И снова решительность сменяет страх. И снова неумелые мольбы, обращённые к Аллаху.

Нужно взять документы. Сосредоточилась. Просмотрела, чтобы не забыть необходимое. Открыла шифоньер. Осмотрела детские вещи. Что нужно?

Сумка наполнилась вещами, а необходимого было ещё много. Ведь зима! Да и как сложится – неизвестно. Взгляд упал на мешок сахара, притаившийся в уголочке. Его ещё Расул привез. Он уже не нужен. Быстро распоров мешок, Аминат высыпала сахар прямо на пол. Стряхнула мешок и стала заталкивать в него вещи. Решимость вдруг оставила её.

– Что я наделала, – навзрыд заголосила она, – сахар же нужен детям!

Горько рыдая, с причитаниями, она стала собирать сахар в таз. И вдруг руки сами опустились, она перестала рыдать, и только горькие слёзы текли, догоняя одна другую. Было тихо. Аминат услышала тикание часов, подняла глаза. Без четверти четыре. Что же делать? Куда ехать? Поеду в Моздок, оттуда сяду на электричку до Минеральных Вод. Это уже Россия. А деньги? На вокзале продам аккордеон. Он очень дорогой. Продам дешевле. У меня купят. Хватит денег уехать дальше.

Сумка на плече, два мешка с вещами и дорогой аккордеон. С этим она и пришла в подвал.

– Ира, – едва слышным шёпотом Аминат окликнула соседку, – Ира, мы сейчас уйдём.

– Куда?

– Мы поедем далеко, где нет войны.

– Ты куда? – переспросила Ира, очнувшись от тяжёлого забытья.

– Ира, я уеду в Россию.

– Ты что, Аминат, у вас же у всех нет денег.

– Я продам аккордеон. Я… я… я здесь не останусь.

На них сердито шикнули.

– А бомбёжки?

– Сейчас тихо. Думаю, до рассвета успею уйти.

Аминат стала тихонько будить детей, скорчившихся в неестественных позах. У дочери из-под платка выбилась давно нечёсаная коса, головка Джохара запрокинута, он слегка всхрапывал. Фатима тут же подхватилась, Джохар стал сердито отбиваться.

– Тихо, сынок, тихо, разбудишь всех…

Сумка на плече, тяжёлый аккордеон, у детей по мешку в руках. Со слезами на глазах, неумелой рукой Ира перекрестила их и прошептала православное «Храни вас Господи». Дети ёжились от холода. Джохар капризничал и не хотел нести мешок. Аккордеон и сумка были тяжёлые. Но Аминат шла, уговаривая, подбадривая и подгоняя детей, чтобы успеть в Моздок на электричку до Минеральных Вод.

И они успели.

***

Измученная Гражданской войной, голодом, коллективизацией уральская деревня неподалёку от той, где жил пионер-герой Павлик Морозов.

Семья – муж, жена и пятеро детей. Мужа в 1937 году посадили. На колхозной конюшне, где он работал конюхом, сдохла лошадь. Его объявили врагом народа и сослали на 25 лет без права переписки. И осталась жена не вдова и не мужняя жена с пятью детьми горе мыкать. А самой-то и тридцати нет.

Сорок первый год подкатился. Сенокос. Хорошая пора для деревни. Пошутить можно, парни за девками ухлестнут. Мужики с бабами побаловать – где языком полясничать, где и рукам волю дать. В такую-то пору с парнем на одиннадцать лет её моложе и слюбилась ни вдова ни мужняя жена. Завилась жизнь верёвочкой, да так, что быстро в удавку превратилась.

Зашушукалась вся деревня. Старухи в открытую укоряли. Естественно, забеременела. А тут война. Полюбовник с ней живет, дочку ласкает, милует. Чуть Ниночка стала на ножки вставать, а его на фронт забрали.

Голодная, убогая жизнь колхоза военных лет. Мать вынуждена была оставить девочку его родителям. Те, конечно, не в восторге от связи сына, да ещё и лишний рот. Но оставляют Нину у себя. Матери этот рождённый вне брака ребёнок. В грехе родила, да ещё и отдала.

Сначала стеснялась содеянного, старалась лишний раз незаметной мимо проскочить, то чувство вины возобладает, старается задобрить девочку, в глаза заискивающе заглядывает, а потом раздражение стала вызывать эта дочь у матери. Всё время немым укором была.

