– Привет, ма. Не разбудил?

– Тема, ты? – обрадовалась Мила. – Как дела?

– Все путем. А у вас?

– У нас тоже нормально. Ты в увольнении? Откуда звонишь?

– От знакомых.

– Ты у кого-то в гостях? Один или с Тошкой?

– Один. Я на свадьбе. Мы сегодня Лешку женим.

– А не рано? – спохватилась мать.

– Кто бы говорил! – рассмеялся сын. – Забыла что ли ваш с папой роман?

– Забыла, – призналась Мила. – И как, весело у вас?

– Веселее, чем в училище. А у тебя голос грустный? Опять с отцом поссорилась?

– Что ты, сынок. Просто бабушке позвонила, детство вспомнила.

– Передавай бабуле привет. Скажи, летом мы с Тошкой к ним с дедом нагрянем.

– А домой? – насторожилась Мила. – Домой что ли совсем не приедете?

– Ма, надоели эти города. На простор хочется, искупаться, позагорать.

– Так у нас за городом и бассейн, и речка, и лес.

– Ма, ты не обижайся, но у них там веселее. И готовит бабушка о-го-го как.

– Тема, ты что-то не договариваешь? – всхлипнула мать. – Ты на нас в обиде?

– Ма, не надо слез, – голос Артема потонул в хоре громкой музыки. – Все, танцы начались. Целую! – перекрикивая слова песни, пробасил сын и положил трубку.

Мила заварила свежий кофе, утеплилась и вышла на лоджию. Лунная дорожка скользила по Москве-реке серебристой змейкой. В отражении нависшей над ее берегами многоэтажки светились редкие окна. Это и понятно: обитатели элитных квадратных метров жили преимущественно за городом. В хорошую погоду в своих городских квартирах они ночевали лишь в случае крайней необходимости. Мила включила свет и разыскала фотографии сыновей. Окунувшись в прошлое, она остро ощутила тоску и одиночество. Избавиться от них привычно помогала крепость градусов.

Утро не принесло радости. Мила поскользнулась на пустой бутылке и едва не расшиблась. Чертыхаясь, она посмотрелась в зеркало. Изображение было привычным – отекшее лицо, опавшая косметика и порция новых морщин вокруг заплывших глаз. Де жа вю. Тихо скрипнула входная дверь – вернулся муж. Александр на носочках прокрался в гостевую комнату. Мила усмехнулась и бесшумно перешла в гостиную – ей не хотелось, чтобы муж видел ее в момент, когда она не в форме. На полу валялись разбросанные фотографии. Поднимать было лень. Ногой она отбросила их в сторону и окунулась в негу дивана. Расслабиться не получалось: из-под ковра выглядывал портрет улыбающейся Наташи. Распахнутые миру глаза некогда любимой подруги не давали покоя. Пришлось-таки встать. Разрывая изображение в клочья, Мила полагала, что этим захлопнет дверь в болезненную юность. И с какой стати она должна барахтаться в омуте болезненных воспоминаний? Жила же беззаботно столько лет, не думая про всяких там Наташек. Вроде, она тоже обосновалась в Москве? Небось, сеет разумное, доброе, вечное где-то за МКАДом, да мается по съемным углам. С ее-то честным мужем на хоромы не заработаешь. Мила отшвырнула обрывки фотографий – с глаз долой и с сердца вон. Не полегчало. Что за напасть? Проблем выше крыши, а голова забита мыслями о прошлом.

