– У тебя был шок. Поэтому ты и забыл это травмирующее событие. Это защитная реакция организма!

– Да, нас учили этому в институте. Травма, шок и всё такое – я помню, хотя и не очень хорошо. Но в каком нужно быть состоянии, чтобы забыть о том, как человек выбросился из окна?!

Даша отметила, что вместо «выбросили» он произнёс «выбросился». А это было хорошим знаком. Значит, он готов поверить в то, что это было самоубийством. Однако надо было возвращаться к теме разговора.

– Что именно тебя беспокоит, Антон? Сам факт самоубийства или то, что именно этого парня уже нет в живых?

– Да я его толком даже не знаю! Я не помню ни лица его, ни имени! И ни лиц, ни имён половины тех, кто был там со мной! – выпалил Антон. – Кто эти люди? Откуда они взялись? Я не помню, чтобы я приглашал их. Но ведь они каким-то образом очутились в той квартире.

– Может, их пригласил кто-то из твоих друзей или знакомых, – высказала предположение Даша.

– Может быть. Но знаешь, это не так уж и важно. За этот месяц в той квартире перебывало столько людей, что я потерял им счёт. Они приходили и уходили. Некоторые оставались. Мне было почти всё равно. Какая разница, с кем пить?

Эта откровенность шокировала Дашу.

– Ты хочешь сказать, что всё это время пил? – она даже вслух не хотела этого произносить. – Но это невозможно!

– Да, пил, – он был беспощаден к ним обоим. – И не только пил…

Дальше спрашивать ей уже совсем не хотелось. Но раз уж они завязали этот разговор, отступать было нельзя.

– Ты принимал наркотики? – прямо спросила она.

– Принимал, – твёрдо сказал Антон. – И на этот раз – по собственному желанию.

– Но зачем? – она смотрела на него молящими глазами. Пожалуйста, скажи, что ты этого не делал, просили её глаза. Пусть это будет ошибкой, дурной шуткой, да чем угодно, только не правдой! Но он был честен перед ней, не намереваясь скрывать ничего. И она поняла, что это провал!..

– Я очень зависимый человек, – объяснил он. – В детстве моей зависимостью было общение с матерью, постоянный контакт с ней. Потом, когда отец решил прервать это дело, я переключился на учёбу. Потом я ушёл в творчество. А когда повзрослел, то узнал, что такое любовная зависимость. Вот и всё, Даша. Таков мой путь, – он посмотрел на неё печальными глазами. – Теперь, когда я лишился источника любви, пришлось искать другую зависимость. И я нашёл.

– Неужели ты не мог выбрать что-нибудь другое? Почему сразу наркотики?

– А это проще всего. Не нужно никаких особенных усилий. Пару затяжек – и мир вокруг тебя начинает преображаться. А если пофантазировать, то можно раскрасить его любыми красками.

– Но так не может продолжаться бесконечно, – холодно заметила Даша.

– Не может. После эйфории приходит состояние опустошённости, полного отсутствия жизненных сил и желания действовать и принимать какие-либо решения. Кроме одного, – он судорожно глотнул воздух и продолжил. – Это желание найти снова источник радости и восторга. Чтобы забыться и не думать больше ни о чём. Чтобы не испытывать страдания. Чтобы вообще ничего не чувствовать, – голос его звучал всё более удручённо. – Потому что всё, что ты чувствуешь – это боль. Огромная, бессловесная, невыразимая боль! Она заполняет всё пространство собой. От неё хочется сбежать!

– Может, тот парень так и решил, – высказала неожиданное предположение Даша, – сбежать от своей боли, выпрыгнув в окно. Спасение бегством.

– Может и так, – Антон, взглянув на неё, быстро отвёл взгляд. – На его месте мог быть и я.

– Нет, только не ты! – Даша неожиданно для себя самой кинулась к нему, схватила за руки. – Ты не можешь так говорить!

Она, действительно, испугалась его слов. Антон, обнаружив это, почувствовал, как тяжёлое чувство, именуемое виной, вдруг стало давить на грудь. Оно, оказавшись сильнее собственной боли, на миг закрыло её от него. И тут же Антон, увидев неподдельный страх в глазах девушки, бросился к ней.

