И вот теперь этот неизвестно откуда взявшийся сверчок словно перенес деда в те далекие годы. Однако со временем сторож заметил, что сверчок стал все реже напоминать о себе. И голос его стал тише. Потом еще реже и еще тише.
– Не помирает ли мой друг от голода? – встревожился дед Матвей. – Чем ему питаться-то, не лето ведь! Он должен был переспать зиму, да не сложилось. И вот теперь медленно умирает голодной смертью.
У старого сторожа сжало сердце. Он и рад бы поделиться со сверчком, да не мог его найти и не знал, чем тот питается. Решил поспрашивать у офисных работников, снующих днем мимо него: «Они люди молодые, грамотные, знают, наверное…»
– Сверчок кушать хочет, говоришь? – отвечали те со смехом. – Да ты не переживай! Сдохнет, летом другой появится!
– Что вы такое говорите! – с болью в голосе возмущался старик. – Как вы не понимаете, он умирает от голода…
– Да не расстраивайся, дед! – похлопал его по плечу молодой менеджер, пахнув запахом дорогого дезодоранта. – Возьми вот лучше, угощайся – у нас после вчерашнего банкета торт остался…
Но сторожу было не до угощений. Он даже забыл поблагодарить молодого человека.
И вот однажды сверчок совсем замолчал. На душе старого Матвея стало тяжело. Отделанное мрамором фойе, согретое до этого присутствием невидимого друга, сделалось холодным обиталищем смерти.
Прошел месяц. Как-то придя на работу, дед Матвей услышал знакомый свист. Только на сей раз был он очень громкий и какой-то неживой, словно издавал его гигантский металлический сверчок из голливудского фантастического фильма.
Сторож впал в замешательство. И, не зная, что подумать, стал расспрашивать сотрудников.
– Ты все сверчка своего не можешь забыть? – улыбаясь, спрашивали они. – Это пожарная сигнализация такие звуки издает. Батарейки сели в извещателях.
Настроение старика было испорчено. Целый день он вспоминал умершего сверчка. Каждый звук пожарного извещателя болью отдавался в сердце. Эта смена стала для Матвея сущей пыткой – пожарные заменили батарейки только к концу дня.
– Ты никак плачешь? – удивлялись сотрудники. – Все по сверчку грустишь? На вот лучше анекдоты почитай!
А в конце дня завхоз, широко улыбаясь, сообщил сторожу радостную, как считал, новость:
– Ну, дед Матвей, больше скучать не будешь! Смотри, что я привез! Это искусственный водопад. Завтра установим его вот в этом углу, и он будет журчать, как настоящий. Втыкаешь вилку в сеть – и на тебе природа! И тебе веселей, и посетителям! Понял? Цени!
Старый сторож посмотрел на него влажными, измученными глазами и ничего не ответил.
Соприкосновение миров
Серёга Бурцев едва успел заскочить в отъезжающую маршрутку. Так что ему чуть не прищемило ногу закрывающейся дверью. И тут же женщина, занимавшая одно из мест для детей и инвалидов, встала и подошла к водителю рассчитываться за проезд.
«Повезло», – подумал Серёга, бухнувшись на освободившееся место, посмотрел на часы и достал смартфон.
– Никитос, ты как? – громко, с пылу с жару гаркнул он в трубку. – Уже подъезжаешь? Молодец, брат! А я пробегал, дел навалилось, сам знаешь, только что сел в автобус. Если чуть опоздаю, ты займи этих парней разговорами. Их нельзя упускать, когда такой шанс еще будет? Усек? Ну давай, держи хвост пистолетом!
Сунув мобильник в карман, Серёга наконец расслабился, блаженно закрыл глаза и разлегся на сиденье так, что ногами уперся в чьи-то ноги напротив.
«Все будет в шоколаде! – сказал он самому себе. – Будет и у нас небо в алмазах!»
Сидевшая напротив девушка не стала делать замечание шумному парню, чувствующему себя хозяином в общественном транспорте, а лишь безропотно подобрала свои ноги. Это была на удивление редкостная красавица, но ее красоту не то чтобы портил, а как-то с ней не сочетался усталый, разочарованный взгляд.
