— Боги, — пробормотал он. — Ваше величество! О Боги!

Внезапно ей пришло в голову, что Скараш может стать полезным союзником, если ему в принципе можно доверять. Центурион, сиды… нет, она не ударилась в панику. В действительности она отнеслась к поцелую даже спокойнее, чем юноша, — судя по его виду, ее собственный испуг был меньше.

— Определенно в обличье импа вы нравитесь мне больше.

Скараш только и мог, что пролепетать снова: «Боги!» — ну точно, как имп.

— Пора идти, не так ли?

Он кивнул и, не произнося ни слова, поднял фонари. Инос взяла у него свой, и они двинулись в путь через подвалы.

Она изгнала призраков-сидов! И не использовала магию сознательно или бессознательно, чтобы свести мужчину с ума, а когда мужчина поцеловал ее, то ей это даже понравилось.

И что бы ни говорил Элкарас, чего бы ни боялась тетушка — она даже и не вспомнила в тот момент об Азаке.

Инос думала о Рэпе.

Еще одна скрипучая дверь, несколько ступенек вниз, другая дверь. Скараш остановился.

— А в этом погребе никогда ничего не хранили, — сказал он приглушенным голосом. — За исключением людей. Его использовали, чтобы пугать всяких мелких сошек.

Инос вошла вслед за ним в комнату и сморщилась от отвращения. Низкие своды, в свете фонаря на стенах блестят капельки влаги, раздается мерный звук капающей воды. Азак сидел прямо на камнях, рукой прикрывая глаза от света. Она ужаснулась — ни лежаков, ни табуреток, темно, сыро, воздух спертый. Единственное, что можно было назвать в этом помещении мебелью, так это ведро. В этой конуре джинн с трудом мог вытянуться, а лодыжки были прикованы ржавыми цепями к кольцу, вделанному в камень в центре комнатушки.

— Доброе утро, любовь моя. Или уже вечер?

— Они что, не кормили вас? И не давали воды? Что за зверство такое?

— Обычная практика принуждения.

Он отнял руку от глаз и, мигая, уставился на ее спутника.

— Скараш ак'Артарк ак'Элкарас, государь. Легкомысленно жертвуя своими роскошными штанами, Скараш встал на колено на мокрый камень и склонил голову.

— Государь? — Азак вложил в это слово все презрение. Скараш взглянул на него.

— Я истинный араккаранец, ваше величество. Один из ваших верноподданных.

Откуда он такой явился, этот серьезный молодой человек? Баловства на лице как не бывало, лицо в тусклом свете фонарей выражало решимость и собранность. Даже голос стал хрипловатым, типичным для южных районов Зарка.

Азак пожал плечами. Он пошевелил ногой, и в ответ раздался звон цепей.

— Тогда полагаю, как преданный слуга ты вызволишь меня отсюда.

— Для меня это большая честь, государь! — Юноша вытащил ключ и потянулся к замку.

— Стой! — гаркнул Азак. — Я не даю обещания никому, тем более какому-то вшивому выскочке купчишке!

— Государь!

— Нет! Если ты пришел, чтобы уговаривать меня быть паинькой и чтобы я дал слово, то это пустая трата… — Азак закашлялся. — И к вам это относится, — бросил он Инос.

Тупой осел. Упрямец! В этих катакомбах он не протянет и недели. Инос и пяти минут здесь не пробыла, а кости уже пропитались сыростью. А он сидит тут уже целую ночь. Дурачина безмозглая!

— Прошу вас, государь! — умолял Скараш. — Разрешите сказать одно слово!

— Полагаю, что могу уделить тебе пять минут.

— Сэр, в Алакарне легионы Империи…

— Всегда так было. Дальше!

Слова так и посыпались из Скараша:

— Гораздо больше войска, чем мне приходилось когда-либо видеть. Я уже десятый раз в Алакарне, но такого никогда не было. Я прибыл сюда незадолго до вас, государь, и у меня не было времени выяснить все поточнее, но я узнал, что в прошлом месяце прибыл Двадцатый легион, а теперь расквартировывается Двадцать второй. Говорят, эмир под домашним арестом. Ходят слухи, что в Гарпоне восстание и за этим стоит Империя.

— О Бог Испытаний!

— А в порту — Четвертая эскадра.

Азак посмотрел на Инос, но потом, видимо вслед за ходом мыслей, перевел тревожный взгляд на Скараша.

