— Этого я, к сожалению, не знаю.

Джоанна вдохнула полную грудь и выдохнула.

— Если он решит добиваться, будет очень трудно помешать ему видеться с Шарли. Он её отец, Шейн, и этого я не могу изменить.

— Это правда, О'Рейли, но недостаточно зачать ребёнка, чтобы быть хорошим родителем. Недостаточно произвести его на свет, нужно любить его больше жизни, больше себя, и я не думаю, что это относится к нему. Как видится мне, этим мужчиной движет жажда мести и безумная одержимость тобой, а не любовь к дочери.

— Предположим, что ты прав. Он также может использовать Шарли, чтобы манипулировать мной.

— Мы не можем этого исключить, — подтвердил я, — но сейчас нет смысла об этом думать. Давай подождём и посмотрим, что он предпримет, а потом решим, что делать. У меня остались дружеские связи в Нью-Йорке, я попрошу проследить за ним. А пока мы можем получить запретительный судебный приказ против него.

Джоанна кивнула, но беспокойство просачивалось из каждой складочки в уголках её рта.

— Чем больше размышляю, тем безумнее мне всё это кажется. Он преследовал нас, шпионил, не знаю как долго, а я ничего не замечала. Кто поручится, что он не продолжит в том же духе или не сделает ещё чего хуже?

— Послушай меня, — я обхватил ладонями её лицо и посмотрел в глаза, — понимаю, ситуация непростая, но постарайся не допустить, чтобы Шарли увидела тебя такой расстроенной. Иначе она до смерти будет волноваться о чём-то, что, возможно, является только жестокой угрозой. Сегодня у неё большой день, она ждала его несколько месяцев, давай постараемся не испортить его.

Джоанна склонила голову в знак согласия.

— Ты прав.

Я улыбнулся ей.

— Когда они заканчивают снимать?

— Думаю, сегодня утром.

— Значит, потом телевизионщики вернутся в Нью-Йорк?

— Да, наверное.

— Хорошо, завтра я позвоню знакомому юристу, и мы вместе оценим ситуацию, что скажешь?

— Спасибо.

Джоанна склонила голову, а я обнял её за плечи, прижимая к себе. У меня скручивало всё внутри, когда видел её такой хрупкой и обеспокоенной; сделал бы всё, чтобы не показывать этого. Дверной колокольчик заставил меня поднять голову и встретиться взглядом с тёмными миндалевидными глазами. Кэй изучала меня, удивляясь. За годы нашего знакомства она никогда не видела меня так близко с женщиной (кроме Клэр), поэтому её удивление было более чем оправданным. Я наблюдал, как она приближается ко мне с осторожностью, словно, не веря своим глазам. Джоанна, должно быть, тоже заметила направление моего взгляда: она выпрямила спину и слегка сдвинулась, напрягшись.

— Добро пожаловать! — я встал и обнял Кэй под её пристальным взглядом, следящим за каждым моим движением. — Джоанна, я хочу представить тебе агента Кэй Шторм. Кэй, это Джоанна О'Рейли.

Из-за неожиданной встречи обе женщины выглядели смущёнными, но я был уверен, они очень скоро подружатся.

— Приятно познакомиться, — Шторм протянула руку, и Джоанна, которая тем временем тоже поднялась, уверенно пожала её в ответ.

— Рада встрече.

Сначала женщины обменялись лишь осторожными взглядами, как бы прицениваясь к новому платью. Последовало несколько общих фраз, а затем началась дружеская болтовня. Менее чем за двадцать минут мы перешли от официального разговора к анекдотам о моём прошлом. Джоанна расслабилась благодаря спокойной и ободряющей манере Кэй, которая тоже вела себя очень непринуждённо. Всё это время она наблюдала за нами с таким же вниманием, с каким искусный переговорщик оценивает свой объект. Её тонкие глаза переместились с наших переплетённых рук на моё расслабленное лицо, и это явно вызвало у неё улыбку.

— Фостер, ты выглядишь лучше, чем в последний раз, когда я тебя видела, — поддразнила она меня.

— Правда?

— Определённо…

Шторм поднесла чашку с кофе ко рту и от удивления чуть не пролила его на себя. Из кухни, как фурия прибежала Шарли, до сих пор обёрнутая в огромный фартук, с банданой на голове, а брызги глазури и шоколада составляли компанию её веснушкам.

