– Доброе утро, дамы и господа! Командир корабля и экипаж от имени авиакомпании «Аэрофлот» приветствует вас на борту самолета Боинг 767, следующий по маршруту Москва – Барселона. Время в пути – четыре часа двадцать пять минут. Мы желаем вам приятного полета…

«Вот и все, – подумала я с долей обреченности и откинулась на спинку кресла. – Решение принято и назад дороги нет».

Впрочем, делая подобный выбор месяц назад, я почти не колебалась. Поняла, что соглашусь на эту авантюру почти сразу, стоило лишь давней приятельнице Кире положить передо мной стопку ярких глянцевых брошюр и бланк с анкетой…

…– Ты только посмотри: отель «пять звезд»! – возбужденно говорила Кира, тыча бирюзовым ноготком в красочную фотографию современного здания.

– И «все включено»? – усмехнулась я, переворачивая страницу буклета.

– Я тебя умоляю, – закатила глаза приятельница. – Это же не Турция или Египет! А элитный отель на первой береговой линии Плайя-де-Аро, лучшего курорта Каталонии! И ресторан в нем с авторской кухней! Так что никаких «все включено». Желающих днями набивать себе желудки там точно не будет. Клиенты этого отеля только состоятельные и о-о-очень состоятельные туристы. Правда, русских среди них тоже много. Но! – ее палец многозначительно взлетел вверх. – И хозяин отеля тоже русский, а значит, и всякие конфликты-проблемы будут решаться проще, в первую очередь для нас…

– Владелец отеля в Испании русский? – удивилась я.

– А ты думала, почему туда набирают персонал из России в том числе? Думаешь, испанец или немец взял бы себе на работу кого из наших? Фигушки! Да еще и соцпакет такой, что закачаешься! Вита, – Кира поставила локти на стол и, придвинувшись ко мне совсем близко, посмотрела прямо в глаза, – это твой единственный шанс, неужели не понимаешь?

Единственный шанс… Кто б знал, так ли это…

– Понимаю, – деловито продолжала Кира, – с твоим высшим образованием и почти законченной аспирантурой работа горничной кажется слишком… слишком…– приятельница явно пыталась подобрать слово поприличней.

– Прекрати, – остановила ее я. – Не надо делать из меня снобку… Да и в моей ситуации выбирать не приходится…

– Вот именно! – Кира хлопнула ладонью по столу. – Тем более тебя на эту должность возьмут стопроцентно! Владение свободно тремя языками – это не хухры-мухры… Даже не посмотрят, что ты с ребенком! – она тут же подвинула ко мне бланк с резюме. – Только лучше не пиши в анкете, что вдова…

– Почему? Считаешь, «разведена» или «мать-одиночка» звучит солидней? – усомнилась я.

– Да, что-то я не подумала, – согласилась Кира. – Пиши, как есть… Вдова так вдова. Может, наоборот, на жалость подавишь…

– Даже не собираюсь этим заниматься, – с некоторым оскорблением отозвалась я.

– Ой, брось! – наморщила носик приятельница. – Лучше о сыне думай…

– Мама, у меня в ушках гудит, – прохныкал Максимка, елозя в кресле.

– Заложило, да? – я погладила его по светлой взъерошенной макушке. – Скоро пройдет, сыночек… Это пока самолет взлетает.

– Держи, – около нас остановилась стюардесса и с улыбкой протянула ему леденец. – Пососешь конфетку – и ушки отложит.

– Спасибо, – Макс взял леденец осторожно и принялся вертеть его в руках, но так и не развернул. – А бабушка Света не разрешала мне такие есть, – сказал потом тихо, чтобы стюардесса не слышала.

Бабушка Света… Она же Светлана Михайловна и моя «дражайшая» свекровь. Лишь при одном упоминании этого имени кулаки сразу сжимались, а на языке начинали вертеться гневные слова. И даже на расстоянии она умудряется выбить меня из колеи! Все, хватит! Эта женщина больше не посмеет портить мне жизнь! Я сделала глубокий вдох, возвращая себе самообладание.

