— Я же сказал тебе, хочу курить!

Я остановился взглядом на пальцах, сжимавших потрёпанный дымящийся окурок. При малейшем движении руки пепел падал на землю, растворяясь в облаке свинцовой пыли. То, что осталось от сигареты, я поднёс к губам и зажал между ними, а рукой зарылся в карман брюк в поисках пачки. Вынул её и предложил одну сигарету ему.

Костлявые пальцы схватились за палочку табака и почти дрожали от возбуждения.

— Прикурить! Дай мне огоньку! — прохрипел он, засовывая фильтр между тонкими губами.

Я по-прежнему не отвечал, не произнёс ни единого вздоха. Лишь смотрел на него, сузившимися от дыма глазами, когда моя рука щёлкнула зажигалкой.

— Спасибо, — выдохнул он, глубоко вдохнув воздух и смерть. — Мне это было очень нужно.

Я засунул пачку обратно в карман и снова уставился на стену.

— Так зачем ты пришёл сюда? — прошипел он, выпуская ещё один густой сладострастный поцелуй.

— Чтобы забыть…

Он улыбнулся мне, посасывая сигарету.

— Тогда ты попал в правильное место. — Парень полез в потёртый карман и протянул мне пакетик. — Немного этого, и ты даже забудешь своё имя.

— Что заставляет тебя думать, будто мне нужно это дерьмо?

Он засмеялся и покачал головой, глядя на меня с весельем.

— Видимо, ты здесь по какой-то причине? Заблудшие души всегда находят дорогу в ад.

Парень даже представить себе не мог, насколько он был прав.

Глава 26

Джоанна

Шейн снова стал отчуждённым, устремив взгляд в далёкое прошлое. Я бы всё отдала, чтобы погрузиться в его мысли, в воспоминания, затуманившие ему взгляд… Но это невозможно, только Шейн мог позволить мне роскошь знать всё, а в данный момент он, похоже, этого не хотел. Тем временем на парковке стало тесно. Рядом с аккуратно припаркованными машинами, похожими на игрушечных солдатиков на позиции, останавливались авто опоздавших родителей. Те, кто приехал в последнюю минуту и охваченный спешкой, парковался как попало. Несмотря на кратковременный отрыв от реальности, Шейн заметил суматоху и повернулся ко мне. Он осмотрел окружающую обстановку, и его лицо медленно расслабилось.

— Дети выходят?

— Да

Я начала открывать дверцу пикапа, Шейн сделал то же самое. Он вышел из машины и последовал за мной сквозь эту череду машин, припаркованных во втором и третьем ряду с мигающими аварийными сигналами и, в некоторых случаях с работающим двигателем.

Ничего не говоря он приблизился ко мне. Мы шли бок о бок, пока в пробке между двумя машинами Шейн не обнял меня за талию. Прикосновение было невинное, но от внезапности по коже пробежала дрожь.

Шейн Фостер не относился к типу тех, кто публично выражает свою привязанность, более того, он вообще не относился к типу, кто её демонстрирует. Однако за последние несколько недель он сильно изменился. Мы стали очень близки, это было видно и со стороны: скоро мы станем самой интересной темой для обсуждения во всём сообществе.

Я уже слышала, как из уст в уста переходят сплетни, гипотезы, предположения и догадки о том, что между нами происходит. Большинство жителей города предполагали, что рано или поздно я окажусь с Майком, поэтому моё присутствие с самым застенчивым мужчиной в мире вызвало клубок любопытных и пытливых взглядов.

Эйприл Симмонс, королева сплетен Лоуэра, поприветствовала меня, осторожно приблизившись. Озорной взгляд в сторону Шейна и ухмылка на губах.

— Джоанна, как твои дела?

— Хорошо, спасибо. — Я хотела продолжить идти к воротам, но не могла быть невежливой.

— Слушай, я давно хотела тебя кое о чём спросить…

— Давай.

— Как проходит подготовка к фестивалю? Я знаю, что вы так много сделали в этом году!

— Всё проходит очень хорошо. Дамы в комитете усердно работают. — Я попыталась отмахнуться от неё, продвинувшись на несколько шагов вперёд, но Эйприл, похоже, была намерена углубить разговор. Она взяла меня за руку и заговорщически наклонилась вперёд. — Если понадобится дополнительная помощь, знай, что я всегда на связи.

