И мое молчание длилось полгода.

Антонио довольно быстро успокоился и робкими поползновениями в виде жалобных сообщений нащупывал почву для возврата в прежнее русло наших псевдосемейных отношений. Я игнорировала эти попытки. Даже его сентиментальное сообщение о землетрясении на Искье, которое случилось по моим следам, не изменило моего решения.

Его изменил Новый год. Ведь даже злые ведьмы добреют в преддверии Рождества. Правда, вместе с итальянцем под амнистию попал и мой муж – после девяти месяцев раздельного проживания и девяноста девяти его просьб ко мне дать ему второй шанс.

И моя жизнь снова потекла по двум направлениям – в реальном и виртуальном пространстве. Прискорбно было то, что суррогатный муж, коим я окрестила Антонио, больше интересовался событиями моей жизни, чем настоящий, который своим отношением к семье напоминал нечто безучастное из папье-маше.

Про жизнь семейную.

Как-то не доверяю я этому прилагательному и пока не считаю себя замужней (почти год раздельно не может пройти бесследно), несмотря на то что состою в официальном браке и в доме моем живет особь мужского пола – муж. Для меня это эксперимент, почти научный. Бывают результативные дни, бывают антирезультативные. Но, как увлеченный своей гипотезой ученый, я не сдаюсь. Если хандрю, то не больше пяти минут, а если радуюсь, то минимум световой день. Но разве истинную любовь стоит дрессировать?..

Минуты отчаяния – это самое ужасное. Ночь, состоящая из них, полна бессонницы и непрекращающегося зуда. Очень тяжело дается поражение надежд. Особенно тогда, когда были искры их свершения, но огонь так и не разгорелся. Странно, но признавать очевидное очень тяжело, очень. Чувствуешь себя ядом отравленной. Дом становится токсичным пространством. Простынь, на которой лежишь без сна, жжет во всех местах, а ты мечешься по дивану взад-вперед с пересохшим горлом: и вставать в напряженно-холодную темноту комнаты нет желания, и лежать не хватает душевных сил. Утро приходит как избавитель, но лицо его серое и ничего не сулящее – до того момента, пока ты не примешь судьбоносное решение.

Еще страшнее – выходные не с тем человеком. Чехов с иронией писал: «Если боитесь одиночества, не женитесь». Вроде просто сидим в одной комнате, но его внутреннее несогласие со мной, неудовлетворенность, злость, жадность, невежество отравляют воздух с такой быстротой и густотой, что через десять минут этого соседства начинаешь задыхаться с чудовищной силой. Как страшно так тратить время, как стыдно, что не находишь в себе сил прервать эту пытку, хотя имеешь такую возможность. Это непомерная плата за иллюзию счастливого будущего. Расплачиваешься несчастьем за мечту быть счастливым. То есть товар еще не получен, но деньги за него снимают ежедневно. А товар пока в дороге, и точный срок его прибытия неизвестен, как неизвестно и то, в каком виде он придет: исправном или нет. Так стоит ли платить? С кого теперь спрашивать? Остается спрашивать с себя.

И вот настал день, когда я, глядя в зеркало, лицом к лицу с самой собой, приняла ответственность за решение спасти отношения с мужем. Без расчета на взаимность, без условий бартера, без иллюзий успеха. Готова сложить весь свой арсенал амазонки, который я копила семь лет. С открытым сердцем, с миром в душе, с готовностью к переменам внутри себя. Хочу услышать все, что не слышала раньше о желаниях мужчины, с которым провела двенадцать лет, и рассказать о своих. Готова к ежедневному труду над собой, как человек, пришедший к сенсею для постижения боевых искусств, только учитель мой – внутри меня.

Вчера взорвалась слезами при совместном просмотре фильма «Дневник памяти». К моему изумлению, муж взялся меня утешать объятиями и на фоне титров на экране произнес:

– Хороший фильм.

Удивительное рядом…

А спустя неделю я готова признать свое поражение в эксперименте сохранить семью.

