Нехорошо обзываться…

– Подавись своими словами, – посмотрела на него я и вот он уже задыхаясь, корчится в пыли.

Все, кто могли, бежали и вскоре скрылись в глубинах ущелья.

Я упала, но отдышавшись, поднялась с колен и подошла к Киру. Мне было страшно. Он лежал, проткнутый насквозь, с уголка рта текла струйка крови. Кир приоткрыл глаза…

Я не знала, что делать, я боялась пошевелиться, не решалась дотронуться до брата, лишь стояла и смотрела на него сверху вниз. Без слёз, без мольбы на чудо, лишь с грустью и жалостью, а сердце вырывалось из груди.

– Рад… – едва различимо прохрипел он, – что ты в порядке…

Как не потревожить время, как сделать, чтобы оно застыло? Не для меня… для него. Что отдать взамен, какую плату принести?

Внутри меня вновь что-то изменилось, какую власть я получила, и как это произошло, я не понимала, да и не до этого было.

Кир всё так же смотрел на меня, но взгляд его мерк.

Когда-нибудь я буду вспоминать, как отражалась я и небо в его глазах. Буду помнить это, как самую страшную в своей силе и таинственности, совершенную красоту имя которой – смерть.

– Кир… – наконец с меня спало оцепенение. Странно, но теперь я не чувствовала себя такой беспомощной.

Решительно взявшись за рукоять меча, я потянула его вверх. Затем, зажав рану на груди Кира двумя руками и, чувствуя, как сквозь мои пальцы струится горячая кровь, закрыла глаза.

Холод и жар сплелись воедино, меня саму пронзила боль, будто не в него, а в меня вогнали лезвие меча. В мыслях в одно мгновение пронеслись образы прожитой жизни, не моей – его.

Я не чувствовала себя, не ощущала горячий поток под ладонями. В тот момент нас обоих будто развеял ветер.

Приоткрыв веки, я действительно увидела, что мы находимся в коконе хрустально-чистого ветра, который имел плотность, но был невероятно лёгким, и можно было разглядеть его хрустальный блеск и чистоту. Между тем, пусть от глаз это было скрыто, я понимала – в хрустале этого ветра полуночная мгла. Он воплощение моей силы.

Я здесь и в тоже время где-то вдалеке. Растворилась в чужой боли. Обратилась чужой кровью.

– Живи, Кир, – прошептала я и словно умерла, оказавшись, на его месте…

========== Глава 3. Сказка ==========

– Этого не должно было случиться, нет, – встревоженный голос Мира.

– Отец, о чём ты? Объясни же, что происходит?! – Кир находился где-то поблизости, от осознания, что он жив, на моих губах промелькнула улыбка.

– Раллион? – тут же раздалось у самого моего лица, и я неожиданно дала Киру пощёчину.

Он отшатнулся от меня, но в его глазах стояло невероятное облегчение.

Голова кружилась. Неприятно было наблюдать их взволнованные лица.

– Что произошло, – приподнялась я, обнаружив, что лежу на кровати в своей комнатке.

Рассветные лучи пробивались сквозь вставленную в окно сплетённую из лозы сеточку. Значит, я пробыла без сознания целую ночь.

Комната моя небольшая, почти без мебели, в ней только кровать у окна, полка на стене и узкий высокий шкаф напротив двери, так что Миру с Киром было тесно, они заполнили собой всю комнату.

– Что произошло? – повторила я вопрос, видя замешательство на лице отца.

– Вообще-то, – нахмурился Кир, – это я должен спросить! Это меня пригвоздили к земле, нанесли смертельную рану, от которой теперь не осталось и следа! Как ты это сделала?

– Не приставай к ней! – прикрикнул на него Мир и протянул мне кружку с травяным напитком.

Я немного отпила сладковатого отвара и почувствовала себя лучше.

– Не понимаю, не знаю, как и что я сделала, но рада, что это случилось так вовремя, – ответила я Киру и с облегчением выдохнула.

– Нет, лучше бы этого не случилось, и мы все погибли, – произнёс Мир.– Этого не должно было произойти. Так нельзя. Что же делать? – зачастил старик, меряя шагами пол.

– Отец, – дрогнувшим голосом окликнула его, – что ты знаешь? О чём ты? Ты пугаешь меня!