Наташа, разгружая спину, потянулась. От работы слезились глаза и немели кончики пальцев. Хотелось размяться и позволить себе небольшой перерыв. Она погасила монитор компьютера и встала. Солнце по-хозяйски расположилось на просторной лоджии, заманивая в хоровод своих лучей. Уютно расположившись в плетеном лежаке, она доверила лицо нежному теплу. Легкий ветерок пробежал по кронам дворовых деревьев и переметнулся на огненные купола соседней церквушки. Москва разрасталась прямо на глазах. Не так давно их район был тихой парковой зоной, а нынче, пережив строительный бум, превратился в площадку для экспериментальной архитектуры. По соседству с их старинным кварталом незаметно, как грибы после дождя, выросли, скорее, даже вымахали, замысловатые башни и зеркальные корпуса в стиле современного конструктивизма. Нельзя сказать, что затейливые чудеса точечной застройки уродовали городской пейзаж, но стать своими в череде творений сталинской эпохи им не удалось. Шумные гипермаркеты, обросшие безразмерными стоянками, и всевозможные развлекательные центры, безнадежно опустошающие карманы и счета москвичей, привлекательности не добавляли. И хотя каждая из современных построек имела индивидуальное лицо и определенные преимущества, назвать их хотя бы привлекательными язык не поворачивался. Но и сказать, что они уродуют пейзаж, было бы несправедливо. Жаль, что в угоду им уничтожены гектары зеленых посадок, которые многие годы называли легкими города. Микрорайон утратил что-то неуловимо притягательное, относящее его к разряду простых человеческих радостей. Случись герою бессмертной рязановской комедии возвращаться из бани в наши дни, он ни за что не заплутал бы в этом архитектурном многообразии, а потому не встретил бы женщину своей мечты. Впрочем, современные лукашины рассекают на джипах размером с вагон и сначала зарабатывают деньги на квартиры для дам своего сердца, а уже потом женятся…

– Угощайся, – сын поставил перед ней корзину клубники.

– Откуда эта роскошь, друг мой Миша?! – восхитилась Наталья.

– От поклонников в обмен на автографы, – он сел напротив и угостился.

– Я серьезно.

– Я тоже. Кто, как не папа, твой самый преданный читатель? Ты же знаешь, он встает с первыми петухами и успевает проскочить до рынка, чтобы порадовать любимую жену натуральными вкусняшками.

– А если серьезно? Ведь папа в Фарнборо.

– В Ле Бурже. В туманном Альбионе салон пройдет в следующем году. Новости можешь не смотреть – я сбросил тебе ролики с Инета. Отец там, как киношный 007.

– Бабушка просила переслать ей телесюжет о награждении в Кремле.

– Там про отца совсем чуть-чуть: наши герои – медиаперсоны. Ученые так, с боку припеку. Но я подобрал ей кучу фотографий. Кстати, ягоды именно от нее, – сын протянул книгу и ручку. – А автограф для Аськиной мамы – ты ее кумир.

– Так и подписать «Аськиной маме»?

– Можно адресно, Нине Викторовне. Кстати, по какому случаю вдруг выпал уикенд? Никак закончила роман? Нести шампанское? Клубника как раз рядом.

– Угадал – финал не за горами. Пара правок – и в печать. В сроки укладываюсь.

– Хвала компьютерным богам и быстрокрылому Пегасу! – шутливо помолился Михаил. – Сорока принесла на хвосте, что вскоре вид из нашего окна может измениться?

– Отец нашел прекрасный вариант, – улыбнулась Наталья. – Есть возражения?

– Нет – друзья детства давно сменили родовые гнезда. От института далеко?

– В пешей доступности.

– Ого. То есть теперь, как в книжке: «А из нашего окна площадь Красная видна….»

– Папа получил Госпремию, я завершила роман – можем себе позволить. Неплохая экология, не шумно, подземный паркинг на три машиноместа. Домработницу новый адрес вполне устраивает, – мать угостилась клубникой и сладко потянулась. – Хотя лучше всего мне пишется на даче.

– Дачей были первые восемь соток в пролетарском направлении. Поместье в заповедной зоне с японским садиком, прудом с золотыми рыбками, скульптурными композициями и домиком для гостей – совсем другой формат. Бедная бабушка со своими грядками теснится на задворках. И боится заблудиться.

– Кругом охрана, все подскажут.

– Ей нелегко возиться с урожаем.

– Сдам роман, помогу. Будем заготавливать на зиму варенье и крутить салаты.

– Неужто сад с цветами пошлешь на фиг?

– Доверю профессионалам. Тетя Люся посоветовала отличную семью, пенсионеры из Тимирязевской академии. Живут вблизи.

– О, как! Отставные педагоги сумели заработать на дом в элитном поселке?

– Студенты же покупают Lexus класса люкс.

– Не все. Лишь победители айтишных чемпионатов. Нас пара сотен на державу. Получу кафедру в престижном универе, – размечтался Сергей, – сменю его на Maybach и прикуплю роскошный замок.

– Не судьба: в лучшем случае снимешь квартиру на берегу Женевского озера и будешь колесить по всей Европе – там дорогая жизнь и крупные налоги. А хозяевами дворцов, самолетов и яхт станут те однокурсники, чьи отцы владеют нефтяными скважинами или алмазными приисками. Старо, как мир.