В первых рядах появилось несколько рук.

– Да-а! Ладно – спишем это на скромность. Ну… вот вы, молодой человек, – обратился он к бледному очкарику из первого ряда.

– Зигмунд Фрейд… – начал тот.

– Представьтесь, пожалуйста, и продолжайте.

– Андрей Климович… Фрейд делил психику на Идо, Эго и Сверх Я. Если нужен развернутый ответ…

– Нет, спасибо, – остановил его Пекарик, – Я думаю, уже все вспомнили пройденный материал. Итак, что мы имеем? Мы имеем понимание того, что наша психика по Фрейду является бессознательным, сознанием и сверхсознанием. Древнее знание, представленное нам Каббалой, говорит почти о том же. Только более структурировано и конкретно. Может, кто-то знаком с Каббалой?

Поднялась масса рук.

– Неужели столько интересующихся? – усмехнулся профессор, – Только я имею в виду знакомство не с понятием «Каббала», а с ее учением… хотя бы принципиально.

Дарский продолжал держать руку. Впереди – он видел – все опустили.

– Один? – в возгласе декана не было ни удивления, ни недовольства, – Ну что ж, и это неплохо: Каббала – дисциплина очень сложная. На ее постижение люди клали целые жизни, и до сих пор кладут. Понятие «кабала», в смысле кабальных, мучительных условий жизни, происходит как раз от учения, называемого Каббалой. Выражение «попасть в кабалу» как раз и отражает трудность постижения этих знаний, – профессор что-то подсмотрел в своих записях и пошел к доске, – Так. Двигаемся дальше, – он взял мел и стал чертить на доске круги и линии. Студенты сидели тихо, заинтригованные чем-то непонятным, но, почему-то кажущимся очень значительным, – Что я изображаю, Дарский? – не поворачиваясь к аудитории, спросил Пекарик.

– Древо Жизни, Вениамин Петрович.

– И все? – Пекарик положил мел и отряхнул руку.

– Ну… могу сказать, что это многозначная схема. Если попытаться использовать язык космогонистов, она отражает миропорядок. Она же передает суть системы «человек» во всем ее многообразии, концептуально состоящей из личности, души и духа. Физическое тело человека, как мне кажется, соотносится с десятой сферой – Малкут, и входит в понятие "личность"…

– Спасибо, Александр, – остановил его Пекарик, – Если бы у нас был зачет по этой теме, я бы вам поставил его автоматом.

Студенты отреагировали на выступление коллеги и резюме преподавателя весьма эмоционально. Профессор замолчал – ждал, когда аудитория утихнет.

– Пошли дальше. Вот вам упрощенные параллели, – Пекарик показал рукой в сторону доски, – Очень упрощенные, – добавил он, улыбнувшись, – Личность Каббалы – Идо. Душа – Эго. Дух – Сверх Я, – он снова подошел к доске, – А есть еще один слой знаний – оккультный. Он говорит о существовании физического плана, астрального и ментального, и параллелях этих планов в человеке… – Вениамин Петрович посмотрел на часы, – Времени осталось мало, поэтому слушайте, не отвлекаясь, – он снова взял мел и быстро изобразил на левой стороне доски девять строчек – по три, с промежутками. А на правой – почти в том же порядке – семь, – Смотрите! Вот – физический план, – обвел Пекарик нижнюю троицу слева, – Вот – астрал, – среднюю, – А вот – ментал. Читаем…

1. менталь в ментале,

2. астраль в ментале,

3. отражение физического в ментале,

4. менталь в астрале,

5. астраль в астрале,

6. отражение физического в астрале,

7. отражение менталя в физическом,

8. отражение астраля в физическом,

9. физическое само по себе.

Однако, как излагается в одном из оккультных источников, из-за сложности постижения всех элементов шестым – астральным – чувством и невозможности все представить логически – четыре позиции в данном представлении становятся двумя. Из-за трудности освещения разницы отражения физического в астрале и астраля в физическом, а также отражения физического в ментале и менталя в физическом, тренированный адепт, практически различает только семь элементов, – профессор переместился к правой стороне доски, – А здесь мы видим уже вот что…

1. менталь в ментале,

2. астраль в ментале,

3. связь физического с ментальным,

4. менталь в астрале,

5. астраль в астрале,

6. связь физического с астральным,

7. физическое само по себе.

Он сделал паузу.

