Роуз подошла ближе. Самые нижние воспоминания были датированы 1890 годом. Некоторые выемки были пусты, очевидно, воспоминания кто-то уже просматривал.

— Да, эта коллекция моя гордость, — раздался мужской голос.

Роза вздрогнула и обернулась. В кабинете никого не было. Роуз осмотрела стены и встретилась взглядом с Дамблдором.

— Простите, — виновата сказала Роза.

— Любопытство не грех, — добродушно улыбнулся старик. — Иногда, мертвые могут дать намного больше ответов, чем живые или ясновидящие.

Роза уставилась на бывшего директора. Она слышала от отца, что он сумасшедший и говорит загадками, но при этом очень умен и проницателен. И сейчас он был прав.

— Мистер Дамблдор, Вы знаете, кто моя мама? — спросила Роза.

— Мисс Уизли, не разочаровывайте меня, — ответил Дамблдор. — Тайна разгадки тем ценнее, чем интереснее путь к ней. Я разрешаю Вам пользоваться моими воспоминаниями, но Вы сами должны их анализировать и выбирать нужные, строить теории или опровергать их. А главное, сможете ответить себе на вопрос нужно ли Вам это по-настоящему.

Роза снова посмотрела на стеклянные колбы. Скорее всего, ей нужна была самая верхняя часть, где были воспоминания за 1991–1997 года. Как раз в это время ее отец учился в Хогвартсе.

Вдруг взгляд Розы упал на дату. 1 марта 1997 года. День рождения ее отца, и не просто, а совершеннолетие.

За дверью послышался стук от каблуков. Роза быстро схватила колбу и сунула ее в сумку, отходя от шкафа. В кабинете появилась МакГонагалл.

— Профессор, я принесла Вам график, — быстро ответила Уизли. — Там, на столе.

— Спасибо, мисс Уизли, я посмотрю чуть позже, — кивнула директор. — Можете идти.

Едва Роза вышла из кабинета, тут же понеслась в Выручай-комнату. Она и не думала, что помощников в ее деле может быть намного больше. Вопрос, настолько ли раньше это было нужно ей, если она бездействовала.

Роуз вбежала в комнату, тут же выливая воспоминание в Омут памяти.

Она стояла посреди Больничного крыла. Судя по количеству столпившихся людей возле только одной кровати, больной был единственный. Роза узнала Дамблдора, Слизнорта и профессора МакГонагалл, которые стояли чуть поодаль к ней спиной, четвертым был Северус Снейп.

Роуз обошла их. Слизнорт за эти двадцать лет почти не изменился, лишь немного пополнел и чуть больше поседел в висках. Однако такого растерянного вида у профессора она никогда не видела.

Роза обошла профессоров и увидела отца, лежащего на кровати без сознания. Возле него она узнала Гарри Поттера и Джинни. С другой стороны сидела кудрявая девушка с каштановыми волосами, которые падали на лицо, не позволяя Розе его разглядеть.

Мадам Помфри водила палочкой над Роном, произнося какие-то заклинания. Он настолько плохо выглядел, что Роза даже забыла, что она находится в воспоминаниях и начала плакать, боясь, что он сейчас умрет. Его кожа была слишком бледной и даже волосы потеряли свою яркость.

— Очень умно было дать ему безоар, — сказал Дамблдор, поворачиваясь к Гарри Поттеру.

Гарри никак не отреагировал, продолжая смотреть на бездыханное тело Рона.

— Ты можешь гордиться своим учеником, Гораций, — в этот раз реплика Дамблдора была обращена к Слизнорту.

Слизнорт, как и Поттер, тоже никак не отреагировал на слова директора. Он продолжал стоять с пустым взглядом, прижимая к себе какую-то бутылку с бантом. Выходит, если Дамблдор заговорил про безоар, то на отца не напали, а попытались отравить.

— Никто не сомневается в героизме Поттера, — подала голос и МакГонагалл. — Вопрос, зачем он понадобился.

— И действительно, зачем? — удивленно поднял брови Дамблдор, осматривая всех присутствующих.

Дамблдор подошел к Слизнорту и взял у него из рук бутылку, принявшись крутить ее в руках, рассматривать, чуть принюхиваясь к содержимому.

— Бутылка похоже подарочная, — сделал заключение директор. — Не помнишь от кого она?

Слизнорт чуть качнул головой.

— Между прочим дивный напиток с легким ароматом корицы, — Дамблдор вновь провел бутылку около своего носа. — Когда не осквернен ядом.

