— Ты накрасилась, завила волосы… — прошептал он, запуская в мои локоны пальцы.

— И…?

— И с тех пор как сегодня утром ты вошла в «Зелёную гору», я хочу поцеловать тебя.

Его губы прильнули к моим… у меня не было выбора, кроме как поцеловать в ответ. Поцелуй получился глубокий, страстный, один из тех, что в кино являются прелюдией к долгой ночи. Но это было явно невозможно. Детская болтовня проникала через дверь, и нам пришлось вернуться к реальности.

— Шейн?

— Эм? — спросил он, прижавшись своим лбом к моему.

— Мне нужно идти.

— Понятно.

Я провела кончиком пальца по его губам, удаляя след от помады, и улыбнулась.

— Что ты делаешь?

— Привожу тебя в порядок, ты же не хочешь выйти в таком виде? Если Эйприл или Гленда увидят на твоём лице следы от моего макияжа, то построят на этом целый репортаж.

— Да, ты права, — пробормотал он, проводя тыльной стороной большого пальца по губам. — Надеюсь, я не испортил твою помаду…

— Не волнуйся, даже если и так, причина была самая лучшая.

— Да?

— М-м-м, — озорно улыбнулась я.

Из другой комнаты раздался пронзительный крик; похоже, за дверью шла настоящая битва.

— Думаю, сейчас тебе лучше выйти.

— Согласна.

— Джоанна?

— А? — я наблюдала, как его рука скользнула в карман джинсов, и Шейн что-то вытащил. А когда он протянул мне маленькую чёрную коробочку, я нахмурилась. — Что это?

— Открой.

Прикусив губы, я подняла крышку. Там лежала цепочка с кулоном — дерево жизни, полное сверкающих листьев. С искренней улыбкой я взяла его между пальцами и вынула из футляра.

— Спасибо, он прекрасен, — пробормотала я с бешено бьющимся сердцем. Никто не мог понять смысл этого послания, никто, кроме меня.

У Шейна была татуировка на эту тему. Она была ненамного больше, чем другие на его руках, но всё равно занимала достаточно много места на грудной клетке слева, прямо на уровне сердца. Несколько раз я с любопытством её рассматривала, потому что она… вызывала тревогу. В отличие от кулона, дерево на тату было почти полностью оголено, словно после жестокой расправы смогли уцелеть лишь несколько листочков. Более половины дерева покрывали лишь бесплодные ветви, а над ними нависала стая чёрных воронов. Я много раз задавалась вопросом, почему он сделал такую татуировку, но догадаться было нетрудно. У Шейна отняли всё, от прежней жизни только и осталось, — это полумёртвое дерево. Но то, что я сжимала в ладони, таковым не было. Наше дерево было полно листьев.

* * *

Я закрыла книгу и положила её на стол. Маленькая аудитория передо мной ещё оставалась сосредоточенной — широко распахнутые глаза, открытые рты.

— Итак, вам понравилась история мистера Тыква?

— Даааа! — хором ответили дети, заставляя меня улыбнуться. Я была очень рада, что им так понравилась эта история.

— Кто из вас хочет сахарную вату?

Вопрос Марты мгновенно привлёк внимание всех детей, которые разразились восторженными восклицаниями.

— Я!

— Я!

— Я тоже!

— Ну, тогда чего вы ждёте? Выходите!

Я провожала детей взглядом, пока они роем выбегали наружу, за ними следовали их родители. Несколько мам подошли ко мне, улыбаясь, а некоторые папы благодарили меня лёгким похлопыванием по плечу. Все они выглядели довольными проделанной работой. И, конечно, когда появится новое крыло, мы сможем организовать много других мероприятий.

В читальном зале стало пустынно, резиновые маты, устилавшие пол, полностью убраны, а гомон, смех и гогот растворились как по волшебству, оставив место только для тишины.

— Привет, Джо…

От неожиданности я вздрогнула, но не обернулась. Книга служила мне щитом, а глаза цепко следили за щелями в полу.

— Привет, Майк, — скороговоркой ответила я.

— Могу я с тобой поговорить?

Я поджала губы и повернулась к нему лицом. Форма плотно сидела на его фигуре. А почти прозрачные голубые глаза смотрели на меня печально. Между нами появилась определённая дистанция: физическая и эмоциональная.

