— Вы очень гармонично смотритесь вместе, дочь. Как две половинки.

Дочь покраснела, как вареный рак и благодарила наступающие сумерки. И сама не знала, отчего покраснела: толи от смущения, толи от удовольствия, затопившего каждую ее клеточку.

У дверей подъезда Лавров обнял Машку, которая четко пропела ему «Спасибо, ты классный» и чмокнула его в щеку. Вера Павловна пожала ему руку, поблагодарив за необычный подарок. Он обвел взглядом каждую из Медведевых и не удержался от улыбки: каждая из них лучилась от бурливших в них эмоций. Вера Павловна от счастья за дочерей, Маша от радости, что приподнимала ее над землей, Оля… Оля, кажется, вообще поплыла.

— Вера Павловна, я украду у вас Ольгу на прогулку, — вдруг став серьезным предупредил Лавр.

Женщина махнула им рукой на прощанье, и, прежде чем они вместе с Машей скрылись из виду, девчушка вновь кинулась к нему. Он подхватил ее на руки и уже сам коснулся губами шелковистой щечки.

— Пока, принцесса. С праздником!

— Спасибо!

Он повернул голову, почувствовав на себе чей-то острый внимательный взор. Оля стояла, сложив руки под грудью, и смотрела прямо на него. Странная таинственная улыбочка играла на ее губах.

— Что? — резко спросил он.

Она лукаво погрозила ему пальцем.

— Ох, смотри, Лавров! Влюбишь ты Машку в себя, и придется еще мне на старости лет нянчить ваших детишек. Она ведь, наивная, не в курсе, какой ты…, — Оля неопределенно повела рукой в воздухе.

— Неотразимый? — Артём изогнул бровь и встал прямо напротив дерзкой девчонки, глаголющей тут невесть что. Хотел добавить, мол, это Машка будет нянчиться с их с Ольгой детьми, но, не рискнув услышать в свой адрес язвительную выволочку, мудро промолчал.

— Нет, — качнула головой Оля, — такой…

— Сильный? Красивый? Весёлый?

— Самое главное — скромный, — расхохоталась Оля.

— Вообще-то, цель моя несколько иная, — он осторожно подхватил ее под локоток и повел к машине. Усадил в салон, и пока она пристегивалась, он уже успел обойти капот и сесть за руль. Взревел двигатель. — Ну, поехали что ли, Оля?

— Куда едем? — спросила она спокойно, сложив руки на коленях.

— Не знаю. Без разницы, — отозвался он, чувствуя, что сказал чистую правду, и как-то от этого стало на сердце легко и светло. С Ольгой ему всегда было хорошо. Рядом с ней он отдыхал душой. С ней никогда не нужно притворяться и лгать, изворачиваться, чтобы избавиться от чьего-то неприятного общества. С Медведевой всё просто. Что есть, то есть. Она по правую его руку, а ему больше ничего в жизни не нужно. Ну разве что, кроме как претворить в реальность кое-какие неприличные вещи.

Катались долго, нарезая круги по ночному городу, и молчали. Молчание их было красноречивее тысячи слов.

Аромат Артёма наполнял салон автомобиля, и Оля тонула в этом ставшем таким родным, почти своим, запахе. Слова признания жгли язык, но упрямые сомнения вставали барьером на их пути. Девушка внутренне сжималась каждый раз, стоило Лаврову бросить мимолетный взор в ее сторону. И хотя в салоне было темно, Оля ощущала, как он касался ее лица невидимой лаской. Вздохнув, девушка все решилась сказать то, на что хватило смелости:

— Спасибо тебе, Артём.

— За что?

— Признать трудно, но все равно скажу, потому что это правда.

Артём затаил дыхание, но почувствовав, что она намеревается сказать ему нечто важное, захотел разрядить обстановку и поддразнить ее.

— Влюбилась в меня, Медведева?

Девушка приглушенно кашлянула от неожиданности, чем вызвала тихий смех мажора.

— Ты все-таки считаешь себя центром вселенной, да, Лавр? Нет, не центром — пупом! — и округлила глаза.

— Ну, так да или нет? — глянул он нее.

— Ты за дорогой следи, а.

Он неопределенно и весело хмыкнул:

— Так чего там ты сказать хотела?

— За Машку спасибо. Рядом с тобой сестра оживает. Понимаешь…будто папа рядом. И ей реально проще говорить, когда с ней ты общаешься. Охотно идет с тобой на контакт, и доверят тебе. Ты…ты ведь не обидишь ее, Артём?