Каждый раз это – как маленькая смерть. Больно так сильно, так глубоко. Потому что искренне старалась, душу вкладывала, ломала свои стереотипы. В ответ – грубость, жестокость, истерика. Не могу терпеть и не хочу, чтобы со мной так обращались. Очень трудно после такой обратной связи придерживаться изначально определенной тактики: хвалить его, давать отдачу, вдохновлять на дальнейшие, хотя бы микроскопические, подвиги. Вижу, как запутанно живут другие, как страдают и думают, что это нормальное течение отношений. А время идет и расходуется на обиды, унижение, разочарование, боль и слезы. Даже когда мы вместе и, по-моему, замечательно проводим время, вдруг происходит нечто, что разбивает меня на куски. Его взрывы гнева спонтанны и неконтролируемы.

Не знаю, как скинуть этот неподъемный рюкзак с тяжелым чувством ответственности за все. С ворохом установок и страхов, которые мама усердно вкладывала в меня, старательно собирая в дорогу к женскому счастью. Инструкция по применению меня интересна только мне. Маму она обижает, мужа вгоняет в злое отчаяние, сестру раздражает. Только дети готовы ее читать из любопытства, которое свойственно их возрасту, и с любовью, чтобы улыбка чаще расцветала на моем лице.

Иногда так хочется понаблюдать за собой со стороны. Как тот голубь, который часто следует за мной, особенно в непростые моменты. Идет рядом минут десять-пятнадцать, не спеша, по неудобному маршруту, спокойно, но в поспевающем за мной темпе. Когда я его впервые заметила, была очень неуютная погода, поэтому я еще больше удивилась: зачем птице идти по земле, синхронно с человеческими шагами, при таких метеоусловиях? Недоумевая, мне пришлось пообещать ему, что я справлюсь, и он, заручившись гарантией, упорхнул по своим делам.

Занимательное дело – просмотреть свою жизнь, как пленку, мотая ее взад-вперед. Провожать себя на будничные подвиги по-матерински добрым и уверенным в себе взглядом. С улыбкой смотреть на свои переживания, которые в онлайн-режиме кажутся такими серьезными, хотя в конечном счете едва ли способны оставить после себя значимый след.

Сегодняшним холодным сентябрьским утром у меня есть я. Снова все любопытно, снова в голове интересные дела и великие планы. Вечера наполняю детьми: оказывается, даже делая с Лисой уроки, можно увлекательно провести время. Лисичка растет поминутно, очень неординарная личность. Лео харизматичен и прекрасно знает об этом. Неспешен и мудр, как и положено Льву, обладающему природной статью. Не хочу упускать моих детей, хочу внимательно впитывать свое материнское счастье.

Не покидает чувство, что я способна на большее. В работе, в увлечениях, в любви. Не пойму, что за ограничитель сдерживает мои таланты. Кажется, вытащить его – и счастье польется на меня густым и нескончаемым водопадом.

Листья переоделись, жаль, что не к ужину. Время моего рождения. Время ярко-желтых листьев, которые манят пошевелить их ногами и радуют еще неясный утренний взгляд. Пожирая их глазами, моментально наполняешь себя энергией. Время дождей, которые смывают все ненужное и проявляют самое важное. Время разговоров с детьми, которые теперь уютно суетятся в гнезде по причине сумерек, поменявших свой график работы на более ранний. Время горячего чая, пышного одеяла и новых книг, которые легко возвращают проветренное уральскими сквозняками вдохновение. Время объятий в необъятной России.

Голова ужасно трещит: то ли от вчерашнего пива, то ли от недельного недосыпа, то ли от погодных катаклизмов.

Завтра мне тридцать восемь.

Это мало. Всего тридцать восемь дней рождения, тридцать восемь попугаев или, к примеру, тридцать восемь тысяч рублей – на них много не купишь. Чувствую себя лет на двадцать шесть. Тяга к знаниям не ослабла, все новое радует, много чего хочу попробовать. Может, на тридцать девятом году своей жизни я поеду в Монако или освою ремесло визажиста. Точно знаю: в моей жизни будут интересные встречи и люди, новые наряды и вкусовые ощущения, а может, и новая любовь. Хочу радости и удовольствия, как никогда прежде. Думаю не о перспективе и, тем более, не о правильном горизонте, а о том, что принесет мне улыбку, смех, счастье. Хочу быть собой, веселой и красивой. Так хочу, чтобы все хорошее в нас и в мире не кончалось. Интерес к миру вокруг как в восемнадцать лет.