Бурцев тем временем решил еще кому-то позвонить, сунул руку в карман, открыл глаза и тут увидел ту, кого заставил потесниться. В тот же миг он словно провалился в иное измерение. Напротив сидело существо из другого мира – девушка невообразимой красоты – и смотрело прямо ему в глаза.
Она так не подходила этому фыркающему, дребезжащему, разбитому пазику, этому грязному полу, этим людям, что со скучающими, пресными лицами ехали по своим будничным делам, радиоприемнику, орущему какую-то чушь, и ему самому, Серёге Бурцеву, со всеми его мыслями и занятиями. Как она вообще оказалась в этой колымаге, катящейся по асфальту на одном лишь честном слове?
Вспоминая потом об этом, Серёга не смог представить черты ее лица – видно, не до того было. Не смог припомнить, и как она была одета. Казалось – в каком-то неземном облачении.
Бурцев застыл в одной позе, словно его целиком сковали гипсом: с вытянутыми ногами, с рукой, полезшей за смартфоном во внутренний карман куртки, да так там и оставшейся, с приоткрытым от изумления ртом. Со стороны это, должно быть, выглядело нелепо. Тем не менее его мысли неслись своим чередом, подчиняясь только им известным правилам. Серёга вдруг ощутил себя каким-то маленьким. Почему-то все, чем он жил до сих пор, чем ежедневно занимался, чему посвящал отпущенное Небесами время, к чему стремился, показалось ему пошлой суетой, мелкой, бездарной, бессмысленной. А Истина – вот она, перед ним, во всем блеске абсолютного совершенства.
Наверное, некрасиво и неудобно вот так ехать с незнакомой девушкой, сидящей напротив, в метре от тебя, вылупившись на нее, и молчать. Но чтобы это осознать, следовало прийти в себя. А у Серёги не получилось.
Кажется, он проехал свою остановку, куда так стремился. Но до этого ли ему сейчас было?
А девушка приехала. Она встала, молча протянула водителю мелочь и вышла.
Водитель же оказался не слишком галантен. Он открыл дверь прямо перед грязной лужей, отчего красавице пришлось напрячься, чтобы не запачкать ног.
Преодолев препятствие, девушка оказалась в грубоватых объятиях поджидавшего ее небритого и несвежего кавалера в сильно истертых джинсах. Тот громко рыгнул и запинаясь произнес:
– Маришка, это ты правильно сделала, что приехала.
Кавалер подхватил ее под руку, скорее не затем, чтобы помочь, а чтоб самому не упасть. Странная пара направилась к ближайшему подъезду обшарпанной девятиэтажки.
Пазик поехал дальше, а над городом стали сгущаться сумерки. Их прочертила и сразу погасла падающая звездочка. Ее слишком яркий свет оказался непонятен и чужд этому тусклому миру. Оттого он и проглотил ее.
Юрий Выборнов
Поэт, автор и исполнитель песен, номинант национальных литературных премий им. Сергея Есенина «Русь моя», «Поэт года», «Наследие», «Георгиевская лента», им. А. Грина в рамках конференции «РосКон-2020», премии им. Сергея Довлатова, премий «Большая книга» и «Национальный бестселлер». Участник литературного конкурса «Классики и современники», Международного поэтического фестиваля «Дорога к храму», Национальной литературной премии «Золотое перо Руси», Международной литературной премии имени святых Петра и Февронии Муромских. Член Общероссийской общественной организации «Российский союз писателей», член Межрегиональной общественной организации «Интернациональный Союз писателей (Международный Союз писателей, поэтов, авторов-драматургов и журналистов»).
Школа
На белом свете школа есть,
в которой школьников не счесть,
по пальцам всех не перечесть,
и кто создал ее – бог весть.
И в этой школе мы, друзья,
исправно учимся всегда,
от сих до сих, пока земля
не приберет наши тела.
А имя этой школе – Жизнь!
Зачет, экзамен, ух, держись!
Решил списать – не торопись!