— Мам, Шейн идите посмотрите! — она была во власти огромного возбуждения, продиктованного отчасти предстоящим конкурсом, отчасти работой, которую только что закончила. — Я закончила делать печеньки!

Когда она оказалась лицом к лицу с Кэй, то резко остановилась и замолчала. Шарли изучала Шторм с любопытством, будто находилась в зоопарке перед экзотическим животным. Шторм поставила чашку на стол и сверкнула одной из своих лучших улыбок: на её лице приподнялись все мышцы, подчёркивая узкий разрез глаз.

— Привет, — мягко поприветствовала Кэй.

— Привет.

— Я Кэй, а ты?

— Шарли, — нерешительно ответила она, продолжая разглядывать Кэй.

— Шарли — дочь Джоанны, и сегодня она участвует в своём первом конкурсе кондитеров, — объяснил я.

— Правда? Я так люблю печенье, но не умею его выпекать.

— Шарли профессионал, — добавил я. — Тебе стоит попросить её научить тебя некоторым трюкам. Хотя предупреждаю, от меня она отказалась.

— Ты на самом деле можешь научить меня? — промурлыкала Кэй.

Шарли, казалось, засияла.

— Конечно! Я только что закончила покрывать глазурью для конкурса, они прекрасны, хочешь посмотреть? Мы сделали тыквы, жёлуди, листья трёх разных размеров и много маленьких животных.

— Мамма миа! Я бы очень хотела их увидеть!

— Я хочу, чтобы ты их попробовала. Мы с тётей Мартой приготовили много. Она сделала тесто, а я украсила сверху глазурью.

— Представляю, какие они будут вкусные!

Шарли удовлетворённо улыбнулась; в этот момент зазвонил телефон Джоанны. О'Рейли посмотрела на небо и покачала головой.

— Извините, но я должна ответить, — она поднесла телефон к уху и вздохнула. — Привет, Гленда… Да, конечно, расскажи мне… эмм… эмм… А разве кто-то другой не может это сделать? Скоро конкурс, ты ведь знаешь, как сильно волнуется Шарли. — Джоанна сморщила нос в отчаянии. — Окей, хорошо… Да, хорошо, я иду.

Малышка громко хмыкнула, а О'Рейли удручённо посмотрела на меня.

— Похоже, мне нужно пойти и решить проблему апокалиптического масштаба.

— Но разве не может разобраться кто-нибудь другой? — упрекнула её дочь, нахмурив брови и надувшись.

— Обещаю, я буду у твоего стола ровно в два часа.

— А что, если ты не успеешь? — Шарли сдулась, как неудавшийся суфлёр, уголки её губ поползли вниз, плечи ссутулились.

— Я успею вовремя, уверяю тебя.

— Уммм… — она изобразила беззубую полу гримасу и вернулась к разглядыванию кончиков пальцев на ногах. Джоанна вздохнула. — Приятно было познакомиться, Кэй, надеюсь, ты останешься ещё на пару дней, чтобы у нас было время узнать друг друга получше.

— Конечно, с удовольствием.

— Тогда я пойду, — она наклонилась ко мне и слегка поцеловала в губы. Кэй пыталась сдержать улыбку, но её самодовольство было совершено очевидным. Шарли же совсем не выглядела довольной. Я подождал, пока её мать отойдёт, а затем снова привлёк внимание девочки.

— Вот увидишь, она успеет.

— Но что, если не получится? — её маленькие губы, казалось, почти дрожали от отчаяния.

— Уверена, твоя мама справится, — вмешалась Шторм, — а пока, почему бы тебе не дать мне попробовать это знаменитое печенье?

Шарли мгновенно пришла в себя и внезапно выпрямилась.

— Конечно, я схожу за ним!

Той же галопирующей походкой, что и пришла, она поспешила на кухню, исчезнув за толстыми дверями.

Кэй не теряла времени даром.

— Так вот почему ты избегал меня целый месяц?

Я не ответил и поднёс свою чашку к губам, хотя бесстрастное выражение лица, которое так старался сохранить, уступило место лёгкой улыбке.

— Почему ты не сказал мне сразу? — спросила она, притворяясь обиженной. — Я бы сэкономила себе семь часов на машине, признавая дело безнадёжным.

— Думал, уже сказал тебе, что не намерен возвращаться в Нью-Йорк.

— Но ты не сказал мне настоящую причину.

— И что бы это могло быть? — я допил свой кофе и поставил чашку на стол.