– Даша, прости меня, пожалуйста! – просил он. – Я не должен был говорить тебе всего этого! Я… очень глупо поступил, прости, прости! – Он повторял это до тех пор, пока она его не остановила.

– Антон, прошу, успокойся. Я… – она не сразу сумела подобрать нужные слова. – Мне не за что тебя прощать. Ты испугал меня своими словами – да. Но это лишь потому, что я искренне к тебе отношусь.

Она не думала, что он так сможет отреагировать. Схватив её за плечи, он заключил в свои объятия, прижал к себе так крепко, что у неё дыхание перехватило от неожиданности. Она и вырваться не могла, боясь оттолкнуть его, такого ранимого, но и близости этой не желала. А он не отпускал. Держал её так, словно боялся потерять.

– Антон, – позвала его Даша. Он чуть отвёл голову назад, чтобы лучше её видеть. – Я не могу вот так…

Она сказала это еле слышно, но он сразу всё понял и тогда отпустил её.

– Прости, – снова извинился он. – Я всё время забываю, что ты теперь жена моего брата, и такие вольности непозволительны.

– Забываешь? – переспросила она, просто для того, чтобы не молчать.

– Вернее, хочу забыть, – поправил он. – Будет честно, если я скажу именно так.

Она тяжело вздохнула и отвернулась. Ей вдруг подумалось, что смотреть ему в глаза будет некорректно с её стороны. Взгляд формирует ожидания и провоцирует откровения.

– Знаешь, – продолжал Антон, – я ведь так до сих пор и не понял, как это произошло. Я имею в виду ваш брак. Мне казалось, ты не можешь его любить.

– Мне тоже так казалось, – Даша задумчиво кивнула головой.

– И теперь он попросил тебя побыть со мной. Так странно…

– Что же тут странного? – оживилась Даша.

– Ты не можешь не понимать этого…

Она почувствовала, что больше не может продолжать этот разговор, открывающий самые болезненные тайники её души, так тщательно запрятанные в своё время. Было бы здорово совсем забыть о них, потерять ключи, отпирающие эти дверцы. Но вот стоит перед ней этот молодой человек и держит в руках один из ключей.

– Даша, я всё хотел тебя спросить и не решался. Помнишь нашу последнюю встречу в сентябре на набережной? – Даша кивнула. Она прекрасно помнила всё. – Тогда ты позвала меня, и я очень обрадовался… А потом ты исчезла и… Когда появилась снова, то уже вместе с Андреем, – он немного замялся. – Скажи, женщины призваны для того, чтобы морочить головы мужчинам?

Она внезапно рассмеялась. Но смех этот был нервным, не свойственным ей ни в коей мере. Она и сама удивилась его внезапному проявлению. Но, кажется, её собеседник понял истинную причину такого поведения. Не меняясь в лице, он только заглянул в её вновь обратившиеся к нему глаза так безропотно, печально и произнёс: «Мне кажется, за всю жизнь так и не удастся познать истинную природу женского начала и то, какой властью обладаете вы над мужчинами».

Она смолчала в этот раз. Не было сил противоречить, а соглашаться не получалось. Она поняла, что ей достаточно на сегодня этих разговоров «по душам». И, взяв себя в руки, она, выдохнув, обратилась к Антону, как ни в чём не бывало:

– Мне нужно пройтись по магазинам. Ты со мной?

* * *

Перед тем, как ехать на работу, Андрей отправился в университет, где учился Антон. Время шло, а решение по поводу дальнейшего обучения младший брат так и не принял. Значит, пора было решать самому. Андрей, хотя и обещал больше не вмешиваться в дела Антона, всё же рассудил, что в нынешней ситуации придётся изменить тактику поведения. А потому отправился напрямую в кабинет ректора.

Его встретили приветливо. Они были знакомы давно, и, выслушав Андрея, ректор, понятливо кивая головой, согласился пойти ему навстречу. Таким образом, Антону был оформлен академический отпуск сроком на один год. Андрей надеялся, что за это время брату удастся прийти в себя.

Потом он поехал в «Инвест». Ирина, едва увидев его, тут же достала кипу бумаг, с которыми намеревалась идти за ним следом в кабинет. Но Андрей выразил знак протеста по этому поводу и попросил её зайти после обеда.