...Мы стремительно привыкали друг к другу.

  И наши тела приучались (приручались), легко и доверчиво откликаясь на нежности.

  Припомнился один чудной случай.

  Как-то (Игорь тогда гостил у меня) мы очень долго гуляли, замерзли, устали.

  Поужинав, легли и сразу уснули.

  Среди ночи неожиданно проснулась, не ведая причины.

  Тихо лежала, думая о нас, испытывая приятное слегка щекочущее чувство, затем это стало мешать мне, становясь неприятным, тянущим, болезненным, не давая уснуть.

  Плоть откровенно требовала, но не будить же из-за этого утомившегося любовника. Встала, начала ходить, по комнате, терзаясь все более.

  Все, не могу! Что меня вело?

  Снедаемая желанием, склонилась над моим любимым, приблизила свое лицо к его спящему мышонку, коснулась, прошептала:

  - Малыш, ты мне очень нужен!

  И вдруг (не чудо ли?) он потянулся, зевнул, подрос, надулся, приподнимаясь, продолжая расти, даже пригубила в знак благодарности, после чего его 'готовность' стала полной.

  Ну и? Вожделение не ведало сомнений!

  Встала на колени над спящим мужчиной и осторожно 'наделась' на его не спящий орган, удерживаясь на коленях, едва касаясь ягодицами бедер недвижного любовника.

  Он ровно дышал, продолжая спать, или делая вид.

  Тихо задвигалась (хотя очень хотелось запрыгать), стараясь не разбудить, тянущая боль ушла, постепенно перерастая в сладость.

  Приложила пальчик к 'спусковому крючку', ускоряя развязку.

  Наслаждение легко нашло меня.

  Взорвалась, выдохнула восторг, содрогаясь, зашлась толчками конвульсий, закричала безмолвно, и мне стоило огромных усилий, чтобы мои крики были не громче шепота! Милый так и не пошевелился.

  ...Утром я с понятным любопытством спросила у него, как ему спалось, на что он ответил, что славно, но его мучили эротические сны с моим участием. Если он и лукавил, уж очень правдоподобно...

  Любовь необычайно обострила мои чувства, ощущения.

  ...Я часто звонила Игорю.

   Едва заслышав его голос, все мое тело, все его жилочки начинали вибрировать, трепетать, резонируя с его баритоном, приводя меня в транс.

  Я теряла себя, становилась рассеянной, отвечая невпопад, без причины виновато улыбалась окружающим, как бы извиняясь за свое счастье, и только то и делала, что торопила, подгоняла время, приближая скорую встречу с любимым.

  Время без него считала бесполезно утерянным.

  И, наконец, дождавшись встречи, увидев его, как птица, вопреки притяжению земли, летела. Скорей, скорей!

  И затем, погрузившись в любимые очи, купалась, тонула, погибала.

  Меня охватывало удивительное состояние полета, никогда не испытываемое мною ранее.

  Как будто, находясь на качели, я летела (падала) вниз - захватывало дух!

  Когда же он целовал меня, касался, гладил - в глазах все плыло, ноги отказывали, подкашивались.

  Ему приходилось удерживать меня, дабы я не рухнула (и где тот полет?), хотелось немедленно принять горизонтальное положение, и пить взахлеб из его рук, губ нежность, любовь...

  Нередко случалось так, что нас обоих одновременно охватывало непостижимое состояние взаимного погружения.

  Время останавливалось, мир замирал, безлюдел, никого, только мы вдвоем.

  Как-то, замерзнув, мы заскочили в кафе, сели, греясь, наслаждаясь теплом, медленно растекающимся по телу, сделали заказ.

  Затем, ожидая, взялись за руки и загляделись завороженные друг в друга.

  Очнулись лишь, когда выключили свет, кафе закрывалось, еда осталась нетронутой...

  Я расцвела и стала невозможно, непозволительно красивой.

  Вся светилась от любви, несла ее, заражая окружающих, щедро рассевая ее.

   На моем лице сама по себе появлялась странная, загадочная улыбка, заставляя улыбаться встречных, казалось, я знаю что-то такое, какой-то, известный только мне, секрет (тайну), чего не знают, и никогда не узнают, другие.

  И это была правда!

  Наташка, подруги, знакомые сопереживали моей любви, завидовали мне светлой завистью, тянулись ко мне, желая хотя бы погреться в лучах моего счастья.