– Пока у меня есть время на него отвечать.

– Зачем ты полезла в горящее здание?

– Чтобы вытащить Лору.

– Но как ты знала, что она там?

Глядя на то, как Лекса то и дело отодвигает маску для ответа, мне стало немного стыдно за свой неуместный допрос. И снова Мэри была права – я выбрал плохое время. Но нужно узнать правду и поскорее, потому как, чем дольше она здесь находится, тем опаснее это для нее и для нас.

– Просто знала и все, – быстро ответила она. Я невольно вздернул бровь, и Лекса, заметив это, нахмурилась. – Ты меня в чем-то подозреваешь?

Хотелось бы ответить «да», но на этом дружескому разговору конец.

– Нет, конечно, нет. Просто… мало людей способны на такие геройства. Как правило, все мечтают о ситуации, в которой смогут проявить свои лучшие качества, защитить немощного, наказать обидчика, вынести бедолагу из горящего здания. А ты без видимых на то причин возвращаешься в горящее здание. Ведь ты же не могла знать, что в нем кто-то есть. Или могла?

Кислородная маска так и прилипла к лицу Лексы. Она снова нервно дышала, высматривая на моем лице подвох.

– Почему ты думаешь, что я не знала? Я знала, что Лора находится в химкабинете.

Я усмехнулся:

– Удивительно. Даже Питер не знал, где его возлюбленная. А вы с Лорой не подруги, насколько мне известно. Напротив, она тебя не слишком-то и жалует.

Я закусил губу прекрасно понимая, что фраза прозвучала очень грубо и прямолинейно. Теперь Лекса узнает, что я следил за ней пристальнее, чем она сама думала. К моему удивлению, Лекса совсем не разозлилась, наоборот, в ее глазах промелькнуло смятение. Целую минуту я наблюдал, как она рассматривает потолок. Нормальное сердцебиение и пульс говорили, что Лекса перестала нервничать, и тем не менее ответить ей тяжело.

Увлекшись изучением Лексы, я забыл о своем нежелании дышать и снова сделал вдох. В палате через одну как раз берут кровь у пожилого пациента. Я сильнее положенного сдавил диван. Рука лишь скользнула по кожаной обивке, хорошо хоть я не порвал ее. Но Лекса обратила внимание на скрип.

– Хочешь правду? – решительным голосом ответила она. – Ладно. Когда мы с Питером подходили к выходу, я услышала Лору, она позвала на помощь. Я сунула Питеру рюкзак и попросила подождать меня снаружи, а сама вернулась за Лорой. Ну как, доволен ответом?

– А Питер слышал Лору?

– Нет.

Я внимательно следил за Лексой, врет искусно, не придерешься.

– Почему ты замалчиваешь правду?

– Хочешь сказать, я вру? – возмутилась Лекса.

– Да, причем очень хорошо. Видишь ли, выход находится на противоположной стороне от химкабинета. Чтобы докричаться до вас, Лора должна была очень сильно напрячься. Не находишь странным, что Питер не слышал Лору, находясь рядом с тобой? Интересно, почему?

– Откуда мне знать, – возмутилась Лекса. – Знаешь ли, Тайлер, если ты собирался обвинять меня во лжи, то приходить вовсе не стоило. В следующий раз, когда придется кого-то спасать, я обязательно уточню, подходят ли условия лично тебе.

– Извини, – я осекся, понимая, что вот-вот начну ломать дрова, о которых предупреждала Фиби. – Я не прав. Правда, прости, я не хотел тебя задеть. Просто позволил себе лишнее любопытство.

Лекса тяжело вздохнула и, прислонив к лицу маску, отвернулась в сторону, рассматривая Питера. Друг из Питера, нужно признать, сомнительный, да и джентльмен тоже. Выбежав из библиотеки, он и словом не обмолвился о том, что Лекса вернулась в горящее здание.

Сейчас, глядя на Лексу, я впервые задумался: а вдруг я ошибаюсь, вдруг семья была права, и Лекса простой человек, а моя способность дала необъяснимый сбой. В больничном белом свете она выглядела совершенно по-человечески. Длинные каштановые волосы с легким отливом меди, спутанные от езды на мотоцикле и из-за побега из горящей библиотеки, хаотично спадали вниз по плечам. Янтарные глаза, в которых сейчас нет и следа красных, звериных, нормальный цвет кожи, человеческий. Но ладно с этой способностью, я ведь видел воочию перевоплощение.

