— Я тоже была пуста. И эта шкатулка — то, что помогало мне чувствовать себя достаточно полноценной, чтобы выжить. — я слегка улыбаюсь. — Кстати, я хочу ее вернуть.

— Включая персиковую косточку?

— И ее тоже.

— Это может убить тебя.

— Я всегда хотела того, чего не должна была хотеть.

Он обхватывает мою талию и притягивает к себе так, что его губы оказываются в нескольких сантиметрах от моих.

— Это касается и меня?

— Ты первый в списке.

На его лице появляется красивая ухмылка.

— А что, если ты возненавидишь меня в будущем?

— Тогда я просто влюблюсь в тебя снова и снова. Я очень настойчивая.

— Ты чертовски странная, ты знала об этом?

— Ты говорил мне об этом, когда нам было восемь лет.

— Говорил. Но вот что я тебе не говорил. С того дня я не ем персики.

— Почему?

— Я не люблю то, что может тебе навредить.

— Поэтому ты напал на Криса?

— Это было просрочено на одиннадцать лет, но я наконец-то отомстил, по справедливости.

— За это ты получил удар ножом.

— Оно того стоит, — говорит он мне в губы. — Ты этого стоишь, Персик.

Моя ладонь находит его щеку, и хотя я не могу поверить в то, что он мне говорит, я хочу большего.

Я всегда была жадной до всего, что связано с Дэниелом.

— Скажи мне, что мы вместе. Скажи, что я твоя так же, как и ты мой.

— Да, блядь, мы вместе. И я не только принадлежу тебе, но ты слишком глубоко проникла в мою душу, мне пришлось бы умереть, чтобы устранить тебя. А это просто трагедия, поэтому ты не можешь меня бросить.

Одинокая слеза скатывается по моей щеке.

— Я не уйду. Я не могу.

Он прижимается своими губами к моим.

— Помнишь, ты спросила меня, где мой дом?

— Ты сказала, что нигде.

— Я солгал. — он касается моей груди. — Мой дом там, где ты. Ты мой дом, Николь.

— Ох, Дэниел. Мое сердце не может этого вынести.

— Останься со мной. Я еще не дошел до самого важного.

Моя грудь сжимается.

— И что же это?

— Помнишь, о чем ты спросила меня, когда мы были детьми?

— О чем?

— Ты сделала мне предложение.

Мои щеки становятся горячими.

— Я была… ребенком.

— Это все еще считается, и сейчас моя очередь сделать предложение.

Он с трудом поднимается на ноги, затем неловко встает на колено.

— Ты единственная девушка, с которой я могу представить, что проведу остаток своей жизни. Девушка, рядом с которой я хочу просыпаться каждый день. Ты не только делаешь меня лучшим мужчиной, но и даешь мне желание быть большим ради тебя. Николь Стефани Адлер, выйдешь ли ты за меня замуж?

Я захлебываюсь слезами. Не только потому, что его предложение кажется нереальным, но и потому, что он действительно знает мое второе имя.

Он знает обо мне многое, чего, как я думала, он не знает.

Я беру его за руку, пытаясь подтянуть его к себе, но он отказывается.

— Ты разорвёшь свои швы.

— Тогда тебе лучше сказать «да».

Я улыбаюсь сквозь слезы и открываю рот, но он прерывает меня.

— Прежде чем ты мне откажешь, я хочу сказать тебе, что мой член теперь моногамен для тебя и отказывается быть функциональным для кого-либо, кроме тебя, поэтому если ты скажешь «нет», ему придется убить себя.

— Как это возможно?

— Понятия не имею, но он найдет способ. Он находчив.

— В этом нет необходимости. — я глажу его по щеке, опускаясь на колени. — Ответ да.

— Да, в смысле ты выйдешь за меня замуж, или да, чтобы посмотреть, как мой член придумает способ войти в историю как первый Младший, покончивший с собой?

Мой смех громкий и беззаботный.

— Я выйду за тебя замуж, Дэниел. Как я и мечтала двадцать один год назад. Я любила тебя тогда, я люблю тебя сейчас.

