— А что касается мисс Уизли… — начал Скоткинс, а Скорпиус затаил дыхание.
— Можете не волноваться на этот счет, — перебила его МакГонагалл, а Скорпиус выругался про себя. — Все остается также, как и было.
— Она меня попросила научить ее легилименции, — с неким опасением сказал Скоткинс.
Скорпиус замер. Она ему ничего не рассказывала об этом. Зачем это Розе?
— Вы считаете, что ей это нужно для того, чтобы залезть в голову преподавателям и отыскать там свою мать? — с беспокойством спросила МакГонагалл.
— Возможно, — неуверенно проговорил Скоткинс. — Во время занятий окклюменцией она почти с первого занятия выставляла достаточно мощный блок в своем сознании. Но кое-что мне удалось уловить, то, что лежит на поверхности и невозможно скрыть за такой силой желания. Она думает, что ее мать Темная волшебница, и я боюсь, как бы не было хуже…
— Нет, девочке нельзя знать, кто ее мать, — строго сказала МакГонагалл. — По крайней мере сейчас. Это очень опасно в первую очередь для нее. Я заставила подписать преподавателей пергамент о неразглашении, поэтому разговорами Роза ничего не добьется, а вот легилименцией… Учите ее, лишним не будет. Но сделайте для преподавателей дополнительную защиту.
— Как скажете, профессор, — сказал Скоткинс, и по коридору послышались их удаляющиеся шаги.
То, что Розина мама не темная волшебница — это был факт. Но почему Скорпиус не подумал, что даже если она обычная магглорожденная, то это исключает опасность Розе? Пока что ей знать не следует. Что, если МакГонагалл права и такая секретность разведена не случайно, учитывая, что Роза, если узнает, точно влезет в какую-то историю. Это может кто-то использовать…
Точно! Розье! Он ведь еще тогда, в Хогсмиде назвал Розу полукровкой, как и Касси, сказав, что они вдвоем вполне сойдут за чистокровную. Значит, Пожирательская шайка точно знает, кто ее мама, и могут устроить ловушку. Значит, Скорпиусу надо не допустить того, чтобы Роза узнала имя своей матери.
В идеале для него было узнать самому, кто ее мать. Ведь если Роза при своей настырности все же добудет верную информацию, он сможет сбить ее с истинного пути. Это опасно для нее, а он не даст ей пострадать.
— Малфой, — за его спиной послышался голос Филча, а Скорпиус вздрогнул от неожиданности. — Попался! Сейчас пойдем к директору…
— Что? — нахмурился Малфой. — Что я сделал?
— Будто я не в курсе, что ты знаешь о тайных проходах в Хогсмид, — хрипел смотритель с азартным блеском в глазах. — МакГонагалл велела следить за выходами… Я еще добьюсь, чтобы нарушителей розгами. Будешь у меня с Маклагеном в подземельях…
— Вообще-то я староста школы, — гордо, уверенно и холодно сказал Малфой, отмечая, что он и правда стоит прижавшись к горгулье, которая открывает проход в «Сладкое королевство». — И в мои обязанности тоже входит делать проверку этих коридоров.
— Ладно, Малфой, — выругался смотритель. — Значит, Маклаген снова сегодня будет в одиночестве отмывать слизь…
Где-то наверху раздался грохот.
— Пивз! — взвизгнул Филч. — Ну я сейчас тебя…
В момент забыв о Малфое, Филч понесся к лестнице, где еще слышался смех полтергейста.
Упоминание о Маклагене заставило Скорпиуса немного растерять все то хорошее настроение, с которым он выходил из Больничного крыла. Если Роза его любит и всегда любила, то спала с Маклагеном, либо чтобы позлить его, либо этот гадкий гриффиндорец ее соблазнил и принудил. И Скорп резко почувствовал свою вину, что он сделал это из-за их с ним стычек.
Скорп вновь мысленно вернулся к тому, что теперь он заодно с Розиным папой. Он то точно знает, кто мама Роуз. Может, если он с ним встретится и объяснит всю ситуацию, тот ему поверит и расскажет их великую семейную тайну?
А, может, все же попытаться через отца? Хотя, Драко был очень недоволен тем, какой опасности подверг себя младший Малфой, и даже отчитал его, как того семилетнего мальчишку, за то, что он плохо учил руны и зелья. И хоть Роза его спасла, за что Драко был ей благодарен, то такая неприязнь между их семьями вряд ли будет хорошим союзником.
