Роза достала из кармана сэндвич, завернутый в салфетку, который она взяла с обеда в Хогвартсе, и протянула отцу.
Рон ей слабо улыбнулся и начал есть.
— Я… — запнулся Рон, бросая полный боли взгляд на Хьюго. — Я сделал в доме подвал. Я разговаривал со специалистами. Все равно рекомендуют на время полнолуний, даже если он сможет себя контролировать, изолировать…
— Да, — кивнула Роза, в горле которой тоже образовался ком.
— Как твои дела? — спросил Рон. — Как подготовка к экзаменам? Как… с Малфоем.
— Нормально, — Роза пожала плечами.
Говорить о себе сейчас не хотелось совсем. Она виновата в том, что случилось с братом. Он лежит тут, а она здоровая и невредимая ходит по школе, учится, разговаривает с любимым человеком.
— Слушай, Роуз, — сказал отец, когда за окном наступили сумерки. — Пообещай мне одну вещь.
— Какую? — напряглась Роза.
— Что ты будешь присматривать за Хьюго, что бы не случилось, хорошо? — Рон был серьезен как никогда.
— Обещаю, — кивнула Роза. — Но как же школа…
— Я перевел его на домашнее обучение, — ответил Рон. — Последний год… Не хочу, чтобы на него смотрели с осуждением и вовсе обходили стороной, боясь. Просто, ты вроде хотела уехать из Англии…
— Нет, я остаюсь, — ответила Роза, на губах которой дрогнула улыбка. — И это решено.
Рон кивнул. А Роза только сейчас вникла в смысл слов, сказанный отцом. Если Хьюго будет дома, то…
— Подожди, — Роза резко повернулась к отцу. — А ты?
— Я… вернулся в мракоборцы, — как-то даже виновато посмотрел на нее Рон. — Я не буду больше терпеть то, что они делают с моей семьей. И есть вероятность, что они хотят в целом истребить мою семью. Значит, как глава, я им интересен, и могу погибнуть…
— Нет, — вскочила Роза на ноги. — Ты не…
— Да, Роуз, — перебил ее отец. — Такое может случиться. И лучше погибну я, искоренив всю эту нечисть, чем вновь пострадает кто-то из вас. Ты умная и талантливая, ты сможешь позаботиться и о себе, и о брате, а если что у тебя в Гринготтсе есть счет, куда я всю жизнь клал тебе деньги. Думаю, что Скорпиус тебе поможет. Кажется, он неплохой парень и любит тебя.
— Это твое благословление? — хмыкнула Роза.
— Ну, можешь считать, что так, — кивнул Рон.
Тут дверь в палату открылась, и вошли три целителя.
— Скоро начнется, — сообщил главный, показывая на часы. — Мисс Уизли, мы вынуждены попросить Вас покинуть больницу…
— Она останется, — твердо заявил Рон.
— Но сэр, — запротестовал второй целитель. — Ваша дочь еще школьница, а такое видеть…
— Она его семья, — парировал Рон. — И она должна знать и видеть, что с ним будет происходить в худших случаях.
— Ладно, — выдохнул целитель.
— А это будет прямо здесь? — удивилась Роза, понимая, что они в обычной больничной палате, и оборотень сможет выйти в коридоры.
— Разумеется, нет, — как на ненормальную посмотрел на нее целитель. — Перенаправляйте.
Они спустились с отцом куда-то под больницу, в ее самые глубокие подвалы. Казалось, что они сейчас находятся настолько глубоко под Лондоном, что маггловское метро по сравнению с этим настоящий наземный транспорт. Они вошли в какую-то маленькую комнатку, где стояло несколько стульев, а вокруг были прочные во весь человеческий рост стекла.
Роза осмотрелась. По ту сторону стекла находился самый настоящий лес. Это было похоже на зачарованный потолок в Большом зале, только здесь таковым являлось все помещение.
Роза посмотрела на небо. Полная луна. Сейчас все начнется…
Каталку, на которой лежал Хьюго, поставили прямо перед ними. Роза видела, как брат начинает будто задыхаться. Целители сели на стулья и принялись что-то записывать в медицинской карте Хьюго.
Лицо Хьюго стало каким-то болезненно бледным, с переходящими цветами в серый или зеленый. Казалось, что его сейчас стошнит. Он то и дело извивался на своей койке.
Иногда Хьюго покрывался красными пятнами. Видимо, терпеть больше эту боль было невыносимо, поэтому брат начал истошно кричать.