Тревога в голосе Оли неприятно царапнула что-то в душе Лаврова.

— От меня Машке зла не будет, слово тебе даю. Помни об этом, Медведева.

Облегченный выдох девушки сказал ему о многом. Как минимум о том, что она ему верила. Он свернул на стоянку недалеко от набережной.

— Пошли гулять! — велел он.

Они вышли в ночной город, воздух которого был наполнен теплым ветерком и запахом молодой листвы. По широкой, освещенной мягким светом фонарей, набережной прогуливались парочки, на лавочках под деревьями сидели молодежные компании. За толстыми парапетами плескалась темная вода реки.

К удивлению Артёма Оля позволила ему обхватить себя за плечи и сократить расстояние. Прошли немного дальше, где было не столь оживленно и остановились. Оля поставила локти на ограждение, Артём встал очень близко, так, что бедра их соприкасались, вызывая в ней волну жара. Его рука уверенно покоилась на ее плече, широкая ладонь свешивалась вниз где-то в районе груди. Лавров порывался ей что-то сказать, чувствовала Оля, и мысленно благодарила его за нехарактерную нерешительность. Когда он нарушил молчание, от проникновенного тона его голоса внутри девушки что-то взорвалось, ломая все сомнения.

— Я тебе должен кое-что сказать, Оля. Серьезных отношений у меня никогда не было. Я считал их обузой. Но с тобой…с тобой я хочу попробовать. Хочу, чтобы ты была моей девушкой. А потому, не кажется ли тебе, что мы должны попробовать быть вместе? — сказал и умолк, напряженно ожидая ее ответа.

Его признание ошпарило, и рой противоречий зажужжал в ее голове. Кто будет любить в этих отношениях? Она одна. Боже! Она любит его! Любит мажора… Оля вздохнула и закусила губу. Однобокая любовь никому еще счастья не принесла. И хотя слов о любви Артём не произнес, Оля к своему вящему удивлению, была готова, как говорил Лавров, попробовать. И даже готова была проиграть.

— Кажется? — нарушила молчание Оля. — Нет, я… уверена, что попытаться мы можем. Все-таки ошибки — это опыт, пусть в большинстве своем и болезненный.

Сердце Артёма встрепенулось. И вроде бы даже кровь к щекам прилила от волнения. Тьфу ты, как девица невинная! Он аккуратно захватил в изгиб локтя шею Оли, прижимая к своим губам ее щеку.

— Больно не будет, Оля, обещаю. Всё будет честно, — выдохнул он и горячо зашептал. — Поехали ко мне, Оля.

Она умудрилась повернуть к нему свое лицо и всмотрелась в его собственное, ища там тень насмешки. Но видела только неподдельное…обожание?! Представив всего на секундочку, что же может произойти между ними в квартире Лаврова, Оле стало жарко. Кажется, она сгорала от нетерпения, вспомнив всё то, что обещал ей Артём. И с губ ее уже готов был сорваться ответ, как за их спиной раздался насмешливый голос.

— Лавр?!

Они обернулись одновременно. Перед ними стояла подвыпившая компания — Кира, Дэн и Серега. Оля на каком-то тонком уровне почувствовала, как Артём вновь стал закрытым. Вернулся именно Лавр — циничный жесткий мажор, который, сцепив зубы весь как-то подсобрался. Словно ожидал удара. И он прилетел, правда, не ему, а ей — Ольге.

— Ты и… она? — Кира почти брезгливо осмотрела девушку. — Я всё еще надеялась, что ты придешь в себя.

— То есть это — правда? — вытаращился Дэн.

— Так вот на кого ты нас променял? — разочарованно покачал головой Добровольский. — На барменшу.

— Идите, куда шли, — обманчиво ровным голосом посоветовал им Артём.

— Да ты чего, Тёмыч?! — Дэн взмахнул руками.

— Не ваше дело, отвалите, — просочилось сквозь его губы.

Артём даже не заметил, как их с Олей разделили, когда между ними встали Кира и Сергей с Дэном. Парни всего на пару шагов оттеснили Лавра, Кира, надув губы, обратилась к Ольге.

— Дорогая, а ты случайно дверью не ошиблась?

— Обо мне не волнуйся, дорогая, я дорогу найду, — в тон ей ответила Оля. Она нутром чувствовала — быть беде. Гнетущее ощущение навалилось на нее, словно тысяча тяжелых одеял, под слоем коих она начала задыхаться.