Я выглядела растерянной, потерянной и заболевшей. Кир смотрел на меня с сочувствием, Мир же… Боги, у него в глазах был страх? Страх и беспокойство, но за меня ли? Тогда я думала, что да и мне даже стало жаль отца.

Я видела, что он лучше меня знает, что со мной произошло, я поняла это сразу и стала ждать ответы на свои вопросы.

– Всё началось, когда твоя мать нарушила запрет и позволила себе быть с тем, кого полюбила, – вздохнув и прислонившись спиной к стене, начал он рассказ.

Он говорил, а я словно видела то, о чём шла речь, видела больше, чем он рассказывал…

Будто погрузившись в сон о далёком прошлом, я на время забыла о том, где нахожусь.

***

Это был мир, в котором магические законы тесно переплетались с жизнью людей.

По четырём сторонам света стояли величественные города – Северный, Южный, Западный и Восточный. Между ними существовали общие законы, но лишь магические, за соблюдение которых отвечал Оракул.

Между Городами простирались земли, одну сторону которых полукругом обхватывал лес, другую река. К Восточной стороне стояли скалы, а к Западной раскинулись поля и пруды. Посреди всего этого многообразия стоял Великий лабиринт. В нём можно было найти источники, имеющие свойство лишать силы любое волшебство. Эту воду назвали Жидкая магия, она была под запретом, но именно из-за неё шли постоянные битвы за эти земли.

Чтобы положить войнам конец, Оракул избрала четырёх Стражей для Врат лабиринта:

Милес – в её власти было провести невидимую границу и не подпустить к Вратам никого в течение семи дней, будто её слушалась сама земля и девушка могла «повернуть» дороги.

Кариасса – ей не нужны оружия, на врагов она могла направлять огонь и молнии, будто само пламя давало ей силы.

Кармин – он мог отразить любой удар, ведь сам ветер был ему другом.

Арсен – умел предвидеть действия и желания людей, мог узнать прошлое и отыскать скрытое, поэтому он не опасался внезапных нападений, заговоров, тайн, ведь вода была ему сестрой, а она умеет считывать чувства и события.

Стражи были привязаны к Лабиринту. За любую силу берётся плата, и они заплатили свободой. А развеяться чары, связавшие их, могли только после смерти Оракула.

***

Под покровом ночи в маленькую деревушку пробралась незваная гостья в чёрном плаще. Лицо её скрывал низко опущенный капюшон, из-под которого были видны только вьющиеся светлые локоны. К груди она прижимала свёрток ткани, будто бы опасаясь, что его отберут.

Она остановилась возле укрытого тьмой дома, огляделась, выровняла частое, как от быстрого бега или страха, дыхание.

Стук в дверь, и ей открыл невысокий мужчина с проседью в чёрных волосах. В его глазах стояла тревога, он пропустил гостью внутрь и, оглядевшись по сторонам, следом за ней скрылся за дверью.

– Дядя, прошу, помоги, – девушка стояла у порога с низко опущенной головой и на её драгоценный свёрток капали крупные слёзы. – Об этом никто не знает, сохраните мой секрет!

– Но вы – Оракул, как… – он хотел что-то возразить, но девушка его перебила:

– Я знаю, что не имела право, но не могу позволить, чтобы её… убили. Я оставлю свой пост, уйду, чтобы ей не передался мой дар, и она будет жить.

Повисло молчание. Тишина эта была бы уютной, в тёплом, деревянном доме обычно царило спокойствие. Обволакивающее спокойствие, которому сложно сопротивляться, его можно было бы сравнить со сладкой дрёмой. Но в тот момент тишина была зловещей.

– Если вы уйдёте, то… погибнете, – с грустью проговорил мужчина, а потом в его глазах появился самый настоящий ужас. – Вы погибните, а вместе с вами и Стражи запретного!

– Мне всё рано! Прошу тебя, пожалуйста, помоги! – она бросилась перед ним на колени.

Как странно ему было наблюдать Оракула, держателя магических законов, в слезах и с дочерью на руках умоляющего о помощи.

– Я желаю для неё нормальной жизни и готова сделать для этого всё, – она посмотрела ему в лицо, капюшон откинулся, открыв её ясные карие глаза.