– Нет, конечно. – Йен поморщился. – И мне не нужны твои дурацкие советы. Ты ничего не знаешь о моих намерениях.

– Неужели? – Фин расхохотался.

Йен со вздохом отвернулся. Увы, молочный брат слишком хорошо его знал. Да, конечно, он, Йен, увлекся леди Маргарет… слегка, самую малость, но Фин прав: леди Маргарет – временное развлечение. Она красива, этого у нее не отнять, только ему нужна женщина умная, образованная и вместе с тем скромная, знающая свое место. Иными словами – такая, как леди Барбара.

Для амбициозного воина связь с семейством Кейт чрезвычайно выгодна. Более того, леди Барбара знала, чего от нее ждали. Она серьезна и осмотрительна, поэтому не станет привлекать к себе внимание везде, где появится. Она не станет совершать необдуманных поступков и давать поводы для сплетен при дворе. Фин прав: ни один мужчина не сможет жить спокойно, имея такую жену, как Маргарет.

Зато с ней не будет скучно.

Жизнь станет веселой.

Волнующей.

Полной страсти.

Он никогда не стремился к этому раньше, но сейчас благодаря Маргарет познал вкус настоящей страсти, и это оказалось соблазнительнее, чем ожидал, – соблазнительнее и заманчивее.

Все еще злясь на друга, Йен услышал, что его зовет Брюс, и поскакал вперед. Следовало убедить своего родственника в том, что он лучший кандидат на место в тайной гвардии. Это его шанс, и он не собирался его упускать.

Охотники преодолели пологий склон холма и въехали в ворота, ведущие во внешний двор замка. Возведенный на каменистом холме и недоступный с трех сторон из-за отвесных скал, Стерлинг имел не одну, а две стены, защищавших башни и внутренние постройки. Подъезжая, они яростно спорили об Уильяме Уоллесе.

– Уоллес потерпел неудачу, потому что не сумел объединить шотландскую знать, с тем чтобы она выступила единым фронтом против Эдуарда, – проговорил Брюс, спешиваясь.

– Да, отчасти, – согласился Йен, спрыгнул с коня и отдал уздечку одному из помощников конюха, выбежавших из конюшни им навстречу. – Но у него было бы больше шансов, если бы он навязал абсолютно всем свою манеру ведения боевых действий, а не полагался только на знать.

Брюс замер, явно принимая тему близко к сердцу, хотя Йен говорил не о нем, а о дезертирстве Комина при Фолкерке. Решение лорда Бедноха увести свою кавалерию с поля сражения оставило пехоту без защиты, и в конечном счете именно это привело к разгрому Уоллеса. Даже с кавалерией Баденоха победа казалась сомнительной, но без нее поражение было неизбежным.

Йен поспешил пояснить свою мысль.

– Уоллес был на высоте, когда избегал генеральных сражений и вынуждал англичан сражаться на его условиях. Именно его нетрадиционные методы ведения войны – внезапные нападения и засады – давали ему хороший шанс против англичан. Привлечь на свою сторону всю Шотландию и ее знать – другой вопрос.

Брюс промолчал. Йен, следовавший за своим родственником к стене, принял молчание за согласие. Многие охотники разошлись, но Фин, Кэмпбелл и еще несколько человек продолжали идти за своим предводителем.

– Ты, мой юный друг, говоришь только о военных хитростях, – проговорил, наконец, Брюс. – Но ведь нельзя забывать и о величайшей победе Уоллеса, благодаря которой его всегда будут помнить. – Он кивнул в сторону моста, протянувшегося в северо-восточном направлении. – Я имею в виду битву на мосту перед замком Стерлинг.

– Да, это не была засада, но даже тогда Уоллес использовал нетрадиционную тактику – разного рода хитрости. Он воспользовался преимуществом своего выгодного положения и заманил англичан на местность, которую считал для себя удобной: на узкий мост. Там река изгибается, и в ее излучине он смог уничтожить множество английских солдат, лишив их численного преимущества. И это не являлось генеральным сражением двух армий, столкнувшихся лоб в лоб, с традиционным использованием рыцарей и прочего. – Йен сделал паузу. – Я вовсе не утверждаю, что он не мог вступить в решающее сражение и победить. Я только имею в виду, что мы должны воевать на выбранной нами самими территории, где можно уравнять шансы. А до этого отдельные маленькие победы станут такими же деморализующими и эффективными, как одна большая. В конечном итоге англичан победят не сильные авангарды – лучники, кавалеристы и шилтроны, – а наше знание местности, мастерство и способность перехитрить их. Надо использовать любое оружие, имеющееся в нашем арсенале, пусть даже это будет хитрость или прямой обман.