Перебила мои размышления внезапно открывшаяся в палату дверь. Я понадеялся, что пришел врач, но ошибался. На пороге стоял отец с суровым выражением лица и немного шальными глазами, будто явился тащить меня за шкирку домой. Он метнул взгляд в сторону Лексы и вздохнул.

Человек бы ни за что не догадался, что отец несся сюда через лес впопыхах. Да и я бы не разобрал, если бы не знал отца, который наверняка даже не успел обдумать вариант с машиной, а просто сорвался с места и устремился спасать Лексу от меня или наоборот.

Отец у меня крайне беспокойный, он боится за семью, чувствуя за нас ответственность, что совершенно лишнее. Не раз его сверхопекунство разъединяло семью и заставляло нас сбегать куда глаза глядят, но, кажется, отец не тот человек, кто учится на своих ошибках.

– Тайлер, как ты, с тобой все хорошо? – начал свой спектакль отец.

– Все хорошо, – ответил я, не поворачиваясь к нему.

Лекса издала еле слышный смешок, но достаточно громкий для наших с отцом ушей. Я поднял бровь, намекая, что глупо разыгрывать сцену беспокойства за мое здоровье. Минуту мы сверлили друг друга взглядом.

– Пап. Ты можешь идти домой.

Отец лишь поджал губы. Краем глаза мы заметили, что Лекса с интересом следит за нашей пантомимой.

– Выйдем на минутку? – сурово сказал отец.

Мы вышли в коридор. Медсестры ходили от палаты к палате, но нашу почему-то огибали стороной. Видимо, другие пациенты нуждались в более экстренной помощи.

Отец повернулся ко мне. Он был зол, очень зол. Каждый день после случая в библиотеке, возвращаясь домой, я выслушивал морали о семейных ценностях, важности сохранения тайны и об опасностях, которые скрывает наш мир.

– Тайлер, – еле слышным голосом начал отец. – Я понимаю, что тебе любопытно, но ты хоть имеешь представление, как сильно подставляешь семью? Меня, маму, Фиби?

– Любопытно, что ты упомянул только их, – я принял лучшую оборонительную тактику – нападение.

Отец лишь глубоко вздохнул.

– Тайлер, она не похожа на одну из нас.

– Сейчас нет. Но ведь я видел…

– Сын, послушай. Даже если ты окажешься прав, что дальше? Если она способна так искусно нас обманывать, ты представляешь, кем она может быть? Она вполне может оказаться шпионкой, а ты выстилаешь дорожку прямиком к нам.

– Пап, если бы она оказалась одной из них, то давно бы уже стояла на нашем пороге.

– Тайлер… Даже если она простой чужак, то пусть идет своей дорогой. Ты же знаешь правила. А вдруг они решат, что это мы привели нового вампира в город?

– Не нужно напоминать мне о правилах, их я знаю досконально, – ничто не злит меня так, как рамки, в которые нас загнали, и уж кому-кому, а мне приходится из-за них хуже всех. – Но они тоже не дураки и прекрасно понимают, что мы не станем приводить новых вампиров наперекор им. Думаешь, они не знают, что сюда и так вечно кто-то заявляется? Но нам еще никаких претензий не выставляли.

Мы оба были упрямыми, я прекрасно осознавал, что этим пошел в отца. Самое неприятное в этой ситуации то, что отец был отчасти прав. Будет очень плохо, если Лекса окажется той, кого отец так сильно боится. Но в отличие от отца я настроен вполне оптимистично. К тому же, если бы нашей семье грозила серьезная опасность, Фиби бы об этом узнала.

– Пап, не волнуйся. Я не раскрою нашу семью, обещаю. Доверься мне, пожалуйста, – тихо произнес я.

Отец еще какое-то время изучал меня и, поняв, что из больницы сможет вытянуть только силой, сдался. Тяжело вздохнув, отец развернулся и неспешно пошел по коридору.

Вернувшись в палату, я застал Лексу в полусогнутом состоянии: она сдавливала виски и учащенно дышала.

– В чем дело? Тебе плохо? Я сейчас позову врача, – я потянулся к кнопке, но Лекса не позволила ее нажать.

– Нет, не нужно. Все хорошо!

Лекса смотрела вперед невидящим взглядом, сейчас она жутко была похожа на лунатика.

– Уверена?