Стражи, сидевшие на земле, при нашем приближении встали. Две стражи, одна старшая стража – немалая сила, учитывая, что они были экипированы так же основательно, как Ана. Оружие висело у них на поясах, за спиной, на груди. Старшая стража держала в руке рипер. Видимо, он и впрямь был здесь популярным оружием.

– Привет, девочки! – крикнул Ана.

– Здравствуй, Счастливчик, – сдержанно ответила старшая стража. – С кем ты?

– Макс, мой подопечный.

– Интересный профиль, – старшая стража вышла навстречу, но при этом остановилась у периметра безопасности.

– Учётчик, – небрежно сказал Ана. – Обычная тренировочная миссия. Пусть посмотрит, как мы служим.

Старшая стража протянула руку и коснулась меня. Пальцы её были жёсткими и горячими. Я подумал, что в длинных фалангах скрывается коготь с нейротоксином. Миг – и он выстрелит наружу, впрыскивая яд, разлагающий нейроны.

– Учётчик? – спросила старшая стража.

– Да, да! Учётчик! – с напором сказал Ана.

– Пусть так… – произнесла старшая стража. – Я могу потрогать твоё лицо, Макс?

Она была самая обычная старшая стража. Таких почти не отличишь друг от друга. Но… почему-то я понял, что она девушка. Нет, девочка. Лет одиннадцати при Изменении, и ещё два года как после…

– Конечно, – сказал я.

Старшая стража коснулась моей щеки. Помолчала, глядя в глаза. Сказала:

– У меня на Земле старший брат. Он человек. Похож на тебя.

– У меня на Земле родители, – ответил я. – И… девушка.

Старшая стража кивнула, осторожно убрала руку.

– Ты не похож на учётчика… но пусть.

Я осторожно прошёл за периметр. Стражи разговор не заводили. Всё-таки какая-то негласная субординация у них была.

– Мы пойдём на базу через десять земных минут, – сказала старшая стража, подходя к Ане. – Советую возвращаться с нами. Твой… учётчик… немного странно выглядит и ведёт себя. Это может заинтересовать лавли.

– Хорошо, – согласился Ана. – Мы встретили пятерых по пути сюда.

– Столкновение?

– Нет. Разошлись после разговора.

– Возвращаемся вместе, – твёрдо сказала старшая стража, и Ана даже не попробовал спорить.

Я осторожно отошёл от них, посмотрел на Продавца.

Что ж, вполне обычный Продавец. Много свободных одежд, едва видимое сквозь надвинутый капюшон лицо. Я приблизился к прилавку.

– Все кристаллы уже переданы, – сказал Продавец дружелюбно. – Вас зовут Макс, я слышал. Вы чего-то хотите? Воду и лёгкие закуски я даю Изменённым бесплатно, исходя из принципов гостеприимства.

Похоже, если связь между Продавцами и была, то в пределах одной планеты. Меня он не узнавал.

– Я выпью воды, – сказал я. – Спасибо.

Честно говоря, мне хотелось посмотреть, как возникают предметы в стеклянном кубе.

Но Продавец меня разочаровал. Он открыл один из контейнеров и достал оттуда стеклянный стакан, полный воды.

– Угощайтесь.

Вода была прохладная, чистая, но, если честно – совсем не такая вкусная, как из лесного ручья.

– Как вам на этой планете? – спросил я, медленно отпивая из стакана.

Во взгляде Продавца появилось любопытство. Он повернулся ко мне, приподнял верх капюшона.

– Чёрт! – выкрикнул я, расплёскивая воду.

У него было юное, нежное лицо с той лёгкой неправильностью, что свойственна лавли. Я бы сказал, что это лицо юноши лет шестнадцати.

– Что случилось? – спросил Продавец участливо. – У вас водобоязнь? Это может быть признаком бешенства.

– Ты сам знаешь, что случилось! – выкрикнул я. За моей спиной зашевелились стражи. – У тебя башка лавли!

– Ну да, мы же на их планете, – рассудительно ответил Продавец. – Надо соответствовать тем, с кем работаешь.

Я не знал, в курсе ли Изменённые, какова природа Продавцов. Но мне было плевать.

– Это голова юноши!