Роза подошла к стеклу вплотную. Он еще был человеком, он еще должен узнавать их. Ей хотелось очутиться за тем стеклом, рядом с ним. Взять за руку и просто быть рядом. Поэтому сейчас Роуз старалась передать всю свою поддержку и силу ему. Не показать своего страха. Но это было невозможно. По ее щекам текли слезы. Она теперь понимала, почему целитель хотел прогнать ее. Зрелище было не для слабонервных.
Хьюго вспотел настолько, что вся его одежда была насквозь мокрая, будто бы он принял только что душ, не раздеваясь.
Хьюго в лихорадке трясся и орал. Казалось, что он хочет содрать с себя кожу, потому что он чесался и впивался до крови ногтями в собственные ладони. Крик перешел на жалобный вой.
И тут послышался какой-то дикий хруст.
— Отмечай, сломалась первая кость, — до нее донесся голос целителя.
Роза посмотрела на ногу Хьюго. Действительно, она изогнулась совсем в нечеловеческом положении. Конечно, Роза на квиддиче ломала себе руку, но не представляла, какую боль испытываешься, когда у тебя постепенно ломается кость за костью.
Наконец, сломался позвоночник. Хьюго выгнулся в неестественной позе, издав оглушающий крик, стой, вой и рык одновременно.
Хьюго упал с кушетки, свернувшись клубком. А Роза видела, как на его теле начинает вырастать шерсть, ногти на руках превращаются в самые настоящие когти. Ступни и нос начали увеличиваться в размерах.
Наконец, трансформация закончилась. Волк лежал также, как Хьюго, тихо поскуливая. А Роза не могла поверить в то, что это ее брат.
— Кхм, — громко кашлянул целитель.
Волк вздрогнул и резко обернулся на них.
Роза ахнула. Вместо голубых, таких же, как ее, глаз брата, виднелись ярко-желтые глаза оборотня. Он внимательно смотрел на них, а Роза так и прилипла к стеклу лицом и ладонями, словно пытаясь через стекло проникнуть легилименцией в сознание оборотня и кричать там, что она его сестра и хочет ему помочь.
Но в эту же секунду оборотень оскалился, зарычав прямо на нее с такой силой, что из пасти вылетали слюни, и тут же бросился на нее.
Волк врезался в стекло, а Роза вскрикнула, зажимаясь и падая на пол, сбивая собой стулья.
— Тшш, Роуз, тихо, все хорошо, — она почувствовала, как руки отца ее поднимают с пола и крепко прижимают себе.
Роза часто и судорожно дышала, упираясь в грудь отца и зажмуриваясь. Все тело потряхивало. И снова эти всхлипы, демонстрирующие ее слабость.
Она не знала, сколько так простояла в объятиях отца, пока не успокоилась и не нашла в себе силы открыть глаза. Все еще не выбираясь из крепкой хватки Рона, Роза вновь посмотрела на стекло. Оборотень бился в него, все еще стараясь напасть.
— Нет, не узнает, — тяжело вздохнул целитель, что-то помечая. — Закрой.
Женщина подняла палочку, направив на стекло. Видимо, стекло закрылось только от Хьюго, но не от них. Они прекрасно его видели, а волк, больше не видя своих потенциальных жертв, потерял всякий интерес к стене, обернувшись к лесу, и завыл на луну, убегая куда-то в чащу.
— Увы, мистер Уизли, — сказал целитель. — Ваш сын подвержен болезни в полной мере.
— И так будет каждое полнолуние? — с ужасом спросила Роза, не понимая, как можно вообще жить с такими мучениями.
— Разумеется, нет, — покачал головой мужчина. — Мы были вынуждены провести первое полнолуние по обычной фазе, чтобы понаблюдать, определить дозировку зелья, степень опасности и изоляции. Волчье противоядие послужит обезболивающим во время трансформации, хотя боли, разумеется, будут присутствовать, но не такие сильные, а также позволять сохранять сознание. Он будет вас узнавать. Но подходить я все равно не рекомендую. От настоящих волчьих повадок не избавиться. Зелье не может контролировать полностью все сознание целую ночь. Более того, он сам не будет помнить, что делал, кого видел. Он не отдает отчет своим действиям. И если он будет осознавать, что вы его семья, это не помешает в какой-то момент решить напасть на вас. Или же он просто захочет с вами поиграть, но может не рассчитать силу. В общем, рекомендую в такие ночи его надежно и защитными заклинаниями где-то запирать. Магию они не могут пробить. В большинстве случаев он просто будет лежать, думать. Но кости в таких состояниях могут болеть и чесаться. Поэтому если будете слышать вой или какие-то движения, это нормально. Ни в коем случае не заходите к нему.