В отцовой семье тычки да попрёки: «Скажи спасибо, что отец тебя признал. Она-то родила, да как щенка выкинула». Идёт дитятко к матери за лаской, за добром – и там его нет. В редкие её визиты виноватая мать подсовывает её сметанку (которую ставили в просвят день на стол), пирожочек, кое-когда конфетку. А это злит не больно сытых старших братьев и сестёр, а заодно и бабку с дедом. Родители матери живут теперь с ней. И анафема, и плевки ей вслед: «Навязалась на голову нашей дочери, нечистая сила!» И тычки да затрещины от братьев и сестёр. Чтоб не приходила и их не объедала.

Кончилась война. Муж служил восемь лет. Вернулся домой. И Нине восемь. Мать, отец, сестра с радостью встретили. Праздник в доме. Только угрюмая, насторожённая девочка дичилась его. Тут же полетели упрёки: «Такая же, как мать».

Естественно, ни мать Нины, ни сама Нина его не интересовали. Женихов было мало, невест много. Выбирай – не хочу. Осмотрелся отец и выбрал. Взял из хорошей семьи, труженицу, заботливую мать со временем своим двум дочерям. Красивую и голосистую Надежду, на двенадцать лет младше его. И стали они жить хорошей, примерной семьёй. Трудиться, растить своих дочерей. Да и любил он Надежду крепко.

А мать Нины тем временем старела и лютовала. Всю свою злость, ревность, ненависть изливала на Нину. Стала о ней слухи неприличные распускать, козни ей строить, сплетнями опутывать.

И так жизнь Нины подкатилась к шестнадцати годам. Замуж вышла, дитя родила. Муж веселый, певун, разудалый молодец. А Нина выросла робкой, угрюмой, замкнутой. Кто его знает, что он в ней приглядел и что не разглядел. И казалось – счастье волшебной птицей опустилось на судьбу Нины. Ан не тут-то было. Мать стала приваживать его к своей старшей дочери, брошенной мужем, нахваливая ту и хая «Нинку». Да так и положила его в постель старшей дочери любовником. Сам бы может быть и не додумался лечь в постель жёниной сестры.

Ох, и разъярилась Нинка, ох и взбеленилась её женская гордость, замешанная на обиде на судьбу! Да толку-то! Избил раза два, рассказал в скандале с матом, какая она дура и как хороша в постели её сестра. И пригрозил выгнать, а детей забрать.

Нарыдавшись в очередной раз, собрала Нина немудрёные вещички свои и детей, забрала все, какие были, деньги, села с детьми в автобус и уехала на станцию. «Первый какой будет поезд, тем и поеду! Всё равно меня никто нигде не ждёт! Не к кому мне головушку приклонить!» Поезд подошел Новокузнецк-Кисловодск. И понесла судьба Нину на Кавказ. Сын тогда в третий класс пошёл, а девочке был годик.

Горилась, журилась, да приживалась. Детишек растить надо! Кому же они нужны? Да и самой ещё тридцати нет. Жить надо!

Поселилась в совхозе с названием «Кавказ». Каморочку получила. Послали учиться на курсы бухгалтеров. Соседка бабуля детишек приглядывала. Сын Толик из школы к ней, и Светочку из садика заберёт пока Нина с курсов из города приедет.

Боялась Нина учиться. Помнила побои и трёпки за плохие оценки от деда. После побоев ещё больше тупела от страха. А тут и учёба пошла. Работать стала бухгалтером. Хвалили за исполнительность, аккуратность, за толково сделанные отчёты.

Толик уже в старших классах, Светочка в школу ходит, учится отлично на радость маме. Так бы и жить ей, да ведь сама ещё молодая. Встретился ей в автобусе Иван. Сначала затеял шутливый разговор. Нина встретила его настороженно. Потом стал ухаживать. На работу придёт, к деткам ластится с гостинцами. Нина не доверяла, с холодком принимала. А душа рвалась к ласке. И поверила. Бурные ночи, ласки до рассвета!

Долго уговаривал замуж за него выйти. Горы золотые сулил, обещал и её, и детей век любить. Немудрёными подарками заваливал.

Нина! Нина! Ниночка! Оставить бы тебе его в любовниках и жить своей жизнью. Да захотелось надёжной опоры. Захотелось в счастье поверить. И пошла за ним. Замуж вышла, в город уехали, забеременела. Так уж радовался, перстень подарил.

Обрушились быстро его горы золотые. Восемь месяцев была беременна его сыном, как надоела ему. Стал её гнать, пинать от себя как кошку. По бабам пошёл шляться, дома не ночевал. Да так и бросил её на произвол судьбы.