А они заглядывались на Диану. И понять их я вполне могла, так как и сама порой ей любовалась часами, но обидно все же было. Неужели во мне нет ничего, что могло бы приглянуться?.. Не то что бы я всерьез хотела кому-то понравиться – уж жених мне в жизни пока не нужен был точно. Но самолюбие мое к восемнадцати годам пребывало в таком плачевном состоянии, что сердце сбивалось с ритма даже из-за перевертыша с Той Стороны, который и человеком-то не был. Просто потому, что он обратил на меня внимание. Просто потому, что он меня поцеловал.
И как бы я головой ни понимала, что это чувство несерьезно, что-то внутри жутко пекло от ревности и зависти. Мне показалась, что наконец из нас двоих внимание мальчика привлекла я. Но стоило отвернуться, даже монстр из Колдовского Леса предпочел ту, что красивее и статнее, а не ту, что бесстрашно гуляла с ним по болотам и таскала ему еду.
Как только я почувствовала, что, кажется, повзрослела и научилась держать себя в руках, это чудовище в перьях ткнулось клювом Диане в ладонь и что-то заинтересованно прохрипело. Волна зависти захлестнула все мое нутро, застилая глаза, и я успела только перенаправить ее на…
Я и сама не поняла, как пнула Икела ногой в бок со всех дури.
– Пошел прочь, гусь облезлый! Проваливай в свой Лес! – зашипела я так зло, что сама не узнала свой голос, – Тебя что, кто-то звал сегодня, тварь потусторонняя?!
Да, над контролем еще надо поработать.
Лебедь угрожающе зашипел и попятился назад. Он смотрел на меня, как на врага, и от этого вскипели слезы. Ну что ж такое-то… Почему я такая невезучая?
Такими темпами меня вообще все возненавидят! Я крепче прижала к себе Диану, будто боясь, что она тоже оттолкнет и зашипит на меня. Лебедь тем временем растопырил крылья и продолжал издавать хриплые вскрики, надвигаясь на меня. И я знала, что сама виновата, и мне было стыдно, что я опять бездумно причинила ему боль, но – боже! – как же было обидно…
Никаких тебе больше поцелуев, Тихея. И никаких робких улыбок и приторного, но приятного восхищения…
– Я стану проституткой, – решила я, все-таки позорно всхлипнув.
– Что за глупости? – нахмурилась Диана, с каким-то непонятным удовольствием наблюдая за ярящимся белым монстром.
Тот вдруг замер и наконец обернулся человеком. И только в этот момент я подумала, что бить его все же не стоило. Ну, кроме того, что лично мне он ничего не обещал и ничего плохого не сделал, Лебедь был огромен, по-настоящему огромен, и ударом одного своего крыла мог бы мне основательно пересчитать ребра…
– Тиша… – произнес Икел, делая шаг ко мне.
Стоило ему посмотреть на меня своими распахнутыми черными глазами, в душе опять вскипела волна злости и опять по отношению к Диане, которая даже Икелу нравилась больше, но я справилась с собой и направила его на того, кто все равно скоро провалит из нашего пограничья в свои дурацкие лебединые края!
– Уходи. Проваливай! У нас девичьи посиделки.
Я вдруг заметила, что его волосы окончательно побелели, и неровно обрезанные холодно-снежные пряди всколыхнулись на ветру и на мгновение закрыли от меня взгляд. Секунда – и в нем уже ни капли робости и удивления, только темная, равнодушная решимость. Он смазанным движением вдруг вырвал меня из рук ошалевший от такого поведения Дианы, подхватил под колени, заваливая боком на плечо неожиданно легко и через мгновение мы уже пересекли границу Леса.
– Диана! – воскликнула я, глядя, как ее бегущая за нами фигурка пропадает из вида в неожиданно густых зарослях, – Икел, отпусти! Ты чего творишь?!
Я заверещала и задергалась в его руках, вдруг вспоминая, что тоже могу оказывать сопротивление, но он даже внимания не обратил, только чуть сбавил шаг, явно не боясь преследования подруги. Тем более, что и преследования никакого больше не было…
Лес, раньше всегда светлый, вдруг сгустил тени.
– Мы просто поговорим, – наконец заговорил Икел, – Ладно?