— Если честно, я сам планировал ее подарить, — виновато сказал Слизнорт, очевидно думая, стоит ли вообще говорить вслух эту информацию.

— Кому, если не секрет? — улыбнулся Дамблдор.

— Вам, директор, — ответил Слизнорт.

Роза переставала понимать, что происходит. Слизнорт хотел отравить Дамблдора? Но как яд попал ее отцу?

— Где он?! — раздался девчачий возглас.

Это было настолько неожиданно, что Роза вздрогнула.

Все посетители Больничного крыла тоже повернулись на звук.

В палату вбежала девушка. Девушка была немного полненькая. У нее были длинные кудрявые волосы золотисто-русого цвета. Она была одета в гриффиндорскую форму, а на голове красовался розовый ободок с бантиком. Роза не могла оценить похожа ли она на эту девушку, потому что цвет волос, глаз и форма носа достались ей от отца, поэтому в первые годы ее жизни со Сьюзен она и не думала, что не похожа на нее, просто потому, что в ней больше от папы.

— Где мой Бон-Бон? — продолжала кричать девушка, растолкав преподавателей и бросившись к папе на шею.

Роза замерла как вкопанная. Тут не было никаких сомнений. Это была девушка отца.

— Мой Бон-Бон звал меня? — девушка схватила руку Рона, все сильнее сжимая и смотря в его закрытые глаза.

Роза чувствовала, что ее сейчас стошнит. Бон-Бон. Если это ее мама, то она поймет отца, почему они расстались. Он просто не выдержал этого отвратительного обращения к себе. Роуз даже задумалась о том, как можно исковеркать имя Скорпа, но такая чушь определенно не могла родиться в ее далеко не глупой голове.

— А она что здесь делает? — гриффиндорка указала на ту девушку, которая сидела тише всех.

— Я его друг, — послышался ее голос, а сама она чуть повернулась на эту сумасшедшую.

Да, конечно, это была Гермиона Грейнджер. Роза знала, что взрослые не любят вспоминать времена войны. Но в один год, второго мая, когда Розе было десять, все же Гарри и Рон вспоминали их приключения в поиске крестражей. Роуз тогда и узнала, что Гермиона Грейнджер уехала в Австралию лет десять назад к своим родителям. А жаль, ей было бы интересно с ней познакомиться, после всего услышанного от отца и Гарри.

— А я, между прочим, его девушка, — воскликнула гриффиндорка.

Да, сомнений теперь точно не оставалось. Ее отец как минимум встречался с этой сумасшедшей, а как максимум, родилась она, Роуз. Может, это имел в виду Дамблдор, когда задавал ей вопрос, правда ли Роза хочет знать правду о своей настоящей матери?

Роза вновь всматривалась в ее лицо. Она бы не сказала, что у них есть хоть что-то общее, разве что за исключением кудрей. Но по такой логике ее матерью могла быть и новенькая, у них и то больше общего в чертах лица.

Грейнджер вновь закрылась волосами и села на стул, возвращая свое внимание к Джинни и Рону.

— Да вы месяц не разговаривали, — надрывалась девушка. — А теперь, когда он стал таким интересным, ты решила с ним помириться?

Нет, определенно что-то общее у них было. Ревность. Сейчас Роза точно также ревнует Скорпиуса к девушке, хотя она ему даже не друг, и он с ней, действительно, совсем не пересекается.

Роза так судорожно пыталась анализировать случившееся, что не поняла, что случилось и почему эта девушка выбежала с диким ревом.

— Ах, эта молодость, — улыбнулся Дамблдор.

Воспоминание закончилось, и Роза вновь стояла в маленькой темной комнатушке. Она была совсем не рада увиденному, но делать выводы было рано. У нее есть внешность девушки, осталось узнать ее имя.

Комментарий к 5. 1 марта 1997 года

Сцена из воспоминаний взята не из книги, а из фильма и совсем немного видоизменена

========== 6. Архив и кладбище ==========

Скорпиус Малфой

Скорпиус всегда знал, что Розу беспокоят отношения в семье чуть больше, чем она это показывает ему и всему миру в целом, однако не думал, что настолько. Малфой и сам достаточно рано лишился матери, но она умерла от болезни, а не исчезла в неизвестном направлении, бросив его на произвол судьбы. Поэтому Скорп прекрасно понимал, что Розе интересно узнать хоть что-то.