Дорогой читатель,

«Метаморфоза» - это новелла, связанная с книгой «Беспринципный» серии «Гангстеры Нью-Йорка». Действие в новелле происходит после свадьбы Капо и Мари. Чтобы узнать все подробности, упоминаемых в новелле событий, пожалуйста, пролистайте «Беспринципного», первую книгу серии «Гангстеры Нью-Йорка». При этом отмечу, что старалась по возможности избегать спойлеров при написании этой истории.

Кроме того, на ее страницах вы повстречаете членов семьи Фаусти (Рокко, Розария и Капитан).

Надеюсь, вам понравится стать свидетелями этого особенного момента из жизни Капо и Мари точно так же, как мне понравилось писать об этом. Обожаю проводить время вместе с этой парочкой. Меня затягивает их мир. Надеюсь, и вас он затянет не меньше.

С любовью,

Белла

ПРОЛОГ

МАРИ

Стадии превращения бабочки в бабочку кажутся такими простыми:

Яйцо

Личинка (гусеница)

Куколка

Взрослая бабочка

Как это просто - взять и перечислить каждую стадию, а затем переключиться на трансформацию. Тем более, что трансформация скрыта от глаз посторонних до тех пор, пока куколка не сбросит кокон. Мы видим, как бабочка порхает с цветка на цветок, сопереживаем ее борьбе, но не чувствуем эту борьбу по-настоящему. Мы восхищаемся результатом, но не замечаем уродливую стадию, которая помогла ей превратиться в ту, кем она стала — крылатую красавицу, олицетворяющую жизнь, возрождение, перемены и... любовь.

Я же всегда ощущала стадии своей собственной метаморфозы. От того, чтобы иметь все — я говорю о матери, которая любила меня, — до того момента, когда я осиротела. От безопасного дома до полной нищеты. От желания иметь гораздо больше, чем у меня было, к исполнению этого желания прямо перед тем, как жизнь навечно взяла меня в заложники в стадии куколки.

И все это я познала к двадцати одному году.

Каждая из пройденных мной стадий трансформации была уродливой, а красота в мимолетных мгновениях оставляла привкус того, на что я всегда надеялась. И верхом всего, как я знала, была только одна вещь, которая положит начало трансформации моей жизни.

Этой вещью была любовь.

Я жаждала ее, как жаждала бы чистой питьевой воды, пищи, насыщенной питательными веществами, крепкого сна.

И эта любовь обрушилась на меня подобно урагану. Она разбила вдребезги все части меня, которые я наспех собрала воедино, те части, которые не всегда ощущались мной на положенном им месте.

А теперь?

После того первого сокрушительного удара, чувство, ощущение зародилось в биении моего сердца, а затем распространилось по венам... Разлилось в груди, руках, животе, по ногам и ступням.

Любовь была для меня не нежностью, а борьбой, с которой началась трансформация моей жизни.

Я просто надеялась, что мужчина, с которым я поклялась провести остаток своей жизни, будет восхищаться моими крыльями, а не вырвет их у меня после того, как я с таким трудом получила их.

1

МАРИ

Мое сердце ощущалось таким же зыбким, как и ноги, погруженные в чрево моря. И дело было не только в воде под моими ногами.

Дело было в мужчине рядом со мной, моем муже, который заставлял бабочек в моем животе порхать, вынуждая мое сердце чувствовать, будто у него выросли крылья. Я знала, что Капо замешан в грязных делишках, но я никогда бы не подумала, что он может заставить украденный цвет морской волны работать на него прямо из глубины его глаз.

Словно прочитав мои мысли, Капо покачал головой, а его губы тронула легкая усмешка. Он находил меня... весьма интересной, как если бы я была новым видом жуков, который он открыл, а теперь решил сохранить для коллекции. Да и я решила попридержать у себя этого большого, плохого волка, за которого я вышла замуж и в верности которому поклялась своею жизнью.

В каком-то смысле наш брак нельзя было назвать традиционным, но одновременно он и был таким. Итальянцы иногда заключали браки по расчету. Подробности нашего брака носили несколько иной характер, но в основе его лежали те же принципы, что и у любого традиционного брака в привычном его понимании.

Детали этой договоренности заставляли меня чувствовать себя уверенно, будто я пустила корни. Мы оба знали, чего стоит ожидать, и поклялись неукоснительно соблюдать условия нашей договоренности. Но любовь не входила в список наших договоренностей. Что-то внутри меня изменилось после того, как я оказалась в церкви, забитой людьми, и скрепила клятвы, данные перед алтарем, поцелуем, подтвердив верность в ночь нашей любви. Некая часть меня - уязвимая часть - была задета, разбита вдребезги, а все осколки плавали в пространстве без названия, пытаясь понять, где им прижиться.

Нормально ли это – не говорить мужу, что любишь его? Ни разу?

Да, для моего мужа любовь не была вариантом, и я все больше осознавала, что это чувство - или же эта реальность - вторглось в мою жизнь. Не было уверенности, что это чувство когда-нибудь пройдет. Это чувство было постоянным, как душа.

Повернулась лицом к воде, не желая, чтобы он что-то увидел. Потому что он ничего не упускал из виду. Если долго смотреть в эти глаза, электрический синий цвет которых выделялся на фоне гладкой, загорелой кожи и шелковистых черных волос, то он начинал ощущаться, словно буря над волнами, в которых колыхалась я.

Мое дыхание участилось, даже слишком, и я глубоко втянула свежий воздух, а затем медленно выпустила его, наслаждаясь тем, как плавно воздух входит в мои легкие и выходит из них. Несмотря на то, что мои чувства заполняли собой все пространство вокруг и были настолько сильными, между нами двумя было то, что было. Мои чувства были похожи на воздух, который двигался внутри моих легких. И я выпускала их на волю при первой возможности. В данный момент я направила свои мысли в другое русло.

Мы были в Греции.

Греция!

На яхте, покачивающейся над водой, словно она игрушечная в бесконечном раю голубого цвета. Плывущая без заданного направления, кроме того, куда нас приведет волна в тот или иной день или же ночь. Возможно, у капитана была карта маршрута, но мне об этом никто не говорил, да и знать я особо не желала.

Это было почти волшебное ощущение: засыпать в одном месте, а просыпаться в другом. Мы отчалили из Кала Гононе, города на Сардинии, а когда я разлепила глаза после большого количества часов сна, что я уже было сбилась со счета, мы оказались в порту где-то в Греции.

Когда Капо сказал мне, где мы находимся, мне потребовалась минута, чтобы эта информация уложилась у меня в мозгу. Когда это произошло, я вышла на палубу, и все еще в шелковой пижаме, свесившись через перила, стала смотреть на открывающийся передо мной вид. Он казался мне нереальным.

Таким был не только вид. Нереальной казалась вся моя нынешняя жизнь.