Литмир - Электронная Библиотека

За два часа в автобусе не проронили ни слова. При посадке Григорий кивнул жене на место в другом ряду, а сам сел рядом с Милой и время от времени гладил ее холодную ладошку. В ответ дочь благодарно сжимала его пальцы и никак не могла взять в толк, почему чужой по крови человек стал ей ближе и роднее собственной матери. В том, что фактически Григорий не ее отец, она уже давно не сомневалась. И искренне жалела, видя, насколько безответно его глубокое чувство. Разобраться, отчего сердце матери закрыто для любви, ей оказалось не по силам. Миле было неведомо, какой пресс прошелся по материнскому прошлому, но она видела, что этот давильный аппарат не оставил в женской душе ничего живого. О мучившей мать тайне она могла лишь догадываться. Но не видела даже намека на предпосылку к тому, чтобы Леся разоткровенничалась. Наверное, пока не время. Вот она и не замечает, что на душе у дочери скребут не домашние, а очень даже дикие кошки. И раны от этих следов – не пустяшные царапки.

Аккуратные корпуса зданий военного госпиталя затерялись среди вековых дубов. Окна палаты Богдана Тимофеевича выходили в старинный парк. Смеркалось. Тишину за окном робко пронзила волшебная трель. Мгновением позже прозвучала чарующая ария. Соловей? Семенчук открыл глаза и даже привстал, погрузившись в водоворот колдовских звуков. В сорок пятом в чешской Сливице прооперированный советский полковник несколько недель кряду наслаждался соловьиными концертами. Вокруг грохотали бои, а неприметные с виду птицы часами соревновались в певческом искусстве. Наверное, искали себе пару. Война тому не помеха. Утром и на закате они устраивали настоящие музыкальные баталии. И непременно солировали, ведь песню любви нельзя исполнять хором. Может, и потому тоже его восстановление шло рекордными темпами: раненое сердце стало биться как по нотам. Но без профессионализма опытного хирурга чуда бы не случилось. Даже много лет спустя ведущий кардиолог республики, наблюдая народного художника, отдавал должное мастерству полкового медика. Соловей за окном призывно ожил. Семенчук откинулся на подушки и приготовился выслушать концерт. Дверь с мерзким скрипом отворилась. Кому там занемоглось сломать гармонию полифонии? В палату осторожно вошла дочь и неслышно присела на краешке кровати. Богдан Тимофеевич демонстративно закрыл глаза. Вера тяжело вздохнула.

– Папа, поговори со мной, не держи боль в себе – это опасно для здоровья.

– Самая большая опасность для моего здоровья – тайная женитьба горячо любимого тобой сына, – сурово возразил отец.

– Федор еще и твой внук.

– Знать его больше не желаю! Что это за скоропостижная секретная свадьба, на которую нельзя пригласить ни мать, ни деда? А как прикажешь объяснить это безобразие Людочке? Она же нам как дочь стала! Зачем было давать девочке надежду?

– Папа, с Людмилой я поговорила и постаралась все объясни…

– Изволь объяснить и мне. Коротко, но ясно!

– Оля развелась. У сына был единственный шанс забежать в ЗАГС за один день.

– А Федька у нас орловский рысак?

От безысходности дочь зарыдала. Старик нащупал ее руку и нежно сжал ладонь.

– Папа, я знаю только это. Позавчера вдруг позвонил и сообщил, что женился.

– Чтобы ноги его не было в моем доме! – потребовал старик. – Проклинаю!

– Папа, не говори так – грешно ведь.

– А предавать не грех?

– Но он еще почти ребенок.

– Нет, он – мужчина! Советский офицер! Но при этом – сукин сын! Я в его годы… – старик закашлялся. – Будет служить на Севере – никаких ближних округов! – отец стал задыхаться, и Вера испуганно позвала на помощь.

В палату вбежала медсестра со шприцем.

В Верхний Стан добрались ближе к ночи. Обнявшись с матерью, Леся беспомощно расплакалась. Анна обняла ее и кивком головы подозвала Милу. Внучка тяжело вздохнула и скрепя сердце приблизилась. Анна обняла их двоих. Младшие брат с сестрой не знали, как себя вести, и, безмолвствуя, переглядывались, сидя на диване. Григорий подмигнул им и кивнул на накрытый стол.