— Конечно, спасибо.

— Знаешь, — продолжила она с напускным упрямством, — я предлагала свою помощь и Гленде, но, очевидно, она не посчитала необходимым.

— Я ничего об этом не знаю, извини. — Я попыталась освободиться от её плохо скрываемой обиды, но Эйприл не придерживалась того же мнения. В её глазах мелькнуло неодобрение. — Я полагала, что ты не в курсе… В любом случае я повторюсь: если будет нужна помощь…

— Конечно, Эйприл. У нас так много дел, что найдём способ увлечь и тебя.

Ей так понравились мои слова, что она лукаво улыбнулась. И наконец, я смогла от неё избавиться.

Из школы начали выходить дети. Шумный, неуправляемый поток сгрудился по обе стороны ворот; я сделала шаг вперёд, чтобы Шарли заметила меня, но её внимание было приковано к кому-то другому. Она начала бежать. Её глаза сверкали, будто у неё на ресницах танцевало солнце.

— Шейн! — воскликнула дочь, бросаясь к нему. Шарли обняла его, сметая с ног в своей природной стремительной манере. И не имело значения, что рыжие волосы едва касались его живота или что её рук не хватало, чтобы обхватить всю его талию. Тот факт, что Шейн был там в этот момент, сделал дочь невероятно счастливой.

— Не могу поверить, что ты пришёл за мной!

— Я обещал, разве ты не помнишь?

Он улыбнулся ей, взъерошив рыжие волосы.

— Поехали домой?

— Эммм.

Я наблюдала за сценой со стороны, наслаждаясь огромным соучастием, которое возникло между ними, и впервые ощущая красоту и нормальность такого простого жеста, как отцовское объятие.

Эйприл наблюдала за нами глазами, большими, как бутылочные донышки. Я чувствовала всё: падающие на нас взгляды, шёпот, руки, которые двигались, чтобы прикрыть губы, но мне было всё равно. В таком маленьком городке люди всегда ищут новости. А сегодня мы вдвоём стали самыми ярким заголовком, попавшим на первую полосу.

Всю дорогу домой Шарли только и делала, что ёрзала на заднем сиденье. Она была похожа на одного из тех пружинистых бугименов, которые внезапно выскакивают из коробки. Засунув голову между передними сиденьями, она смотрела на нас, болтала и не могла усидеть на месте. Я никогда не видела малышку такой гиперактивной, такой эйфоричной.

Шейн вёл машину, его руки уверенно лежали на руле, а лицо было совершенно спокойным. Он повернулся, чтобы посмотреть на массу рыжих волн, выглядывающих из-за сиденья, и тот вид выцветшего штампа, которым была его улыбка, превратился в нечто настоящее. Улыбка человека с открытым сердцем, из которого внезапно вырываются эмоции, как лавина на крутом склоне.

* * *

Время фестиваля было одним из любимых времён года для Шарли. В те дни всё казалось волшебным: цвета, вкус угощений и даже запахи, которые витали вокруг. Для детских глаз подготовка к празднику должна была казаться захватывающей, несмотря ни на что, но в этом году было нечто большее. Я была председателем комитета, Шарли собиралась участвовать в своём первом кулинарном конкурсе, а Шейн… ну, он стал частью нашей жизни.

— Я сделаю немного с апельсиновой глазурью, тётя Марта говорит, что у меня очень хорошо получается глазировать печенье. Знаешь, это нелегко? Требуется твёрдая рука. Ты когда-нибудь это делал?

— Что? Глазировать печенье? — удивлённо спросил он. — Нет, не думаю, что я на это способен.

— Шарли, я не думаю, что Шейн интересуются подобными вещами.

— Почему нет? Он должен попробовать; я научу его!

— Ты?

— Конечно! Тётя Марта обещала сегодня принести песочное печенье в форме тыкв для покрытия глазурью. Так что я смогу попрактиковаться, и он тоже!

Шейн сдержал весёлую гримасу и переключил передачу, прежде чем свернуть на дорожку, ведущую к нашим домам.

— Звучит очень весело, — усмехнулся он.

— Правда? — Шарли смотрела на него томными глазами, как у влюблённого оленёнка. — Так значит мы сделаем это вместе?