Брюс расплылся в улыбке.

– Это, пожалуй, самая длинная речь, которую я от тебя когда-либо слышал, кузен, а уж такого воодушевления в твоем голосе и вовсе не слышал никогда.

– Он этим живет, милорд, – вмешался Фин. – И знаете… Он, конечно, человек очень серьезный и образованный, но вместе с тем такой хитроумный пройдоха, каких мне редко доводилось встречать в бою. Вы не представляете, как я был рад, что в детстве, когда мы играли в войну, он всегда был на моей стороне. Я временами даже жалел сыновей Джона Лорна, с которыми мы вместе воспитывались. Маклин всегда одерживал верх после какой-нибудь хитрости, на которую они попадались. Война для него – игра, но едва ли его противники достаточно умны, чтобы в нее играть.

Брюс, судя по всему, был очень доволен – словно услышал об Йене именно то, что хотел.

– Что ж, если в эту игру он играет хотя бы наполовину так хорошо, как в шахматы, я хотел бы посмотреть на него в деле, – с усмешкой проговорил Брюс.

Прежде чем Йен успел уточнить, что имелось в виду, снова заговорил Фин.

– Кстати, о шахматах… – Он кивнул в сторону двух всадниц, только что въехавших в ворота.

Йен замер, совершенно ошеломленный увиденным.

Боже правый, она бесподобна! У него задрожали колени и перехватило дыхание. Прелестница? О, слабо сказано. Настоящая рыжая колдунья!

Кажется, членов ее клана называли дикарями? Маргарет и впрямь напоминала дикарку. Волосы рассыпались по плечам, щеки раскраснелись, глаза сверкали. На фоне серых стен замка она казалась воплощением жизни – той жизни, которую Йен не знал. Он хотел дышать ею, дышать окружавшим ее радостным сиянием.

Да, пусть она не для него, пусть в ней нет ни капли сдержанности и скромности благородной леди – ему было все равно.

Их глаза на мгновение встретились, и Йену показалось, что он почувствовал облегчение, когда она отвела взгляд. Однако его сердце гулко колотилось, и было совершенно очевидно: он хотел ее так сильно, как никогда еще ничего не хотел, так хотел, что даже голова шла кругом.

Проклятье! Ей давно уже следовало отвернуться! Но тут на нее обратил внимание Брюс, неизменно любезный с женщинами, даже если они из стана врагов.

– А вот и наша рыженькая малышка, – пробормотал он.

«Проклятье, неужели кузен заметил?» – промелькнуло у Йена. Он попытался скрыть смущение, а Брюс отвесил дамам изящный поклон и проговорил:

– Леди Маргарет, леди Бригид… Вижу, не только мы решили сегодня утром покататься верхом. – Он огляделся и нахмурился. – Но кто же вас сопровождает?

Маргарет и ее подруга с улыбками переглянулись, и было очевидно, что с трудом удержались от смеха.

– Эти люди отстали, – сообщила Маргарет. – Сильно отстали. Понимаете, мы решили устроить скачки.

Она снова улыбнулась и спешилась с помощью одного из конюхов, затем направилась к мужчинам. У нее была потрясающая походка. Глядя на плавное покачивание ее округлых бедер, обещавших неземное блаженство, Йен судорожно сглотнул. Даже за все сокровища мира он не смог бы отвести от нее глаза.

– Скачки? Но с кем? – полюбопытствовал Фин.

– С моими братьями, – ответила Маргарет. – Я даже дала им небольшую фору.

Девушки снова переглянулись – и на сей раз громко рассмеялись.

Йен понял, что Маргарет в высшей степени довольна собой, а Фин нахмурился и пробормотал:

– Вы хотели сказать, что это они дали вам фору?

Рыжеволосая красавица хохотнула.

– Нет, я все сказала правильно: именно мы дали им фору.

– И вы выиграли? – Фин взглянул на нее с недоверием.