Вдруг Скорпиус услышал позади себя шаги, которые эхом раздавались по пустому коридору. Скорпиус развернулся и увидел Маклагена. Тот смотрел себе под ноги, но едва заметил, что он тут не один, резко остановился, а через пару секунд и вовсе осознал, кто перед ним стоит.
— И что это ты меня шугаешься? — подозрительно прищурился Скорпиус, у которого в душе поднималась тревога, что Маклагену есть за что ожидать от него угрозу.
— Крейг, вот ты где, а я тебя ищу, — в коридоре появился капитан когтевранцев. — Малфой? Тебя уже выпустили?
— И не надейся, Дэйл, — усмехнулся Скорпиус. — На матче против вас ловцом буду я.
— Прекрасно, — смерил его оценивающим взглядом Генри. — Люблю, когда матчи в полную силу и равная борьба.
Они с Маклагеном удалились, а Скорпиусу показалось, что он не неделю провел в Больничном крыле, а целый год. Роза учится легилименции, Маклаген подружился с Дэйлом, а Ал и вовсе сказал, что теперь они с Касси встречаются. Впрочем, Скорпиус отнесся к этой новости весьма неоднозначно. С одной стороны, после воспоминаний Касси он понимал, что все же ее заставили принять этот Обет и работать над рунами, и лучше, если Альбус будет с ней рядом, оберегать от других непредвиденных обстоятельств, что он собирался сейчас сам делать с Розой. Только вот что-то в Касси продолжало его настораживать. То ли она сама, то ли ее родители (которые по зелью совсем не сходились с реальностью), то ли ее увлечения и способности. Нужно было срочно зайти к Слизнорту и убедиться, что тот поддерживал его Феликс Фелицис, пока Скорп валялся без дела в Больничном крыле, потому что как ты не подбирайся к Касси близко и в душу, всю правду она тебе никогда не скажет.
Альбус был очень рад его возвращению. А Скорпиус наблюдал за реакцией остальных слизеринцев, вспоминая подозрения профессора Скоткинса. Но либо все его подозрения не имели ничего общего с реальностью, либо все слишком хорошо маскировались, а, может, несмотря ни на что, продолжали и побаиваться, тоже изображая улыбки на лицах, интересуясь его здоровьем.
Впрочем, раз у них с профессором сошлись мысли на Эйвери, Скорпиус не собирался терять ни минуты собственного расследования, ведь из него было реальней всего вытянуть правду о том, кто мама Розы, а, заодно, и родители Касси.
— Эван, — окликнул парня Скорпиус. — Завтра тренировка, передай, пожалуйста, остальным.
— Слушай, — тихо сказал Альбус, поворачиваясь на когтевранский стол. — Я знаю, ты всегда своих охотников как на убийство натаскиваешь. Но… Может в этот раз…
— Ал, ты серьезно? — Скорпиус даже немного разозлился, потому что друг никогда не понимал, насколько квиддич это серьезная и принципиальная игра. — Я даже с Розой никогда не играл в поддавки, в чем меня в тот раз и упрекнул Эйвери. Если с тобой в постели Уильямс и неженка, то вряд ли на поле она будет такая же. Если она сама выбрала себе позицию вратаря, то должна быть готова к жесткой игре со стороны моей команды, и никаких поблажек я давать ей не буду, несмотря ни на что.
Скорпиус тут же выцепил Розу после завтрака и повел в подземелья. Едва за ними захлопнулась дверь спальни, он набросился на нее с поцелуями.
— Скорп, стой, нет, — Роза вырвалась из его объятий, сев на кровать, обнимая себя за плечи.
— Что нет? — нахмурился Скорпиус. — Что опять не так?
— У меня месячные, — слишком быстро сказала Роза, словно, это было отмазкой.
— Что происходит? — Скорпиус сел рядом с ней, взяв за руку. — Здесь каким-то образом задействован Маклаген?
— Малфой, — разозлилась Роза. — Кажется, мы договорились закрыть эту тему! Ты теперь каждый раз будешь о нем вспоминать? Знаешь, в таком случае, у нас с тобой ничего не получится!
Роза направилась к выходу, но Скорпиус догнал ее, прижимаясь к двери и загораживая проход.
— Прости, — прошептал он ей в губы, прислоняясь своим лбом к ее. — Я не подумал… Я просто ревнивый идиот. И я очень соскучился по тебе, твоим губам…