Я сглотнула и вытерла о его спину вмиг похолодевшие и вспотевшие ладони. А если я скажу «не ладно»?..
– Конечно, – кивнула я.
Господи, пусть это все будет из-за того, что он испугался, что я больше не буду его кормить!
Икел злился на свою звериную половину, но и себя костерил за то, что не предположил такую ситуацию. Девчонка в руках наконец поутихла, и хотя Икела раздражало, что он так неосторожно ее напугал, он наслаждался ее молчанием и спокойствием.
Икел был раздражен и немного возбужден. Или раздражен от того, что возбужден. Так сразу и не разберешь! От неспокойного дыхания Тихеи ее приятно-мягкая грудь раз за разом вжималась в его плечо и именно сейчас не замечать это не получалось. Он только сильнее впился пальцами в ее бедро, но девчонка так и не пискнула – кажется, у нее наконец заработал инстинкт самосохранения и она решила, что пять минут может посидеть спокойно и, главное, молча!
Как Икел и думал раньше, брачный сезон – это отвратительно. Еще в прошлом году он начал искать разные способы, как контролировать себя в этот период, и в итоге смог найти запрещенное в стране снадобье, замедляющее половое созревание.
Когда он понял, что еще не скоро сможет улететь из этой дыры, а запас зелья был рассчитан всего на небольшую вылазку, то подумал, что это, на самом-то деле, отличная возможность. Пережить брачный сезон вдали от вьющихся вокруг девиц, подобранных матушкой на роль «подходящей пары»? Замечательно! А потом еще год можно смело избегать свадьбы.
В Колдовской Лес не так часто забредают нелюди, тем более – женщины, и Икел был уверен что, в любом случае, вдали от провокаций матушкиных ставленниц как-нибудь удержит себя в случае чего. Он-то да, а созревшая для создания гнезда вторая половина ждать уже устала!
И тогда в голову пришла совершенно замечательная в своей простоте и изяществе идея. Пережить брачный сезон с Тихеей! Никто не может оспаривать кандидатуру лебединой пары. Кроме того, что это запрещено законом, это по понятным причинам считается неприемлемым. В редких случаях, конечно, после потери пары лебеди могли найти себе новую, но подавляющее большинство просто чахли от тоски до конца жизни, и в сорока процентах случаев умирали в течение трех лет.
А матушка его все-таки любит. Своей холодной, расчетливой любовью властной женщины, но все-таки любит! Так что скрипя зубами она примет и «грязное человеческое отродье». В роли его пары. Но уж точно не в роли пары наследника!
Разве можно допустить, чтобы наследниками прямой линии стали… полукровки? Да она скорее нового сына родит! А ее нынешнему сыну было откровенно плевать, какими будут его дети. Хоть грязными человечками – какая разница скромному библиотекарю, который живет беззаботной жизнью середнячка?
Стоило Икелу об этом подумать, он немного расслабился и даже позволил себе легкую злорадную улыбку. Ни за какие коврижки он не станет взваливать на себя это бремя! Навзваливался уже по самую макушку! Пусть другие веселятся и грызутся на политическом поле, а он сделает все, чтобы пользоваться преимуществами своего богатства и знатного происхождения, но не нести за это ответственность.
Притворяться слабоумным уже поздно, идея с побегом на человеческие земли оказалась нерабочей – как показал опыт, от людей он все же отличался слишком сильно, так что затеряться здесь у него не получится. Да и как-то невесело жить без слуг и нормальной еды.
Привести же в дом человеческую пару сомнительного происхождения? После такого его к роли наследника на пушечный выстрел не подпустят, не смотря ни на какие способности и заслуги!
И, само собой, вторая половина, из крови которой наконец вымылись последние остатки зелья, была рада уже любому существу женского пола.
Но, конечно, что совершенно логично, потянуло лебедя к той, у кого кровь сильнее – к Диане. Уж сколько Икел приучал вторую ипостась к Тихее, а стоило ослабить контроль, глупая птица побежала подлизываться к этой полукровке. Икел скривился.
Диана была неплохой девушкой, в общем-то, сдержанной и красивой, но она его раздражала. Особенно тем, что постоянно крутилась рядом с Тихеей, отвлекая на себя внимание – и ее, и его. Такую, как Диана, могли и стерпеть рядом с ним, так что от нее надо держаться подальше.