– Ничего, изредка можно, – улыбнулась я сыну и сама развернула леденец. – Сейчас эта конфетка как лекарство… Только соси аккуратно, чтобы не подавиться…

Тогда Максимка быстро затолкал леденец за щеку и на секунду даже сощурился от удовольствия.

– Вкусно? – я не сдержала усмешку.

– Ага, – сын заметно повеселел и стал раскачивать ногами, стуча по сидению.

– Макс, прекрати, – тут же строго одернула я его. – Некрасиво так делать.

Тот сразу же послушался, а потом вдруг насупился и спросил:

– А бабушка Света больше не придет, чтобы забрать меня?

– Нет, солнышко, – после небольшой паузы отозвалась я, – больше не придет… Не бойся.

Не бойся, милый… Я больше не дам ей вмешиваться в нашу жизнь. И ни за что не позволю этой женщине забрать тебя у меня…

…– Максиму будет лучше с нами и точка! – свекровь как всегда говорила, медленно цедя слова.

– Хотите сказать, ребенку лучше жить с бабушкой и дедушкой, чем с мамой? – в тот момент я еще не верила, что Светлана Михайловна говорит все это всерьез. Думала, что этот скандал она по привычке затеяла лишь для того, чтобы очередной раз унизить меня и указать место, которое, по ее глубочайшему убеждению, должна занимать я.

– Чем с такой, как ты – несомненно! – и без того тонкие губы цвета фуксии превратились в нитку. – Что ты ему можешь дать, никчемная пигалица? Чего ты добилась к своим двадцати пяти? Привыкла жить за спиной Андрюшки, да? А теперь, когда его не стало, решила претендовать на его имущество? Ну так выкуси! И его квартира, и его дача записаны на нас с Марком Филипповичем! Ты ничего не получишь!

– Да не надо мне ни вашей дачи, ни квартиры! – мой голос задрожал от несправедливой обиды.

О том, что все свое имущество покойный муж когда-то переписал на отца с матерью, я прекрасно знала и даже не собиралась оспаривать это решение. В конце концов, у моих родителей тоже есть квартира в Москве. А не работала я по прихоти все того же Андрея, который хотел, чтоб его жена была хорошо образована, из-за чего вынудил меня после института поступить в аспирантуру. Вот только рождение Максимки четыре года назад несколько нарушили эти планы. Пришлось брать академку, а после декретного еще и продлевать ее, поскольку сын бесконечно болел, и на учебу просто не оставалось времени. Андрей из-за этого вечно злился и упрекал, что это я виновата, раз у ребенка слабое здоровье. Мол, сама хилая, и сына ему такого же родила… В своем же глазу он бревна не замечал.

– Конечно, так тебе и поверили, – хмыкнула свекровь. – Но все равно у тебя не получится ничего отсудить! Останешься ты и без квартиры, и без дачи! И без сына! Нечего ему жить с матерью-убийцей!

– Да как вы смеете…– эти слова мне хотелось выкрикнуть ей в лицо, однако от волнения удалось лишь прошептать.

– А разве не ты виновата в смерти Андрюши? – свекровь уже шипела как кобра, наступая на меня. Она и внешне сейчас была похожа на нее: высокая, худая, в черном облегающем платье и объемном платке, наброшенном на голову. – Из-за кого он сел за руль пьяным?

– Да вы же сами знаете, что он уже пришел домой сильно выпившим! Сам устроил скандал! А я…– но договорить у меня не получилось: слезы, с трудом сдерживаемые до этого, полились из глаз ручьями.

«А я…– продолжила лишь в мыслях, – Я впервые дала ему отпор, впервые повысила голос в ответ. Потому что больше не могла терпеть унижения…» А Андрей… Он ударил меня по лицу, правда, тоже в первый раз. Раньше он никогда не доходил до такого, но в тот вечер будто с цепи сорвался. И ушел. Мне позвонили через час и сообщили, что его машина разбилась где-то на МКАДе. Андрей погиб на месте. В крови обнаружили больше двух промилле алкоголя.

– Что, правда глаза колет, да? Дар речи потеряла? – не унималась свекровь.