Я сглотнула. Снова посмотрела на него и снова сглотнула.

Не могла я выносить ощущения натянутости между нами, и многое отдала бы, чтобы вернуться к тому, как было раньше… до осложнений, до чувств, которые всё изменили.

— Джоанна, — Майк прочистил горло и опустил взгляд, пригвоздив его к ботинкам. — Я хотел сказать тебе, что… Мне жаль. Прости меня, за сегодняшнее утро и за то, как я вёл себя в последнее время. Наверное, я казался каким-то сумасшедшим.

Его губы изогнулись в напряжённой улыбке, а кончик носа сделал то незаметное движение, которое могла заметить только я.

Иногда для изменения настроения требуется совсем немного. Самые, казалось бы, незначительные вещи напоминают нам, с кем мы имеем дело. И Майк был Майком. Мужчина, который держал меня за руку, когда родовые муки превратили меня в уродливую копию «экзорциста». Тот, кто поддерживал меня в каждый момент моей новой жизни. Майк был надёжной крышей, под которой я укрывалась долгое время, и вот, сменив угол зрения, я кое-что поняла: есть люди, которые неожиданно появляются в нашей жизни, засасывая нас в водоворот новизны, встряхивая нашу душу от переполняющих чувств, а есть те, кто всегда рядом, кто является незыблемой опорой, и которых иногда мы отбрасываем, принимая их как должное. Я всегда критиковала такое отношение, но в конце концов сама стала так относиться к нему.

По горлу пробежала мощная дрожь, я сдержала её и покачала головой, прикусив губы. Глаза предательски заблестели. Я так хотела, чтобы Майк снова стал частью моей повседневной жизни. Так или иначе, я хотела вернуть своего лучшего друга, даже если всё уже никогда не будет, как прежде.

Моя рука двигалась сама по себе. Я погладила его лицо, и оставила ладонь в ловушке между многодневной щетиной и его широкой ладонью, накрывшей мои пальцы. Майк закрыл веки и вздохнул.

— Боже, как я скучал по тебе…

— Я тоже скучала по тебе, шерифф.

Он сделал вдох и задержал его в лёгких. Широкий торс, в котором я столько раз укрывалась, принял меня, и его руки окружили мою спину.

— Я больше не хочу спорить с тобой, — пробормотал он, в ткань моей водолазки.

— Я тоже.

— Джоанна, — взмолился он, придерживая меня за плечи. — Не уходи от меня больше, как это произошло за эти недели, потому что я могу сойти с ума.

Я поискала глазами его, прикусив нижнюю губу, и почувствовала, как сжалось сердце. Кивнула всё более убеждённо, пока боролась со слезами, готовыми пролиться. Я перевела взгляд в воздух и задержала дыхание.

— Друзья? — спросил Майк, протягивая ко мне руку.

— Друзья, — ответила я почти искажённым голосом.

— Тогда я могу продолжать приносить тебе сумки с продуктами, подстригать в саду траву и собирать листья с твоей веранды?

— Конечно, да. Хотя из-за этого ты заставляешь меня чувствовать себя ужасной эксплуататоршей, — хмыкнула в ответ.

— Джо, даже не шути так. — Он откинул прядь волос с моего лица и заправил её за ухо. — Я сделаю для тебя всё! Всё что угодно! Ты меня понимаешь?

Я кивнула.

Мы нашли способ восстановить нашу дружбу, загладить разрыв, который казался хуже, чем был на самом деле. Правда, стоять друг напротив друга после разговора о чувствах, страхах и сожалениях было очень странно. Возникло ощущение почти неловкости.

Я окинула взглядом пустынную комнату, а Майк засунул руки в карманы.

— Думаю, пора идти. Я должна выполнить свой долг, — пошутила я.

— Да, тебе нужно произнести речь.

— Да…

— Нервничаешь?

— Если бы сказала тебе, что меня выворачивает наизнанку, что бы ты сделал?

— Я бы придержал твои волосы, пока будешь выблёвывать свою душу.

Я покачала головой и улыбнулась.

— Это самое поэтичное, что ты мне когда-либо говорил!

— Что в этом плохого? В конце концов, это уже не в первый раз!

Майк пожал плечами, и я ударила его по руке. Он был прав: определённо не ново.