пален. Да всем и так понятно, кто!
Александр (в ужасе). Как? Неужели? Вы убийца?!
Граф Пален смотрит на него. Его взгляд тускнеет.
Граф Пален. Вот она, благодарность за спасение отечества… Спасибо вам.
Александр (приподняв брови). Прошу прощения? Благодарность? Вы ждали благодарности? Вы оставили ещё молодую женщину вдовой, и ждали благодарности?
Граф Пален (возмущённо). Я спас ей жизнь! Государь же хотел её выслать и заточить в крепость!
Александр (махнув рукой): Ах, бросьте! Это их супружеские игры! Он всю жизнь грозится всем оторвать голову!