— Можешь поклясться, что это правда?

— Да, государь! Пусть Добро отвергнет мою душу!

— Это твой дедушка тебе рассказал?

— Нет, государь. Сомневаюсь, что он вообще что-нибудь знает об этом. Он еще не выходил из дому. Я хочу сказать, что я прибыл вместе с караваном, а он… ну, вы знаете.

Азак фыркнул и, загремев цепью, обнял колени руками, положив подбородок на локти, задумался, глядя на свет фонарей.

— Сначала они ударят по Гарпону, верно? — прошептал Скараш. — Потом вдоль побережья… город за городом… по одному?

Азак бросил на него взгляд.

— Вот как? Купцы стали разбираться в военной науке? Но в голосе его слышалось уважение.

— Кампания Жи-Гона — я в школе учил. И Вдовья война начиналась так же.

— Правильно, мастер Скараш. Нельзя провести армию через пустыню, поэтому им всегда приходится идти вдоль берега. Обычно нападают с севера, но иногда и с юга.

— Но мы, джинны, никогда не объединяемся, до тех пор, пока не становится поздно. Зачем ждать, пока они придут и съедят нас со всеми потрохами. Поезжайте обратно в Араккаран, государь, и поднимайте свое черное знамя, пока еще есть время!

— О Бог Сражений! — Азак в изумлении покачал головой. — Это бессмысленно. Они не смогут зимой подвозить продовольствие и припасы через Гобль. Они могут снова попытаться пересечь Тум… ведь эльфы ни за что не позволят им пройти через Илрейн. Может быть, тогда через Керит? Неужели они снова собираются брать Керит?

— Не знаю, государь, я всего лишь торговец. Азак хмыкнул.

— Они могут захватить Гарпон сейчас, а весной предпринять главное наступление! — Азак застонал. — Какие он ставит условия?

— Никаких, ваше величество. — Скараш принялся возиться с ключом, но замок заржавел и не поддавался. — Вы свободны. Никаких обещаний не требуется.

— Что?!

Азак посмотрел на Инос.

— Это правда. Он сказал, что мы отправляемся в Хаб. Он оплатил наш проезд. Через три дня отплытие.

Азак присвистнул от удивления и уставился на нее, не обращая внимания на то, что замок наконец щелкнул и открылся. Скараш снял цепи. Тогда только Азак посмотрел на ноги и, растирая лодыжки, проговорил:

— Благодарю тебя, мастер Скараш. Возможно, нам представится случай поговорить позже. А теперь я определенно не отказался бы от ванны.

— Сию секунду, государь! — Скараш уже стоял на ногах, держа в руке фонарь. Шаги его затихли, вдалеке послышался визг дверных петель.

Азак усмехнулся.

— Не дождался официального разрешения уйти. Не силен в этикете.

— В чем еще он не силен? Я никогда не слышала, чтобы он так говорил, как сейчас с вами. Всю дорогу сюда он разыгрывал великосветского импа.

Имп-волокита.

— Скараш? Он же хамелеон, человек с тысячью обличий. Я наблюдал за ним во время перехода по пустыне. Он станет выдающимся торговцем. Он изображает то, что хочешь увидеть, говорит то, что хочешь услышать.

И целует, когда хочешь, чтобы поцеловали.

Так что Скарашу нельзя доверять. А есть ли вообще у нее союзники? Инос подняла фонарь и вышла из каморки. Следом за ней и Азак. Когда ему удалось выпрямиться в полный рост, он вздохнул с облегчением, затем подвигал плечами, разминая спину.

Заключить перемирие! Она сказала:

— Я не привораживала вас колдовскими чарами. Я готова поклясться в этом.

Он несколько мгновений смотрел на нее сверху вниз, потом печально кивнул.

— Да, я знаю. Если бы вы это сделали, то колдовство бы постепенно ослабело и исчезло. Только если вы настоящая волшебница, чары могут продержаться дольше одной ночи.

— Верно.

— Но они не исчезли. Я по-прежнему безнадежно влюблен в вас.

К своему великому удивлению, при этих словах она почувствовала огромное облегчение. Неужели она сама начинает чувствовать ответную любовь?

Может быть, именно поэтому он и предпочел провести ночь в подземелье. Инос быстро отвернулась и пошла к ступенькам, надеясь, что сможет найти обратный путь через лабиринт.