— Я тоже любил тебя тогда. — он хватает меня за волосы, притягивая к себе. — Сейчас я без ума от тебя, Персик.

— Почему ты называешь меня так, если не ешь этот фрукт?

— Ты все еще любишь его, и в глубине души я рад, что этот фрукт, какой бы опасным он ни был, сблизил нас.

Эпилог

Николь

Два года спустя

Крики вырывают меня из глубокой дремы.

Спотыкаясь, я встаю с кровати и, протирая глаза, направляюсь в детскую. Мои ноги замирают, когда я вижу, что Дэниел уже держит на руках своего суетливого сына и качает его взад и вперед.

Мое сердце прыгает от смеси обожания и полного блаженства. Подавив зевок, я прислоняюсь к дверной раме и протираю глаза от сна.

Я устала, совершенно измотана работой за весь день. Те, кто говорит, что быть шеф-поваром легко, не пробовали иметь свой собственный ресторан и работать в других частях света.

Это работа на полную ставку, такая же, как быть матерью и женой. Хотя я должна использовать шанс, что с Конрадом будет его отец, я не могу заставить себя двигаться.

Я люблю вид больше, чем сон, больше, чем отдых, больше, чем что-либо.

Если я и раньше считала Дэниела привлекательным, то в роли отца он просто аппетитен. Неважно, что на нем только трусы-боксеры — хотя это добавляет ему сексуальности. В нем есть край зрелости. В нем есть та часть, которой коснулось время, опыт и все, что между ними.

Сначала он признался, что никогда не думал о том, чтобы иметь собственных детей. Он был настолько циничен в этом вопросе, что я подумала, что его придется убеждать.

Я всегда хотела иметь детей, и хотя я воспитывала Джейдена, я хотела быть матерью, а не только сестрой.

Так что пусть меня не удивляет, когда в разгар очень интенсивного секса во время нашего медового месяца на острове Зака мой муж повалил меня на песок и сказал, что хочет меня обрюхатить.

Это было его проявление собственничества, я думаю. Он склонен ревновать к любому мужчине, которого я знаю, включая своего родного брата, поэтому я подумала, что он, наверное, хочет заявить о своих претензиях.

Но после того, как мы поговорили об этом, он сказал, что имел это в виду.

— Раньше я никогда не хотел детей, потому что меня не интересовало деторождение ради деторождения, — сказал он мне, когда мы лежали на песке и смотрели на миллион звезд.

Я повернулась к нему лицом.

— Теперь все по-другому?

— Да, черт возьми, все по-другому. Они будут нашими детьми, они будут смесью тебя и меня. Что еще важнее, ты будешь их матерью.

Затем он продолжил трахать меня снова и снова. Через девять месяцев после того медового месяца родилось маленькое чудо по имени Конрад Стерлинг.

У него мои глаза, волосы его отца и упрямый характер нас двоих вместе взятых.

То, что мы женаты, не означает, что у нас нет разногласий. Мы сводим друг друга с ума, как любая здоровая, страстная пара. Мы все еще ссоримся из-за наших разных точек зрения, но я начинаю думать, что Дэниел делает это специально ради секса.

Он переворачивает мою жизнь с ног на голову всеми возможными способами. После того как я прошла курс терапии по поводу своей прошлой травмы, моя жизнь резко изменилась к лучшему. Я стала более позитивно относиться к своему телу, хотя Дэниел сыграл в этом большую роль.

Иногда он часами целовал меня с ног до головы и разжигал мое либидо, пока я не умоляла его трахнуть меня.

В других случаях он позволял мне все контролировать, говоря, чтобы я объезжала его, пока не достигну пика.

Он знает, что иногда мне это нужно, и, хотя он доминирует, он позволяет мне время от времени получить кусочек этого.

И я люблю его за это.

Я люблю его за то, что он заставил меня снова увидеть себя.

За то, что воплотил в жизнь мою мечту о профессии повара.

За то, что заботится об образовании Джея.

Мой младший брат действительно гений и сейчас учится в одной из самых элитных школ Европы. Он приезжает домой раз в неделю и без остановки болтает о своих друзьях и о том, как его там называют принцем.