– Да брось, батько. Где наша не пропадала? Набьём морду фогту, мало ли какие стычки на границе проходят. А то и вообще – возьмём ту крепостицу да на карелов и скажем. Коль живых не останется – некому будет нас во лжи уличить.

– Складно говоришь, сынок, да только бывают моменты, когда задирать соседа не ко времени. И сейчас как раз такой момент. Я даже не говорю про дела государские. Дел и без этого хватает. Князь, вон, три десятка семей обещал прислать. Три десятка! Это же какое подспорье нашим планам. Но даже не это главное! На тебя и твои шхуны у князя большие планы. Следующей весной к нам сам Гридя приедет. Начнём торить путь от Холмогор до земель американских мимо всех этих европеев, чтобы, ежели чего, не заперли нас в Варяжском море, как в силках. Ну и когда тут на пиратов отвлекаться?

– А коли не решим – так и будут нас подстерегать.

– Мористее ходить надо, вот что. Да, там льды, бывает, путь перегораживают. Но норвегам на их утлых корабликах в открытом море куда хуже придётся. Шнекки то свои они по-старине ладят. Куда им до шхун.

– А коли ганзейцы на своих каравеллах пожалуют?

– Ну, с купцами торговать будем, а пиратов – топить. А различать их по деяниям будем. И вообще, не морочь мне голову Ванька. Лучше иди, готовь корабли к зимовке и дальнему походу. Сам ведь читал, сколь многое устроить надобно.

– Не боись, батько, сделаем. Чай нам на них в море идти, – с усмешкой подскочил Иван и направился на выход из конторы.

А Данило, проводив сына, сел за секретёр, представлявший собой небольшой столик со шкафчиками для бумаг и откидной доской для письма, и принялся писать очередное донесение.

Всё это произошло осенью 1523 года, а уже по весне, едва Двина вскрылась ото льда и по реке ещё плыли отдельные льдины, в Холмогоры прибыл довольно большой караван стругов и насадов, с которым приплыл в городок и главный штурман Руссо-Балта, а по совместительству и один из пайщиков Северного товарищества Гридя Фёдоров.

Прибывшие суда, кроме хлеба и прочих необходимых товаров, привезли ещё и пушки для шхун. Немного, всего по три на борт. Но и они, вместе со своим припасом, довольно заметно ограничили грузовместимость кораблей. Впрочем, кроме продовольствия, огненного припаса и железа, на них ничего более не грузили, так как поход был прежде всего разведовательный. А вот на обратном пути Гридя пообещал разобраться с возникшей проблемой, если, конечно, обстоятельства позволят. Ну а первым делом поспешил убедиться, что за зиму корабли укрепили для океанского плавания, как про то в отдельном письме отписано было. Только тут Данило был спокоен – Четвертак своё дело знал отменно, а уж понимая, куда отправятся парни, среди которых было у него уже много знакомцев, сделал всё на совесть. И при этом даже не завалил чужие заказы, с которых уже помаленьку начинала кормиться верфь.

Так что, едва море стало пригодно для плавания, две наново оснащённых шхуны довольно буднично отвалили от холмогорских причалов и, обгоняя вышедшие раньше промысловые кочи, двинулись в сторону устья. А Данило, привычно придя на вымол провожать сына, на этот раз значительно дольше стоял у края, глядя в сторону удаляющихся кораблей. И лишь почувствовав, что здорово промёрз на холодном ветру, опустив плечи, пошагал по деревянным плахам домой. У него было ещё слишком много работы. Промысловый год ведь только начинался…

Ещё большая, чем в Холмогорах, суматоха стояла этой весной в Норовском. Тут готовились сразу несколько экспедиций: в Любек, в Исландию, в Антверпен и в Америку. Причём для Америки были построены новые корабли, на которых уже были частично учтены все замечания, выявленные при плаваниях к Исландии и Америке. Правда все они: "Баян", "Олег", "Храбр", "Рында" и "Гридень" – были без больших орудий, так по шесть-восемь вертлюжных пушек, но для боя это не серьёзно. Зато и груза они могли взять больше. Поэтому их и было решено использовать как транспорты. И грузили их по полному списку, ведь экспедиция должна была не просто прийти к уже знакомым берегам, но и основать там первое поселение. Потому-то и превращали сейчас новые, ещё пахнущие стружкой корабли в хлев, загоняя в трюма овец, свиней и лошадей. Укладывали самый разнообразный сельхозинвентарь, грузили огромные запасы посевного материала и, конечно, самих поселенцев. Почти две сотни человек, в большинстве своём семейных. Все они были княжескими холопами, из тех самых детишек, что так упорно выкупал князь среди полона. Многие, когда узнавали об этой прихоти, только диву давались: зачем такие траты? Что могут эти пяти-семи-десятилетние работники, кроме как объедать своего хозяина? Но князь с упорством, достойным лучшего, собирал их в своих вотчинах, учил и воспитывал для одних ему нужных целей. И вот сейчас, спустя годы, почти две сотни молодых людей в возрасте от пятнадцати до двадцати лет готовились отплыть за океан, где всем им через каких-то пять лет была обещана свобода и земля. Правда, количество поселенцев должно было быть куда большим, но не все холопы польстились на подобное предложение, большинство осталось сидеть по вотчинам, смирившись со своим положением и занимаясь крестьянским трудом. И князь не настаивал: в новых землях нужны были люди более деятельные, а они, как раз и выбрались добровольцами. Ну а кроме холопов плыли в новые земли и пять десятков ветеранов, собранных по разным городам и весям, которые должны были составить гарнизон заокеанской крепости.

Сильвестр, внимательно наблюдая за всеми приготовлениями к отплытию, только качал головой, поражаясь размаху поставленных задач. Да, он знал, что в скором времени для заокенских владений будет создана новая Компания, и даже готовился стать в ней пайщиком, но пока что всё лежало на его плечах и он не хотел быть тем, кто загубит столь великое начинание.

Но любым хлопотам приходит конец. Настал день выхода и большого каравана в море.

Стоя на краю причала, Сильвестр долго вглядывался вслед уходящим кораблям. Солнце огромным красным шаром висело над морским заливом. Тоскливо кричали чайки. Русским мореходам предстоял дальний путь. Туда, где лежит нетронутая сохой землица и "людишек неясачных живет несосчитанное множество". И где везомым ими поселенцам предстояло заселить земли, поднимать пашни, добывать железную руду и соль, промышлять пушнину. Дай Господь Руси мирных лет, дабы не прервались благие начинания, а уж люди русские всё вынесут, но поднимут страну в небывалые выси. Светило солнце. Кричали чайки. Медленно таяли в туманной дымке уходившие за горизонт корабли…