9. "Но не жди Исаакия в теплой душе, не надейся,
И прощай навсегда - слишком много печали
На пустынной земле, и колбасит Меня с докуки".
10. Согрей меня, холодная комната,
Укрой меня. Наполни меня
Своей пустотой.
_________________________________
11. По сонному проспекту вдаль
Уносится моя печаль.
Не поднимая глаз тревожно
Иду, пока сие возможно.
Не задави меня, трамвай,
Я покупаю каравай.
Не задави меня, машина,
Не то проколешь сразу шина.
Вернусь домой, попью чайку
A l'ombre девушек в соку.
Но если ты, любовь, далеко,
Сосну спокойно, одинокой.
Звучи во сне, молитвы глас,
Чтоб кто-то наши души пас.
Молчание земного братца
Тревожит белых небочадцев.
_________________________________
12. Благослови Америку, Господь,
Европу тоже не забудь,
Форпост Монголии, Москву,
Благослови, хотя б чуть-чуть.
Наш славный город на Неве
Средь византийския чумы
Превознеси, и укажи
Чтоб больше не было зимы.
Кошмар природы запрети,
Чтоб климат нас и в феврале,
Как Твой народец, пас в тепле,
Чтоб был Израиль на земле.
А рог баранов преломи,
Из выи сделай узелок.
Голодным десять дай хлебов
И счастья тем, кто изнемог.
x x x
Если Лесбия любит анацефалов, мутантов
Предпочитает, то ты скорби, Катулл,
Но не покажи виду - бог с ней, с дурой этой,
Мы сами шиты не лыком, хотя чуть живы.
Езжай, Лесба, в деревню дальню с козлом своим гнусным,
Трахай козла и плодись, ценя мечеть
Шатрового стиля, Аллах да будет к детям
Так благосклонен, чтоб дети "мама" сказали.
Ты, Катулл, не грусти, поставь что ли лучше пластинку
Что ли Колтрейна, что ли винца испей.
Ибо ты уже понял жизнь и всё прощаешь,
Прощаешь именно всем, не забыв Катулла.
x x x
Закоротило от адаптации,
По ходу жизни тугой, Горация,
И околели, увы, грации,
Не в силах спеть о нашей мутации.
Не дли обиду - занятье глупое,
Ведь жизнь одна и уходит с трупами,
Чтоб жил отменно, далек от гадости,
От любви немея и радости.
Блестя на ветвях орешника, шелестит
Магнитная лента. Люблю природу.
Как птица, что в Летнем саду тихо кричит,
Пою я песни моего народа.
Девять крылышек
соснового лубоеда
x x x
Прилетели птицы - и улетели птицы,
Но тотчас в душе воцарилась
Молодая грусть, беспокоя сердце,
Что не улететь за ними.
Вы-то, птицы, летите в теплые страны,
Легким клином рассекаете теплое небо,
А я сижу как дурак и стучу зубами,
Коченеть уж начал.
Вы ширяете крыльями влажное небо,
Впереди синева, океан и солнце,
Легкий воздух упруго скользит под крылами,
Наслаждающимися полетом.
Позади холода и пределы мира,
С каждым взмахом светлому близясь краю,
Вы избрали сами себе погоду,
И сладка усталость.
Будь ты проклято, мерзкое время года,
Эти гнусные зимы, ледняк вонючий;
Худшие дни, проклинать вас буду,
Пока не умер.
x x x
Зимой, когда замерзает болото
И можно выйти из сел погонять медведей,
Прогуляться немного и пострелять соседей,
Чтоб не стучать о стакан зубами,
Самое время вспомнить родную культуру,
Водку, наливку и прочию политуру,
Время забыть лозу винограда
И к корням вернуться, истокам, глубинам,
В теле сирокко разлить голубиный,
Время себе заказать погоду,
За недостатком печи забраться под одеяло,
Вместо свечи поставить сверху бухало
И пережить полгода зимы,
Остальное забыв, бестревожно
Став образом жизни, когда она невозможна;
Медленным зноем бредущих в песках Китая,
Засыпая, слонов считая,
Стужу, мраз бытия, огибая,
Проведя городами псоглавцев,
Диких бабищ, в Александрии краях, огнеядцев,
Время вывести их к Синаю,
Где под подушкой лежит Израиль,
Где-то в ногах непокорно шуршат арабы,
Теплое море шумит на остальном пространстве,
Чайки, зимуя не там, над одеялом летают,
В Эвбею летят, Ионию, Эолиду,
Трепетом крыл печаль разгоняя;
Так и бредут слоны...
x x x
Не грусти, Катулл, видно, ледняк этот вечный,
Раз уж боги судили, тебе уделом
Будет до смерти, - а ведь глупо перечить
Своему уделу.
Крепче зубы сожми, поскольку это звучанье
Распугает муз, приведет несчастье,
У тебя не хватит денег и сил на то чтоб
Хотя бы выпить.
Наберись терпения чукчи: в тундре
Тоже теплые дни бывают,
Хотя не во всякой, увы, и десять лет я
Лета не видел.
Проще всего говорить: как худо,
Но жизнь одна, и живи достойно,
Забудь о холоде, забей трубку,
Уже летят чайки.
x x x
Страшный зверь лубоед, я тебя не боюсь,
Хоть ты и в чаще живешь,
Я с собой бутылку возьму,
Выпью - и буду таков.
Ибо ты боишься вина, и
И бальзама боишься ты:
Запах виноградной лозы и трав
В тебе вызывает дрожь.
У меня такая булавочка есть,
Что, пронзив твой жирный хребет,
Отберу твои два крыла
И в небо сам улечу!
Псалом 2
Чтоб чукча сеял ананас,
К Магогу льды отправь в Техас.
Чтоб у Снегурочки растаяла слеза,
Пора бы это, двинуть полюса.
Пошли, Господь, в *** чуму
Бубонную, а ** буйных загаси.
Всем остальным сверни рога,
Чтобы вздохнуть спокойно мне.
Где лугами течет свята лабуда
Там услышишь последнее "да".
Сдохнешь ты, сдохнут все,
Сдохнут все на земле,
И под землю, рыдая, падут.
Из гнилого жнивья,
Скажем так, только Я
Буду двигаться вверх по винту!
Серафимы мои, серафимы,
Птички с крыльями вместо ушей!
Вы духовною жаждой томимы,
Обличать прилетайте людей.
+ + +
Мы зовемся, увы, серафимы,
Но отнюдь посему не томимы,
Проживая не в Пантикапее,
Но туманной Кассиопее;
Там летает гугнивый сирокко
И ломает нам крылья жестоко,
Там играет святая водица,
Помавает хвостом кобылица,
Прилетай посмотреть, как струится
Ледяная соленая...*
+ + +
Проглоти уголек и тверди
Ту-ру-ру ла-ди-да ди-ла-ди.
+ + +
Усни, мертвый человек, не тревожь наш дух,
Усни, мертвый человек, не тревожь наш слух
И не тревожь себя.
Услышь, вслушавшись, шептанье воды на дне,