– О да! – кивнул Продавец. – Очень печальны обычаи этого мира. Большинство молодых погибают от рук соплеменников, разум других замещается сознанием старших особей. Очень, очень редко, когда кто-то гибнет быстро и безвозвратно, и в их общество приходят новые особи. К этому мальчику судьба была, по обыкновению, жестока. Он умирал в муках… но муки кончились. Он жив и видит сон. Хуже ли это, чем исчезнуть насовсем? Ответь?

Я попытался что-то сказать… и не нашёл слов.

– Всё в порядке? – спросил Ана.

– Да, да, – ответил Продавец. – Ваш товарищ немного расстроен, но всё хорошо.

– Ничего хорошего, – пробормотал я.

– Это был свободный выбор, – сказал Продавец. – Кто ты, странный Изменённый?

Хреновый из меня разведчик выйдет.

Легенда рушится на раз, и виноват я сам. Я веду себя как человек, вот в чём дело.

– Я покупатель, – сказал я. – Держите.

И выложил перед ним красную рэдку.

Продавец, как я и ожидал, заинтересовался ей куда больше, чем моими странностями. Поднёс к глазам, обнюхал, потом, поколебавшись, лизнул. У него вдруг задрожали глаза, зрачки запульсировали, потом сжались в точку.

Ничего себе. Да он конченый торчок! Наркоманит в открытую!

– Это не лавли, – сказал Продавец, вздрогнув. – Человеческая и свежая. Откуда здесь люди?

Ну я и молодец! Хорошо соскочил с опасной темы.

– А тебе не всё равно? – спросил я. – Надоели, небось, местные? Я только-только с Земли. Могу время от времени подгонять свежак.

Это было удачным ходом. Похоже, Продавцу и впрямь надоело потреблять эмоции местных красавчиков.

– Договорились, – сказал он быстро. – Что интересует, Макс?

Да уж, а что меня интересует…

– Не так быстро! – подошла старшая стража. – Внеси в список.

– Эта рэдка не входит в соглашение, – ответил Продавец. – Она не местная. Ваш друг протащил её с Земли.

Старшая стража заколебалась. Возразила:

– Право выбора смыслов у Инсеков.

– О, это не очень великий смысл, – небрежно сказал Продавец, демонстрируя кристалл. – Яркий, чистый, но простой и не великий. Таких я сдал больше сотни.

– Зачем она тебе?

– Затем, что с Земли, – ответил Продавец.

Старшая стража пожала плечами:

– Торгуй быстрее, Макс. Пора двигаться.

– Ты можешь передать письмо на Землю? – спросил я.

Продавец растерялся.

– Письмо?

– Да. Письмо. Бумажное письмо в конверте, с маркой. Чтобы его бросили в почтовый ящик на Земле, в стране России, в городе Москве.

– Ха, – сказал Продавец. – Ну… может быть, всё-таки что-то материальное?

– Да, листок бумаги, пишущая авторучка и целый конверт с негашёной маркой – это материальная часть сделки. А нематериальная – чтобы письмо не позднее, чем через одни земные сутки было опущено без всяких повреждений и изменений, как на конверте, так и в тексте, в действующий почтовый ящик в городе Москве, в стране России на планете Земля.

– Парень, – сказал Продавец после короткой паузы. – Я не знаю, с кем ты там на Земле торговал. Но тебя хорошо выдрессировали.

Он повернулся и торжественно пошёл к ящику.

– Время! – сказала старшая стража напряжённо.

– Пять минут, – ответил я быстро. – Всего пять минут!

…Увидеть, как именно возникают предметы в стеклянной камере, мне всё-таки не удалось. Она потемнела, стекло стало непроницаемо-чёрным. А когда вновь обрело прозрачность, то внутри лежал помятый конверт с маркой «Двести пятьдесят лет городу Сыктывкару», самая дешёвая авторучка, какую я только видел в жизни, и листок бумаги.

Кончик ручки был погрызенным. Листок бумаги – туалетным. И это была самая дешёвая туалетная бумага, которую только можно найти – в ней целые щепки попадались!

Но я слишком хорошо знал Продавцов, чтобы начать ругаться.

– Это здорово, что бумага такая плохая и жёсткая, – сказал я. – Была бы мягкая, нежная, ручка бы её рвала в клочья. А так – нормально по ней пишется! И что маленький листок, тоже хорошо. У меня и времени немного.

– Браво, – сказал Продавец, помолчав. – Ты меня уделал. Письмо будет доставлено честно.

Напали на нас, едва мы вошли в лес.