– Это кто же приготовил все эти вкусности?

– Мы с бабулей! – с готовность выкрикнули подростки.

Мила обернулась к двойняшкам и улыбнулась. Те сорвались с места и повисли у нее на шее. Сестра открыла чемодан и достала подарки.

– Вертолет! – не поверил своему счастью Иван.

– Медвежонок! – прижала игрушку к сердцу Алена.

– Раздачу слонов перенесем на потом, – подытожил отец. – Страсть как хочется поесть. Все моем руки и – марш за стол!

– Лесины работы по телевизору показывали, – радостно сообщила Анна.

– Баба Зоя сказала, что Людка у нас талант! – поддержала внучка.

– А кто-то еще сомневается? – с интонацией отца, подыграл ей братишка.

– Когда я ем, я глух и нем! – с показной строгостью резюмировал Григорий, подкладывая Миле кусочек курицы посочнее. – Подивитесь, какая у меня дочь уродилась.

– Будто она только твоя, – с показной обидой благодарно откликнулась Леся.

– Наша! – с полными ртами засвидетельствовали двойняшки.

– Наша, – с нежностью повторила Анна. – В газете ее тоже нахваливают.

– Где? – оглянулся Григорий.

– На телевизоре! – хором отрапортовали младшие.

– Ты ж моя кровинушка, – умилился отец.

Мила благодарно прислонилась к его плечу. Незаметно смахнув слезу, Анна подвинула зятю миску с салатом и любимыми котлетами. Она не знала, как иначе выразить ему свою признательность.

– Спасибо, мама, что уважили, – расчувствовался Григорий. – Завтра отнесу газету на работу. Пусть знают, какая у меня дочь!

– А в пятницу едем на море! – заерзал на стуле Иван.

Воспользовавшись тем, что Леся занялась мытьем посуды, Анна взяла газету и незаметно выскользнула за порог. На лавочке во дворе восседала привычная троица. Настасья при виде гостьи оживилась. Анна развернула газету и, ткнув пальцем в нужном месте, с нескрываемой гордостью протянула ее закадычным подружкам. Баба Зоя протерла очки и вслух зачитала: «…Приятно удивила членов комиссии работа Л. Яремчук «Портрет ветерана». Молодой девушке удалось удивительно точно и проникновенно выразить глубину и боль переживаний участника далекой войны. Как приятно, что советская студентка в совершенстве постигла науку чуткого и бережного отношения к нашей памяти! Ее успешно преподают в республиканском художественном училище с его давними и славными традициями. Из стен этого учебного заведения выпущено множество талантливых живописцев и скульпторов. Среди них – три народных художника СССР, два лауреата Государственной и пять лауреатов республиканских премий, а также Герой Социалистического Труда. Людмила Яремчук не просто впитала в себя восхитительный дух творчества своих наставников, она обогатила его силой молодости и крепостью мировоззрения убежденной комсомолки. Циклом графических работ юного мастера «Вальс Победы» открывается всесоюзная выставка молодых художников. Пожелаем же талантливой современнице новых творческих успехов!»

– Дюже мудрено написано, – вздохнула неугомонная Настасья. – Но по всему видать – молодец ваша Людка.

– А про Наташку слышно что-нибудь? – присев, поинтересовалась Анна.

– Отличница, передовица учебы, – не без гордости сообщила баба Зоя. – Про нее даже передачу по радио сделали.

– И за границу на конкурс какой-то отправили, – подсказала Аксинья.

– На Всемирный фестиваль молодежи и студентов, – заученно повторила баба Зоя.

– О как! Как бы Наташка там любовь с негром не закрутила, да не нарожала б нам шоколадных деток. Ищи-свищи потом блудливого папашу, – с откровенным намеком поддела Настасья и покосилась на вздрогнувшую Анну.

– Не плети ерунды! – сплюнула через плечо баба Зоя. – Наташка наша – кремень. На абы кого не поведется.

– Твоя правда, – заступилась Аксинья. – Умница она. Нашему Жорику так складно литературу сказывала, что он взялся за ум и принялся книжки читать. Хорошая из нее выйдет школьная наставница. А твоя внучка будет учить рисованию? – обратилась она к притихшей Анне.

18
{"b":"758033","o":1}