– Что касается двух выпавших элементов девятеричной схемы?.. – Пекарик повернулся к аудитории, – Полагаю, восьмой элемент – это железы внутренней секреции. Седьмой – нервная система во всех ее проявлениях. А шестой – система «чудесных меридианов» китайской традиции… это энергетические каналы эфирного тела, – уточнил он, – Скорее всего, шестой, седьмой и восьмой элементы девятеричной схемы – это отражение воплощенного – или другим языком прижизненного – единства физического и эфирного тел, известного оккультизму. При переходе к семеричной схеме они все вписываются в шестой элемент. Сюда входит центральный и периферический отделы нервной системы с головным и спинным мозгом, ретикулярной формацией, ганглиями, эфферентными и афферентными нервными волокнами разной чувствительности. Сюда же – железы внутренней и внешней секреции, которые также вписываются в шестой элемент, ибо нервная система и железы внутренней секреции, как вы должны уже знать, составляют систему нейрогуморальной регуляции. Что же касается шестого элемента девятеричной схемы – энергетических каналов эфирного тела, то это, скорее всего, отражение работы той же нейрогуморальной регуляции – через основные энергетические каналы в эфирном теле – Иду, Сушумну и Пингалу и преобразователи частот – чакры – в тонких телах… – Пекарик улыбнулся, окинув аудиторию взглядом. Картина впечатляла: в глазах без пяти минут психологов сквозило недоумение. То ли от концентрации не совсем осознаваемого материала. То ли от того, что услышать такое от профессора психологии – представителя академической науки, никогда не выходившего за рамки учебного плана, было в диковинку, – Ну, на сегодня, пожалуй, все. Хотя самого важного сказать я не успел. В следующий раз, если получиться… и если это вам, конечно, интересно… – он поднял руку, потому что студенты громко отреагировали на его слова, – Но хочу предупредить. Услышанное вами сегодня – лишь пища для размышлений. Все это за пределами академической науки, и не входит в предмет психологии. А потому прошу впредь не путать, и не использовать в рамках учебной программы. А по сему – вопрос: что же я хотел донести до вас непозволительной с точки зрения этой программы вольностью? Как думаете?

– Вы хотите расширить рамки нашего видения, – раздалось чье-то мнение.

Пекарик поднял руку, останавливая возможные реплики.

– К следующему разу каждый из вас на листочке напишет свое мнение. Две-три фразы. Кстати, можно без имен. Но… – он снова улыбнулся, – но если мне понравиться ваш, как вы выражаетесь, коммент, это может отразиться на моем отношении в конце сессии…

Прозвенел звонок.

Ощущение безысходности, какой-то интеллектуальной ограниченности, возникшее у Александра после неожиданной информационной вольности профессора, продолжало нарастать. Возник откуда-то вопрос – «почему?» Он стоял как бы особняком. Как бы вне досягаемости понимания. И в то же время поток сознания, текущий своим чередом по уготованным Вселенной законам, периодически высвечивал его. «Я как будто потерял точку опоры, – пришла догадка, – И это странно, ведь в психологии я никогда ее не находил. И все же я не могу отрицать, что мое состояние – результат лекции профессора». Появился образ декана со спины, когда тот задавал вопрос. А вместе с ним – новое сомнение…

Мелькнувший в коридорной сумятице канареечного цвета свитерок на темноволосой фигурке, обновил чувства, заставив на время забыть о Пекарике. Все, казалось бы, встало на свои места: иерархия небесная, пронизавшая собой всю земную аморфность, начинала выстраивать только ей понятный порядок. Как будто океан души, который до этого крепко штормило, успокоился до состояния почти полного штиля, и солнце – горячее и ласковое, засверкало на его поверхности, поднимая зрительный порог до такого уровня, когда перестаешь видеть все неприглядное. Умиротворенность и покой. И наслаждение этим покоем. Пусть ненадолго. Пусть всего лишь на мгновение: до того момента, когда заканчивается текущий цикл, чтобы перейти в следующий. До того самого момента, когда хочется сказать: остановись мгновение – ты прекрасно. Но покой – лишь вершина – предел предыдущего напряжения: он приносит новое напряжение, которое стимулирует движение. Как следствие предыдущей причины преображается в новую причину, так и покой обращается в новый поиск покоя. Или чего-то такого, что, интегрируясь с тем, что есть, приносит кратковременное успокоение. "А в итоге, как точно выразил мысль мой знаменитый тезка, вечный бой, а покой нам только сниться". Александр снова ощутил напряжение, потому что снова вспомнил декана. И попытка уравновесить Леру всем тем, о чем тот говорил, стала осознаваться как полный бред: за гранью нормальности. В паузе между последней и еще не появившейся мыслью – где-то за пределами того, что воспринимается как поток сознания, – снова мелькнуло возмущенное «почему».